Разыскивается живым или мертвым
Шрифт:
Даже странно наблюдать такую реакцию. Он сам дал мне понять, что привезти арестованного можно в любом состоянии, лишь бы он сумел взойти на виселицу.
К моему удивлению, никаких задержек с оплатой, попыток увильнуть или накормить меня завтраками не случилось. Шериф открыл сейф, отсчитал нужную сумму и швырнул мятые купюры на стол. Как собаке.
— Берите и выметайтесь, — сказал он.
Упрашивать меня не надо, уйду как можно скорее, раз уж здесь не рады меня видеть, хотя я, по сути, сделал за них всю работу. Я неторопливо пересчитал деньги,
— Бывайте, джентльмены, — я коснулся шляпы, так и не дождавшись никакой реакции со стороны шерифа и помощника.
Настроение, несмотря на эту небольшую перепалку, было приподнятым. Ещё бы, я снова стал богаче на пятьсот долларов. Можно какое-то время не париться о деньгах, а заняться тем, что на самом деле важно. И нет, я не про поглощение алкоголя в местных кабаках, борделях и дэнс-холлах, хотя кто-то на моём месте именно туда бы первым делом и отправился.
Я имею в виду поиски Мартинеса. А вот искать его следы придётся как раз в этих самых кабаках, борделях и дэнс-холлах, расспрашивая местных забулдыг и залётных ковбоев.
Можно было бы, конечно, зайти и выпить пива у того мексиканца, который дал мне наводку на Холмса, ведь я обещал вернуться, но эту мысль я безжалостно отмёл. Вряд ли я узнаю там что-то новое.
Поэтому я отправился в ресторацию, про которую он упоминал. Для гринго, мол. Поспрашивать там, пропустить стаканчик. Завести новые знакомства.
Я ожидал увидеть убогий салун с самопальным муншайном вместо нормальной выпивки, но там оказалось вполне приличное заведение, из которого даже доносилась музыка. Резные двери, напоминающие крылья летучей мыши, тяжёлые и массивные, открылись без единого скрипа, и я очутился в мире роскоши и комфорта. Сразу же захотелось снять шляпу. Приличное общество, как-никак.
Пианист выбивал из чёрно-белых клавиш бодрые мелодии, от которых ноги сами пускались в пляс, девушки с оголёнными плечами кучковались у лестницы. Бармен о чём-то болтал с несколькими завсегдатаями у стойки, за столами обедали местные джентльмены. Ни одного мексиканца или чёрного среди них я не увидел. Да и простые ковбои, очевидно, предпочитали заведения попроще, где женщины не так симпатичны, а выпивка не так крепка.
Ровные ряды бутылок за спиной бармена привлекли моё внимание, и я принялся разглядывать этикетки. Виски односолодовый, виски зерновой, текила, ром, бурбон, водка, вино белое, красное, креплёное, и прочее, и прочее. На любой вкус и цвет.
— Налить чего-нибудь, мистер? — с улыбкой спросил бармен, заметив мой интерес.
— Сарсапариллы, пожалуйста, — сказал я.
Я увидел несколько бутылок на полке и меня заинтересовал этот напиток. Я раньше слышал про него краем уха, но нигде не встречал, так что надо пользоваться моментом.
Бармен усмехнулся и открыл бутылку, после чего перелил всё её содержимое в высокий стакан. Я мог бы и из бутылки попить, но сервис есть сервис. За это и плачу, собственно.
— Ваше здоровье, — сказал я, прихлёбывая безалкогольную газировку.
—
Ещё полдень не наступил, а он уже пьян.
— Здесь пьют всё, что продаётся у меня в баре, Боб, — миролюбиво сказал бармен. — И если бы этот мистер с большими пушками попросил налить простой воды, я пошёл бы и налил.
— И это многое говорит о вашем заведении, — сказал я. — Может, у вас есть ещё и что-нибудь перекусить?
Я заказал классический завтрак из большой яичницы с беконом и гренками, окинул взглядом заполненный зал. Популярное, оказывается, местечко.
Неожиданно для себя я нашёл знакомое лицо. За столом у окна сидел доктор Лестер Раттингтон, в тоскливом одиночестве, вяло ковыряя вилкой какую-то зелень. Я направился прямо к нему и уселся напротив.
Раттингтон вздрогнул, когда я без приглашения сел за его стол, абсолютно бесцеремонно.
— Давно не виделись, док, — усмехнулся я, и он поднял на меня перепуганный взгляд.
— Мистер… Шульц? — вспомнил он.
Виделись мы, на самом деле, не так уж давно.
— Всё-таки нашли того, кто проводил вас в Нью-Мексико? — спросил я.
— Да, да… — пробормотал учёный. — Но на территорию навахо идти никто не хочет. Даже за деньги.
Я коротко усмехнулся. Интересно, что он сначала обещал своим проводникам вместо денег? Научный интерес?
— Индейцы из резерваций частенько бывают в городе, вы могли бы поспрашивать их, — сказал я.
Доктор Раттингтон скривился так, будто я предложил ему дерьма на лопате вместо шоколадного торта.
— Вздор, — фыркнул он. — В городах одни только пропойцы и бездельники! Если я хочу найти настоящий, достойный материал для исследований, то мне нужно найти их в естественной среде обитания!
Будто говорит о каких-то животных. Не о людях.
Но проблема алкоголизма среди коренных народов и правда была достаточно острой. Что в Эль-Пасо, что здесь я регулярно видел на улицах побирающихся индейцев с отчётливыми следами регулярного употребления.
— Поезжайте в резервацию, — пожал плечами я. — Присоединитесь к какому-нибудь торговому каравану.
— Я пытался… Никто не хочет иметь со мной дела. Либо заламывают такую цену, что университет просто откажется платить, — вздохнул Раттингтон. — А ведь я готовлю исследование, способное перевернуть всю современную науку с ног на голову!
В этом я очень сомневался, но разубеждать доктора не стал. Незачем огорчать человека ещё сильнее.
— Может быть, вы меня проводите? — Лестер Раттингтон поднял на меня взгляд, полный отчаяния. — Вы же, вроде как, человек бывалый.
— Боюсь, мне нечего делать в индейских резервациях, — сказал я, вспомнив вдруг про скальпы в одной из седельных сумок.
— Жаль, очень жаль, — пробормотал учёный. — Вы так и ищете того бандита, да? Я слышал, в индейских землях часто прячутся преступники. Ну, вы знаете, законники туда заглядывают только по особым случаям.