Разыскивается миллионер без вредных привычек
Шрифт:
— Проснулась? А я тебя жду. Кофе будешь?
— Я прислуга, — напомнила я. — Мне не стоит завтракать с хозяевами. Особенно, если они в трусах.
— Меньше сериалов смотри, — посоветовал он. — Там расскажут. Кухня у меня одна, влезать в пиджак, когда нет еще и семи утра, я не намерен, как и держать тебя голодной. Выхода у нас нет. Садись.
И подтолкнул меня к стулу. Я села. Пододвинул мне тарелку с яичницей. Есть я не хотела вовсе, но так удивилась, что все съела. И кофе выпила. Старалась на Егора, орудующего вилкой и одновременно просматривающего что-то на планшете, не обращать внимания. Он на меня
Днём мы с Никитой сходили в парикмахерскую, поели в Макдональдсе, катались к его превеликому удовольствию на автобусе — они ему не надоели. Вечера я опасалась. Пазл, из-за которого так страдала и томилась моя задница, уже собрали, вечером я планировала просто читать, и ребенка заставить делать то же. Мне не нравилось, сколько времени он проводит, уткнувшись в компьютер.
— Поттера почитай, — посоветовала я. — У тебя вон все тома стоят.
— Я же смотрел. Так неинтересно.
Сошлись на самой первой истории о хоббитах. Я и сама впервые прочла примерно в этом возрасте, было интересно. И книжка была. Здесь вообще шикарная библиотека в смежной с гостиной комнатке. Комната небольшая, залитая светом из огромного окна, и книги, книги… Если бы я росла в этом доме, то не вылезала бы оттуда. Мы пристроились по разные углы большого дивана. Окно приоткрыто, свежий ветерок, но ноги накрыты пушистым пледом. Слышно, как выцокивал по коридору козленок, которому позволялось днем заходить домой. Я читала любовный роман — образовываться мне уже поздно. Никитка сначала сопел, поглядывая на меня поверх страниц, потом увлёкся. В итоге мы проморгали возвращение с работы Егора.
— Козёл! — первым делом крикнул он, войдя в дом. — Я вижу козла!
И промаршировал мимо, держа несчастное животное на вытянутых руках. Выпустил его на веранду, запер дверь.
Вечер был таким спокойным, что казался даже привычным. Как будто всегда так жила. Никита проснулся рано, едва папа утром уехал, и уснул тоже с петухами. Егор засел в кабинете. Я сидела у себя. Потом… пошла в душ. Прошла мимо открытой двери кабинета — Егор меня точно видел. Намывалась я, наверное, час, но моё уединение так никто и не нарушил.
Следующим утром я встала первая. Егор снова в трусах пришёл, правда, уже к готовому завтраку. Зевнул, потянулся. Высокий такой… Я скользнула взглядом по голой груди и сглотнула. С этим надо что-то делать. Я думала весь день. Сходила с Никитой, Таней и Тотошкой на речку, сидела на берегу, рассеянно гладила тёплый бок козленка и думала. В конце концов, додумалась. Мой ноутбук был безнадёжно залит водой, так как я спасла козла, а спасать свое имущество не додумалась, но ребёнок одолжил мне свой компьютер. Я поковырялась в сети — там чего только не было — и распечатала два образца договора. С ними и пришла к Егору в кабинет ночью. Положила ему на стол.
— Это что? — удивился он.
— Наши отношения… — робко начала я, — ничем не разграничены. Я вот нашла образец. Здесь расписаны все мои обязанности. И права тоже…
— Я если нарушишь?
— Там написано, что две недели испытательный срок. Отправишь меня восвояси.
Он взял мои бумажки и внимательно изучил каждую, словно они, распечатанные с одного образца, могли разниться. Потом подумал. Достаточно долго думал, я даже занервничала. Скажет сейчас, что я обнаглела, и прощай идиллия, а я уже привыкла, прощаться не готова. Егор постукивал карандашом по столу. Потом на меня посмотрел. Я едва не попятилась.
— Это достаточно строгое соглашение, — сказал он. — Ты отдаёшь себе в этом отчёт?
— Д-да… — я ума не могла приложить, что там такого строгого, но если он говорит…
— Понимаешь, Настя. Договор — это не шутки. Это, можно сказать, вещественное доказательство, — он отложил карандаш и смотрел мне прямо в глаза. — Если я буду к тебе приставать после заключения этого договора, меня могут посадить в тюрьму!
— Можно не приставать, — решилась предложить я.
— Нет, нельзя, — отрезал Егор. — Я не наприставался. Если подпишу договор и пристану — в тюрьму сяду. Ты в полной мере это осознаешь?
Я пыталась понять, издевается он надо мной или говорит на полном серьёзе. Не смогла. Его глаза, такие глубокие сейчас, в свете лампы почти чёрные, были серьёзными донельзя.
— И что теперь делать? — растерялась я.
— Что-что… Нужен последний раз. Чтобы я окончательно наприставался. Тогда я смогу подписать твой договор с чистой совестью, ничего не нарушая.
Я пододвинула стул и села. Как он так все вывернул вообще? И что, если я сейчас откажусь, то на самом деле так все и получится? Да он просто издевается! Если бы ещё не был таким серьёзным…
— Даю тебе час, — с нажимом продолжил он. — Я как раз закончу тут и в душ схожу. А ты… подумай пока. И о правовой ответственности сторон, и о последствиях нарушений…
Поднял меня со стула, не очень, кстати, деликатно, и выпроводил в коридор. И дверь закрыл! Я душ уже приняла, в этот раз даже дверь не запирала. Шла наверх и думала. В словах Егора есть рациональное зерно! Я, похоже, и сама… того. Нужно просто закрыть гештальт. Объявить официальный последний раз. Нагрешить от души и перелистнуть эту страницу. Периодически я выходила на лестницу и слушала — Егор в душ пошёл. Значит, скоро поднимется. Проверила Никиту — спит. Звукоизоляция в комнатах хорошая, но я дверь в детскую прикрыла плотнее. Вот в этот момент и поняла, что решилась, просто сама не знала. Вздохнула. Пошла надевать свое сексуальное белье, которое прихватила, вероятно, в состоянии аффекта.
Егор пришёл ровно через час. В халате длинном полосатом и тапочках. Забавно. В руках бутылка вина и два бокала. Улыбнулся.
— Ты так сидишь, словно кол проглотила. Расслабься. Мы уже несколько раз этим занимались, и весьма успешно.
Налил мне вина, я благодарно приняла бокал. Сделала два глотка и отставила в сторону — последний раз нужно принимать с трезвой головой. Егор вовсе пить не стал. Опустился на колени, потянул наверх мою футболку — я не осмелилась ждать его в одном белье. Увидел кружевные чашечки, через которые белую кожу видно, и соски тоже, шумно втянул в себя воздух. Я стеснялась. Мы и правда занимались сексом не раз, и всегда это было великолепно. Но… так официально в первый раз. В сарае с рожающей козой я так не нервничала. А потом он притянул меня к себе, и я поняла — бояться нечего. Наши тела друг дружку помнили прекрасно и стеснение сами отбросили в сторону.