Реальные люди, реальные прошлые жизни
Шрифт:
* Продолжайте вглядываться в зеркало/глаза партнера, ожидая увидеть любые изменения, которые начнут происходить с вашими глазами или лицом партнера. Возможно, вас посетят какие-то образы. Позвольте своей душе пообщаться с вами.
Возможно, это звучит не очень впечатляюще, но это чрезвычайно мощное переживание. А когда вы станете более опытны в этом упражнении, попробуйте задать своей душе, к примеру, такой вопрос: «Каков истинный путь?» Затем направьте внимание к своей интуиции.
О своих впечатлениях мне написали Джули и Стюарт; они рассказали, что увидели, когда смотрели друг другу в глаза. Джули и Стюарт — брат и сестра, оба живут в Саттон-Колдфилде. Ни один из них еще не создал семью, не произвел на свет ребенка. Джули уже
Выполняя упражнение, я смотрела Стюарту прямо в правый глаз. То, что я увидела, меня несколько шокировало! А увидела я девочку, которой, как мне показалось, было лет восемь. Мне сразу бросилось в глаза то, что у нее чем-то была прикрыта голова. Это напоминало головные уборы женщин «Братии Плимута», и я почувствовала (хоть и не понимаю, почему), что девочка набожна. Я не заметила, что на ней было надето выше пояса, но когда мои глаза скользнули вниз, то увидела юбку с неровными краями. Кроме того, могу точно сказать, что на ней были ботинки с дырочками для шнурков. Кажется, вся одежда была серого и белого цвета. Не было произнесено ни слова, но у меня возникло чувство, что это очень спокойная малышка. К тому же мне казалось, что она живет в Халле над заливом Уош — опять же, не понимаю, почему!
Джули
Глядя в правый глаз сестры, я, следуя рекомендациям Дэвида, позволил глазам расслабиться. Секунд через двадцать ко мне пришел образ девушки лет двадцати с довольно бледной кожей и темными бровями. На ней было светло-серое одеяние вроде тех, что носят монахини, но она была похожа не на современных монахинь, а скорее на тех женщин из монашеского ордена X–XII веков, которых изображают на картинах. Облачение было очень простым и полностью скрывало ее фигуру. Оно выглядело так, словно было сделано из довольно грубого материала.
Стюарт
И Джули, и Стюарт уверены, что опыт был очень сильным. До тех пор ни один из них не пробовал выполнить это упражнение, и ничего подобного они никогда не испытывали раньше. Между ними существует очень тесная связь; очевидно, в прошлом они уже встречались и в нынешнем воплощении решили встретиться снова, чтобы вновь стать учителями друг для друга. Их объединяет интерес к духовному пути, и это действительно углубляет их опыт и позволяет развиваться быстрее, чем остальным.
Как-то редактор одного журнала спросила меня, зачем волноваться о событиях в прошлой жизни, если и в этой полно проблем. Можете себе представить?! Ну, конечно, все предельно просто: вы улаживаете проблемы прошлого, и разобраться с проблемами настоящего становится намного легче — разве не так?
Лори Энн Ли объяснит нам, как, по ее мнению, ее прошлая жизнь повлияла на нынешнюю:
Я живу в США, в штате Оклахома. Помолвлена с молодым человеком, который сам себя называет «парнем из валлийской долины». Работаю диспетчером на линии связи в крупной энергокомпании. Детей у меня нет, и заводить их не собираюсь. Я уже близка к получению двух высших степеней: одна — по психологии, вторая — в области компьютерных наук. Я всегда преуспевала (если сосредотачивалась) и в учебе, и в работе. И хотя я и не отношусь ни к одной из мировых религий, все же верю в высшую силу/природу/Бога.
Поскольку у меня нет четких воспоминаний о прошлых жизнях, то могу лишь интуитивно предполагать, как они повлияли на мою нынешнюю жизнь. В одном я уверена точно: прошлые воплощения влияют на меня, и выражается это в боязни высоты. Я никогда ниоткуда не падала, лишь спотыкалась о бордюр или попавшийся на пути булыжник. Даже пока училась кататься на велосипеде, ни разу не упала. До двенадцати лет я ездила с дополнительными колесами (самой стыдно, но это лишь указывает на то, что с самого детства я очень боюсь падений). Меня не покидает мысль: возможно, в прошлой жизни я умерла от того, что упала куда-то, ведь в детстве в кошмарах мне снилось падение.
Кроме того, думаю, что моя прошлая жизнь повлияла на нынешнюю и в том, что я редко завершаю начатое ранее. Заметьте, я написала, что «уже близка к получению двух высших степеней». Вот уже два года я не могу вернуться к учебе, поскольку у меня не хватает решимости довести ее до конца. Если в детстве другие дети обгоняли меня в беге, я просто останавливалась. Я много чего умею: вязать крючком, вышивать, играть на пианино, писать, рисовать, произносить речи, — и если бы я уделяла внимание своим талантам, то добилась бы успеха, но мне быстро все наскучивает и никогда не хватало стимула постепенно повышать свое мастерство. Не перечесть написанных мною глав и набросков рассказов, которые очутились в мусорной корзине. Я и до середины не добираюсь, что уж говорить о финише. Такова моя черта, и она приводит меня в замешательство. Понятия не имею, почему я ничего не могу завершить. Дохожу почти до конца и останавливаюсь.
Я всегда была общительной, но очень неуверенной. С самого детства я испытываю глубокое чувство вины. Поэтому не выражаю свои чувства и избегаю самоанализа, часто в ущерб собственным потребностям.
Кроме того, меня всегда пугала мысль о том, что кто-нибудь близкий умрет, так и не узнав, что он значил для меня. Именно это мешает мне переехать в Великобританию, хотя я всегда хотела там жить. Мне страшно оставить бабушку и не оказаться рядом тогда, когда я ей понадоблюсь. Что произойдет, если она умрет, а меня не будет рядом? Что я упущу и чем не поделюсь с ней, если перееду? С самого детства эти мысли не покидают меня. И они касаются каждого, кого я люблю. Странно, но мне всегда казалось, что ненормально так думать — постоянно беспокоиться, что не успеешь что-то сказать и сделать. Однако я ничего не могу с этим поделать.
Причин для беспокойства нет. Но беспокоюсь я постоянно, причем с самого раннего возраста. Помню, мне было пять лет и я ужасно переживала о том, что случится, если кто-то умрет и не скажет чего-то. Вряд ли это нормальные мысли для пятилетнего ребенка. Не то чтобы я могла определять, что нормально, а что нет, но никто из моих друзей никогда так себя не чувствовал. Возможно, повзрослев, многие мои сверстники поняли бы меня, поскольку сами уже могли бы ощутить чувство потери. Тем не менее, когда мне было пять, никто из близких не умирал, и ничто не могло спровоцировать подобное чувство беспокойства и вины из-за того, что нет возможности надлежащим образом завершить отношения. Странно, но в этой жизни мне редко удается сделать это как следует. Хотя смерть никогда не была в моей жизни преобладающим фактором, все же мои отношения с кем бы то ни было обрывались по большей части внезапно, особенно в юности. Стоит мне поцеловать кого-то на прощание, как я сделала бы это в любой другой день, — и назавтра этот человек уже исчезает из моей жизни навсегда. Так случилось с моим отцом и двумя молодыми людьми. Еще можно объяснить, как эти отношения привели к беспокойству по поводу расставания, но, как я уже сказала, подобное чувство возникло задолго до того, как произошли эти события.
Страх играет в моей жизни огромную роль, впрочем, удивительно то, что в редких случаях я могу попробовать преодолеть его и почти всегда преуспеваю в этом. Тем не менее, страх управляет мной. Страх и ощущение вины. Эти чувства могли появиться и в нынешней жизни, но я испытывала их еще до того, как столкнулась с ситуациями, которые могли бы привести к их возникновению.
Лори страдает от проблем, присущих всем нам, но ее обеспокоенность и интерес к прошлым жизням обращают на себя особое внимание. Она говорит, что никогда не завершает начатое, однако проблема может заключаться в страхе начать что-то новое. Возможно, Лори следует осуществить возвращение в прошлую жизнь, чтобы ответить на свои вопросы. Конечно, никого нельзя заставлять делать что-либо, но это могло бы помочь высвободить некоторые страхи, а также раскрыть способность к доведению дел до конца.