Реальное зло
Шрифт:
По всему выходит, что ученики Послушников не имеют способности распознать ведьму без резерва. Слаааавненько!
– Когда я пару часов назад сказал, что могу повлиять на твои воспоминания, ты не была так удивлена, – в голосе Метельского появляется что-то очень нехорошее…
Нехорошее – для меня, полагаю.
Ну, да, я не стала тогда цепляться к словам! Мне было важно соблазнить тебя, каменный ты мой!
– Я думала, ты имеешь ввиду мою лихорадку… Ты сказал, что хотел поцеловать меня… или это мне привиделось в бреду? – заставляю кровь
Вообще – мне не сложно. Особенно сейчас, когда понимаю, что рядом со мной сидит блюститель морали. Интересно, он вообще хоть с кем-то целовался? Или только с Нитой, для непонятной мне цели?.. Вполне возможно, что репутацию распутника он создал, скажем так, искусственно.
– Тебе это привиделось, – кивает Ник.
А я едва справляюсь с мимикой своего лица.
Что, серьёзно? Будешь это отрицать?!
– А как я здесь оказалась, Ник? – оглядываюсь по сторонам, добавляю в голос настороженности и немножечко – любопытства.
Понятия не имею, сработает ли такой грубый ход, но что-то мне не нравится, как он идёт на попятную!
– А тебя здесь нет, – спокойно отвечает Метельский, – Я привёз тебя в больницу, где тебе сделали укол успокоительного, и до самого вечера ты пролежала в палате. А всё это – лишь твой сон. И сейчас я отвезу тебя домой…
Я говорила, что у меня до этого был ступор? Я врала. Вот сейчас у меня реальный ступор.
Он что, сволочь такая, пытается внушить мне нужные воспоминания?! Хохочу в голос у себя в мыслях.
На случай, если кто-то из ведьм додумается до столь грубого приёма – вся моя одежда заговорена!
Даже будь я ослаблена до предела, находись я на чёртовом волоске от смерти – никто, НИКТО не сможет внушить мне что-либо, изменив мои воспоминания! Потому что я абсолютно защищена от подобного колдовства! Что говорить? Ни одна атака ведьм не пробила мой щит, доставив лишь временное неудобство! Но внушение – это вообще база! Я полностью защищена от того, что умеет каждая уважающая себя ведьма; я не защищена лишь от странных мануальных манипуляций с энергетическими точками на теле. Но кто бы знал, что такая техника реально существует?! Лично я не знала.
Но у Ника нет ни одной знакомой ведьмы под боком – что-то я не вижу, чтобы Нита выходила из-за двери и направлялась ко мне вальяжной походочкой! А Послушники не могут внушать! Им это просто неподвластно. Власть над человеком – это наша, ведьмовская сила. Всё, что может сделать Ник – это нажать на очередную точку на моём теле, устроив мне какое-нибудь головокружение и сделав воспоминания расплывчатыми.
Но он даже этим не пользуется! Нет! Он – честный малый! Этот гад блондинистый хочет, чтобы я доверилась ему и по своей собственной воле «забыла» о том, что он мне говорил! Чтобы я отнесла в разряд эротических фантазий во время моего непродолжительного сна – то, как он вжимал меня в своё тело!..
Ага! Ну, конечно! Кто поверит, что главный сердцеед школы практически признался мне в своей невинности?..
Вот
– Мне сделали укол успокоительного?.. – удивленно повторяю, старательно имитируя дезориентацию и готовность поверить в этот бред.
– Да, а сейчас ты заснёшь, – продолжая гипнотизировать меня глазами, произносит Ник и всё же тянет ко мне руку, дабы нажать на нужную точку и вырубить моё сознание, – Где ты живёшь?
Сердце вдруг бухает слишком громко: а вот где я живу, тебе пока рано знать…
– Я в больнице… – опуская потяжелевшие веки и грозясь реально потерять сознание от нервного напряжения, медленно произношу…
Нельзя ему везти меня домой! Там на полу пентаграммы расчерчены! Пусть лучше думает, что меня вырубает от его приказа "заснуть" раньше времени – потому как я перенасыщена его энергией.
Это же возможно?
Нет?
Кто знает?..
– Мара? – голос Ника напрягается.
Иди ты в баню!
– Мара, где ты живёшь?
– Мама… я в больнице… – прикрываю лицо ладонью, пытаясь повысить температуру тела: получается плохо – я ведь нынче не использую силу, а метод самовнушения требует времени…
Вот только моя цель уже достигнута: Нику ещё на выходе из класса сказали, что моя мать сама нуждается в присмотре! Он не станет продавливать меня своим желанием выяснить мой адрес, зная, что я слежу за больной родительницей: это скажется на моём состоянии – а он только-только вылечил меня от энергетической комы.
– Черт! – ругается Ник, – Ладно, отвезу тебя в больницу… оттуда позвоним твоей маме, и она тебя заберёт, – он поднимает моё лицо за подбородок и резко командует, нажимая на шею, – Спи.
Мягко падаю на кровать.
Когда просыпаюсь в машине, слежу за своим дыханием и за движением глаз под веками. Специально не двигаюсь, чтобы волосы продолжали по возможности скрывать лицо.
Итак, он решил меня пожалеть и не стал продавливать меня с требованием назвать адрес....
М-да, Ник Метельский, ты заработал один бал к авторитету, но потерял сотню за свою выходку с моей памятью. Мы могли стать чуточку ближе, но ты решил, что я не должна помнить о твоей помощи. И о твоих желаниях…
Не знаю, как ты устроишь мне справки из больницы, но, должно быть, это в твоей власти.
Что ж… Я хотела по-хорошему. Но, значит, будет по-плохому…
Продолжаю и дальше лежать с закрытыми глазами, старательно изображаю беспамятство и периодически подпрыгиваю вместе с машиной на наших знаменитых российских дорогах, держа язык за зубами и не позволяя себе материться вслух; затем ощущаю, что мы останавливаемся…
Слышу, как блондин роется в моём рюкзаке (чёрт! Там же накопитель в коробочке лежит! Мать его за ногу!!!!), достаёт телефон (не заметил… хвала Шестирукой…) и ищет в контактах номер моей «мамы».