Разящий меч

Форстен Уильям P.

„Когда-нибудь ты станешь настоящим офицером, если, конечно, доживешь до этого", — твои любимые слова.

Да, Ганс, я сумел выжить, но стал ли я офицером?

Я совершил ошибку, которая стоила тебе жизни.

„Это все моя вина", — именно так, по словам одного из пленных мятежников, укорял себя генерал Ли после Пикетта. Десять тысяч повстанцев полегло за полчаса — это стало поворотным пунктом войны.

А наше поражение? Стало ли оно таким же поворотным пунктом, Ганс, из-за того, что я потерял тебя? Ведь можно было послать еще одну дивизию!»

— Так

вы говорите, что война уже проиграна? — вопросил Касмар, глядя в упор на Джона. — И завтра я должен пойти в собор и объявить своей пастве, чтобы они готовились к смерти? Рыли себе могилы, резали горло своим детям, чтобы уберечь их от ям орды?

Джон озадаченно посмотрел на Эндрю. «Мне лучше задушить Мэдди и перерезать горло себе», — сказала она.

— Эндрю?

Он очнулся. Калин внимательно смотрел на него.

— Надо смириться, — прошептал Калин. — Что?

— Надо смириться. Ты не можешь вернуться в прошлое, не можешь что-либо изменить.

— Он дрался, как дьявол, — сказал Пэт, взглянув сначала на пустующий стул, а потом на Эндрю.

На секунду их взгляды встретились, и Эндрю показалось, что Пэт читает в его сердце, как в открытой книге.

«Сделай же что-нибудь! Ты единственный можешь что-нибудь придумать!» — слышалось ему.

Эндрю поднялся и вышел. На берегу войска стояли молча, глядя, как горит мост.

Он прислонился к стене вагона, надвинув кепи на глаза.

Хлопнула дверь — вышел Калин. Эндрю хотел было попросить старого друга уйти, но не смог вымолвить ни слова.

— Никак не можешь прийти в себя? Эндрю выдавил слабую улыбку.

— Я чувствую себя потерянным. По моей вине погибли десять тысяч наших парней и мой лучший друг. Скорее всего, я проиграл войну.

— По-моему, ты потерял кое-что еще.

— Ну, что же? Давай, скажи! — потребовал Эндрю.

— Веру в себя.

— Спасибо на добром слове.

— Я стал президентом этой страны благодаря тебе, — твердо ответил Калин, подойдя к Эндрю и встав напротив него. — Если бы не ты и твои люди, я бы скорей всего пережил нашествие тугар, они бы уже ушли к этому времени. Ивор и Раснар по-прежнему делили бы власть, а я оставался бы грязным крестьянином, сочиняющим глупые стишки в обмен на собственную жизнь. Ты принес в нашу жизнь перемены.

— Я не хотел этого, — ответил Эндрю.

— Я хотел. И хочу. И видит Кесус, ты мне нужен, Эндрю Лоренс Кин. — Неужели?

— А у нас есть выбор? Разжаловать тебя? Ты же знаешь, я — президент, я могу сделать это.

Эндрю смотрел на Калина, который стоял прямо перед ним — вылитый Линкольн, хотя и намного ниже. В черном сюртуке и цилиндре, с бакенбардами. Даже чувство юмора у него было таким же.

— Старина Авраам снимал с постов многих.

— Но он оставил Гранта.

— Грант… Мы называли его «мясником» — он буквально устилал нашими телами поля сражений. Из-за него при Колд-Харборе за двадцать минут я потерял половину полка.

— Но вы все равно шли за ним, потому что вы были его солдатами.

— Под его командованием мы потеряли лучших.

— А кем я, по-твоему, могу тебя заменить? — воскликнул Калин. — Кто еще может командовать армией? Пэт? Отличный офицер, пока ему говорят, что делать! Джон? Он здорово умеет планировать и прекрасный организатор — даже лучше, чем ты, — но в нем нет искры Божьей. Может быть, когда-нибудь на твое место сможет встать Винсент, но ему нужно еще много времени, чтобы стать настоящим командующим.

— Да, ему нужно время, но, возможно, когда-нибудь он и созреет для этого, — сказал Эндрю задумчиво. — Я уже думал об этом, хотя ему все это осточертело, как и мне.

— Или ты, или никто. Ты никогда не думал, какого черта Ганс решил учить тебя всему, что знал сам?

Эндрю уставился на Калина, не зная, что сказать.

— Он знал, что ты победишь, даже сейчас, когда это кажется почти невозможным. Тебе придется победить, Эндрю, потому что иначе ты не сможешь взглянуть ему в лицо, когда вы встретитесь с ним на том свете.

— Вот уж спасибо.

— Если все получится, тогда и поблагодаришь.

— Ты, недоумок, это же все из-за моей ошибки! — прорычал Эндрю.

Калин усмехнулся.

— Самое воинственное, что я слышал от тебя сегодня, — сказал он. — Когда-нибудь это войдет в историю: мой главнокомандующий обозвал меня недоумком. Мне очень живо представляется героическое панно на стене вагона под названием «Полковник Кин обзывает президента недоумком».

Эндрю растерянно улыбнулся.

— Ганс не зря выбрал тебя. Видит Кесус, ты мне нужен, потому что ты умеешь думать и руководить. Посмотри вокруг. Пэт говорит о куче мерков возле его трупа, у Джона все упирается в снабжение и вооружение, Касмар предрекает конец света. Только ты можешь изменить положение.

— Я никогда раньше не проигрывал, — прошептал Эндрю, глядя сквозь Калина куда-то вдаль. — Я всегда побеждал, я всегда выводил своих солдат из-под огня, даже в Колд-Харборе. — Он печально вздохнул. — Я дошел до такого состояния, когда было невозможно думать иначе, но какой-то голос внутри меня шептал, что на этот раз я не смогу победить, что я хочу слишком многого. Я заколебался, когда надо было действовать, и проиграл.

— Теперь это уже история, Эндрю. Нет смысла говорить о том, что уже прошло, надо думать о будущем.

Калин показал на речной брод.

— Через неделю, через десять дней четыреста тысяч мерков переправятся через реку и пойдут дальше, уничтожая все на своем пути: траву, урожай, нас и наших детей. Только ты можешь остановить их. Ты не первый генерал, проигравший сражение, кампанию или даже всю войну. Но ты будешь первым, кто выиграет войну, несмотря на то что внутренне уже настроился проиграть ее.

Калин замолчал. Сойдя с поезда, он пошел к реке, кивая в ответ на приветствия солдат.«Этот чертов крестьянин всегда мог перемудрить всех нас, Ганс, — мысленно прошептал Эндрю. Мысли его стали на удивление ясными. — Мы не сможем остановить их на Нейпере. Это понятно. Единственный выход — продержать их здесь так долго, чтобы они начали голодать, съели собственных лошадей, потом начали вымирать от голода и, наконец, решили вернуться, бросив все».