Разящий клинок
Шрифт:
Она поднялась на цыпочки, надежно утвердившись меховыми сапожками на утоптанном, скользком снегу, и поцеловала его в губы, а сотни свидетелей заулюлюкали и тоже стали целоваться.
— Дикие всегда рядом, — сказала она. — Мы — дети земель Диких, а не враги им. Земли Диких можно найти под полами Нового дворца и в лесах за Первым мостом.
— Это смахивает на богохульство, — заметил король.
— Нет, милорд. Обычный факт. Принюхайтесь — чуете хвойный запах? Сегодня вы можете протянуть руку и дотронуться до дерева в Эднакрэгах. В солнцеворот мир переливчат, милорд. Все ворота открыты —
Король остановился и поднял взгляд. Тысяча пар позади него замедлила шаг — люди пили вино, целовались или гадали, чем занята королевская чета, но в танце подобные паузы возникали нередко.
— Истинная правда! — воскликнул король. — Клянусь, я в жизни не видывал столько звезд! — Он подхватил королеву и закружил. — Боже мой, мадам, почему бы мне вам не поверить? Больше всего на свете я хочу сына!
Она положила его ладонь себе на живот.
— Вот он, ваш сын, милорд. Почувствуйте, как бьется его сердце — как мощно оно колотится во славу Альбы.
Он склонился в свете факелов.
— Я не в силах поверить, что это обман. — От его руки растекалось тепло.
Они снова пришли в движение, процессия замкнулась в круг, и королева потеряла короля за сменой партнеров — в той огромной цепи, про которую старые харндонцы говорили, что она символизирует связь всех альбанцев. Весьма своеобычным образом.
Королева пошла на первый круг — женский: были в нем Эммота с напряженным лицом, леди Сильвия, новая девушка с севера, а дальше — троица краснолицых купеческих дочерей, а потом она соприкоснулась руками с молодым рыцарем Святого Фомы, и тот улыбнулся ей с блаженным умиротворением на широком, с крупными чертами лице; потом наступил черед угрюмого субъекта с грязными руками, который тем не менее просиял, а затем — красавца в великолепном меховом капюшоне, сшитом, похоже, из какого-то восточного шелка с узорами, сверкавшими в факельном свете. Рядом с королевой постоянно маячила пара факелов, и она, несмотря на восторженное состояние духа, помнила, что оба юноши — королевские оруженосцы и оба вооружены. Молодой Галаад д’Акр мог в одиночку справиться с десятком разбойников или любой толпой злонамеренных лиц. Она не то чтобы боялась, а просто за последние дни с несвойственной остротой осознала свою уязвимость. И беззащитность ребенка.
В очередной фигуре танца ее закружил на месте галлеец. Он передал ее дальше — грубовато, как ей показалось, но она побоялась счесть это пренебрежением, а потом услышала крик, раздавшийся за правым плечом. Она протянула руку, ту приняли, и перед нею вырос сам капталь. С застывшей улыбкой он развернул ее, держа не особенно крепко. Его взор был прикован к схватке, и королева отступила — женщинам пришло время разойтись по своим кругам...
Галаад был повержен. Она поняла это по изменению освещения. Он пытался встать на ноги, а кто-то его бил.
Снег потушил его факелы.
Она перешла к действиям. В груди загудело, и королева простерлась волею в ночь, достигая звезд, чтобы взять то, что ей нужно.
Два факела взорвались слепящим светом.
Одним Галаад ткнул неприятеля в пах, и человека объяло пламя. Он заковылял к толпе, и она с дружным пронзительным воплем расступилась.
Галаад подобрал под себя ноги и воздел факелы, безжалостно освещая убийцу в последние минуты его жизни. Тот полыхал — жир и плоть сгорали стремительно, и вот он перестал кричать, а почерневшие кости с шипением погрузились в снег и погасли.
Над толпой поплыл аппетитный запах жареной свинины, и какую-то женщину вырвало недавним обедом.
Галаад всхлипывал.
Королева огляделась и увидела рядом леди Альмспенд, а чуть подальше — леди Сильвию. Но леди Эммоты не было.
К ней подошел галлеец — граф д’Э.
— По-моему, вашему величеству угрожает опасность, — заметил он.
Она отступила на шаг. Галлейцы окружили ее со всех сторон.
— Я здесь, ваше величество. — Писклявый, бабий голос Танкреда не вязался с его массивным сложением и одной уцелевшей бровью.
— Позвольте проводить вас к королю, — сказал граф.
Он поклонился и удержал ее за руку деликатно, без тени дурных намерений.
Один галлеец, одетый в цвета д’Э, положил руку на грудь другого, толкнул, и тот рухнул.
Граф, как тисками, сжал и придавил плечом ее руку, словно они боролись. Он поволок ее прочь. Она чуть не упала и подавила вскрик.
— Ваше величество в большой опасности, — пробормотал граф. — Мои люди прилагают все усилия, чтобы ее устранить, но под ударом очутились вы лично. Клянусь, что моя родня ни при чем. Я бы знал. Идемте.
Д’Э потащил королеву по льду, и она утешилась тем, что оба ее оруженосца остались рядом, вооруженные короткими мечами и в кольчугах под меховыми коттами. Факелы Галаада продолжали гореть огнем больше белым, нежели красным, и разгоняли тьму на расстояние полета стрелы.
— Мои фрейлины! — воскликнула она вдруг.
Граф остановился и обернулся.
— Мсье д’Эрблэ! — крикнул он. — Королевские фрейлины!
Стоявший на границе света мужчина в черной сутане поклонился. Сопровождаемый десятком человек, он устремился обратно во мрак.
Толпа вокруг начала сгущаться, как лед в ведре с водой. У королевы затекла правая рука — так крепко держал ее граф. Мелькали встревоженные лица: мужчина в красивой шляпе поклонился и последовал за ней, а потом она увидела рослого юношу, Тома, который поступил так же.
На реке сбилась в кучу дюжина факелов, и она поняла, что король где-то там. Облегчение было столь глубоким, что у нее задрожали колени.
Король смеялся, беседуя с графом Приграничья и мастером торговли. Он обернулся и подал ей кубок с вином, а хорошенькая молодая женщина с рыжими волосами дернула его за руку.
— Идемте же, ваше величество, — позвала она.
Королева взяла кубок, а рыжая особа быстро присела в реверансе и отступила в толпу.
Король уловил напряжение по ее руке и поджатым губам графа д’Э.
— В чем дело?
Граф д’Э поклонился.
— Я точно не знаю, ваше величество, но на вашего оруженосца напали, и я испугался за королеву.
— Он правильно сделал, — вставила королева. — Я в этом уверена. Король вернул д’Э поклон.
— В таком случае благодарю вас, мессир, как и всегда. Мы должны возобновить танец, иначе пойдут разговоры.