Разящий клинок
Шрифт:
— Ты понимаешь, что все это кара за мою любовь к Харндонскому двору? Придворная жизнь мстит.
Красный Рыцарь пожал плечами.
— Доверься Алкею, — сказал он, отступил к своим людям и быстро зашагал к Мортирмиру, который стоял в снегу и раздавал кутилам кубки с горячим пряным вином.
На юном лице застыло ироничное выражение.
— Милорд? У вас идет кровь? — Он скорчил мину. — Сами знаете — солнцеворот. Никакая алхимия не действует, как положено.
Красный Рыцарь придвинулся:
—
— Я правила не нарушаю, я их гну. В руке у мастера Мортирмира выключатель. Он волен вышвырнуть меня, когда пожелает. У вас кровь. А ну-ка...
Он сотворил знак, произнес слово, и Красный Рыцарь почувствовал, как раны закрылись. В очередной раз.
Длинная Лапища перегнулся через костер.
— Распоряжения, милорд?
— Он там, — сказал Красный Рыцарь. — Будьте на высоте.
Рядом прокружились Майкл и Кайтлин. Красный Рыцарь отвесил поклон принцессе.
— Ваше высочество, уместно ли нам будет присоединиться к этим бражникам? И если да, то окажете ли вы честь мне, недостойному?
— Давайте танцевать, — кивнула она. — Ведь мы для этого и созданы?
Он взял ее за руку, и они удалились.
Морейцы обожествляли своих королевских особ, почти буквально считая их сонмом святых во главе с самим Господом Богом, и поначалу неохотно принимали руку принцессы, но страх разрушить огромный круг из десяти тысяч, а то и больше, пар, которые заняли всю окружность площади, победил благоговение, и после короткой перебранки граф Черноволосый завладел левой рукой принцессы и не отпускал ее, какие бы фигуры танца ни объявлялись.
Они кружились гораздо дольше альбанцев, а потом затянули гимн — полк монахов и полк монахинь выдвинулись из собора, и площадь окуталась запахом фимиама, когда сотня цензоров воскурила его и холодный воздух наполнился священным дымом. Первый гимн вознесся из пятнадцати тысяч глоток, и показалось, что даже древние статуи подали голос, стремясь восславить своего творца.
А затем танец возобновился. Шквал ветра залепил глаза снежной пудрой, и Красный Рыцарь рассмеялся, ибо это было прекрасно. Монахи и монахини запевали поочередно, обмениваясь песенными залпами. Два конных барабанщика отбивали ритм, а над монашьим многоголосьем вознесся женский голос, словно олицетворивший экстаз.
Рука принцессы напряглась. А потом, когда женщины построились во внутренний круг, та уплыла в снег. Другие женщины большей частью были невзрачны, и принцесса засияла звездой на темном небосводе.
Он задался вопросом, она ли приказала его убить. Двумя днями раньше Гельфред перехватил послание из Лоники. Но шпионские сети так запутаны, что приказ мог исходить из дворца. Безусловно, у него было полно доказательств того, что принцесса регулярно связывалась с Андроником через имперского гонца.
У него хватало времени поразмыслить над этим, пока большой наружный круг, состоявший из мужчин, перемещался вокруг более тесного, женского.
Песнопения продолжались, и он, когда знал слова, подпевал. В нем играл гнев, невзирая на рану в боку и сочащуюся кровь.
«Если я в этот раз выживу...
Если я в этот раз выживу, я сражусь с Андроником, чья армия втрое больше моей. А потом придется бросить все силы на помощь отцу Майкла и королеве, одновременно защищая север от Шипа и разбираясь, если понадобится, с Гармодием. Если он злоумышляет против нас.
Клянусь Богом — если Бог есть, — я совершил столько ошибок, что теряю нить своего плана. Если у меня вообще был план. Это больше похоже на скачку на необъезженном скакуне, чем на планирование кампании.
Да, я глупец. Зато какая скачка!»
В его мысли вторгся человек, стоявший справа. Его голос был странно знаком и чист, как колокольный звон.
— Вы верите в судьбу, Габриэль? — спросил он.
Герцог резко повернул голову. Он без особого труда узнал мастера Смита и усмехнулся.
— Мы ведь уже это обсуждали, — заметил он.
— И не в последний раз, — пообещал мастер Смит. — Мне нравится, как люди понимают время.
— Я и не ждал такой щедрой помощи, — сказал герцог. — Продовольствие... продвижение.
— Не говоря о легком отклонении от курса одной арбалетной стрелы. Для вас из этого следует, что дела обстоят хуже, чем вам казалось. — Мастер Смит очаровательно склонил голову набок и подарил женщине из внутреннего круга игривую улыбку.
Герцог поморщился.
— А я-то считал себя молодцом, — сказал он с некоторым сарказмом.
— Вы и есть молодец, но наш противник весьма искусен, несмотря на свою гордыню и спесь. Вы готовы стать королем Альбы?
— Нет, — ответил герцог. — Я собирался обосноваться здесь. Навсегда. А от тех краев держаться подальше. — Он протанцевал несколько шагов и повернул обратно к дракону, прислушиваясь к музыке. — Как вам наверняка известно.
— Но вы же все бросите ради спасения королевы и отца Майкла?
Лицо у герцога стало каменным.
— Да.
— Даже если придется скрестить мечи с родным отцом?
Герцог переместился еще на несколько шагов.
— Вам не надоело спрашивать, когда ответы уже известны?
Мастер Смит танцевал с чуть избыточной грациозностью.
— Свободная воля обычно побеждает предвидение, — сказал он.
Герцог ослепительно улыбнулся, когда монахини и монахи объединились в хор.
— Пожалуй, это лучшие новости, какие я слыхивал. Надеюсь, вы говорите правду.
— Я тоже, — ответил дракон. — Андроник должен уйти, пока Шип не объединился с Аэскепилесом.