Речные заводи (том 2)
Шрифт:
Поразмыслив, он продолжал рассуждать сам с собой:
«А если тот мерзавец и завтра утром не разрешит ему пойти, то дело моего старшего брата снова задержится. Нет, этого я не стерплю. Лучше всего, пожалуй, пойти и прикончить этого старого разбойника даоса, тогда Гун-Сунь Шэну не к кому будет обращаться и ему не останется ничего другого, как пойти вместе с нами».
Ли Куй ощупью отыскал свои топоры, бесшумно открыл дверь комнаты, вышел и при свете звезд и луны начал потихоньку взбираться на гору. Когда он подошел
Затем он открыл ворота и осторожно, шаг за шагом, стал продвигаться вперед. Он пришел прямо к залу Долголетия и тут же услышал, как кто-то у окна читает нараспев молитвы. Ли Куй подкрался и, разорвав пальцем бумагу на окне, проделал щелку и заглянул внутрь. Тут он увидел праведника Ло в том же самом кресле, в котором тот сидел и днем. Перед ним клубились облака дыма от курильниц, а на столике ярко горели две свечи.
«Нет, этого разбойника даоса надо непременно убить!» – подумал Ли Куй.
Он осторожно подкрался к двери и с силой толкнул ее. Обе половинки вмиг распахнулись, и Ли Куй ворвался в зал. Взмахнув своими топорами, он изо всей силы ударил праведника прямо по голове, и тот тут же повалился.
Ли Куй заметил, что из раны его течет белая кровь, и, рассмеявшись, сказал:
– Как видно, этот монах был девственник. За всю свою жизнь он ни разу не израсходовал своего мужского семени. Вот штука-то, ни одного красного пятнышка!
Осмотрев даоса более внимательно, Ли Куй увидел, что даже его монашеский головной убор, как и голова, рассечены две части.
«Да, другого выхода не было, его надо было убить. И теперь уж нечего беспокоиться, что Гун-Сунь Шэн не пойдет!» – сказал сам себе Ли Куй.
После этого он вышел из зала Долголетия и через боковую веранду побежал прочь. Но тут он встретил послушника в черной одежде, который, преградив ему дорогу, крикнул:
– Ты убил нашего учителя и теперь хочешь бежать?!
– Ах ты, молодой разбойник! – крикнул Ли Куй. – Испробуй и ты моего топора!
И, взмахнув своим топором, он снес послушнику голову. Голова упала и покатилась по террасе.
– Ну, теперь, кажется, все! – сказал со смехом Ли Куй и, выйдя из ворот монастыря, стремительно помчался с горы.
Добравшись до дома Гун-Сунь Шэна, он прошмыгнул во двор, закрыл ворота и прокрался в комнату. Там он прислушался и, убедившись, что Дай Цзун еще не просыпался, тихонько лег и уснул.
Когда рассвело, Гун-Сунь Шэн встал, приготовил завтрак и пригласил своих гостей к столу. После того как они поели, Дай Цзун сказал:
– Опять приходится просить вас, учитель, чтобы вы пошли с нами к праведнику и умолили его разрешить вам отправиться в стан.
Слушая это, Ли Куй покусывал губы и холодно улыбался. Затем втроем они отправились по той же дорожке,
– Где сейчас праведник?
– Праведник сейчас пребывает в самосозерцании, – ответили те.
Услышав это, ЛиIКуй так испугался, что даже язык высунул, и замер на месте. Оодвинув дверную занавеску, они вошли в зал и увидели праведника сидящим посредине дивана. Тут у Ли Куя мелькнула мысль:
«Может быть, ночью я по ошибке убил кого-нибудь другого!»
– Зачем же вы опять пришли сюда? – спросил их в это время праведник.
– Мы сегодня пришли еще раз молить вас, учитель, пожалеть нас и спасти от беды! – сказал тогда Дай Цзун.
– А кто же этот черный удалец? – вдруг спросил праведник.
– Это мой побратим, – почтительно ответил Дай Цзун. Его фамилия Ли, а имя – Куй.
– Сначала я не хотел отпускать Гун-Сунь Шэна, – смеясь, сказал тут праведник, – но теперь, когда увидел лицо этого человека, я сам велю Гун-Сунь Шэну пойти с вами.
Дай Цзун, кланяясь, благодарил праведника и пояснил Ли Кую, о чем сказал тот. Но Ли Куй стоял и раздумывал: «Ведь этот негодяй знает, что я хотел убить его, так почему же он, черт такой, говорит все это?»
– Я сделаю так, что вы в один момент окажетесь в Гаотанчжоу. Что вы на это скажете? – обратился к ним праведник.
Тут все трое стали благодарить его, и Дай Цзун подумал: «Этот человек сильнее меня в волшебстве!»
Тем временем праведник приказал послушнику принести три платка, а Дай Цзун спросил:
– Осмелюсь я узнать у вас, святой отец, как это мы сразу можем очутиться в Гаотанчжоу?
Тут праведник поднялся.
– Следуйте все за мной, – приказал он.
И они все втроем пошли за ним. Выйдя за ворота монастыря, они подошли к краю обрыва. Здесь праведник разостлал сначала красный платок и сказал:
– Просветленный, становись!
Гун-Сунь Шэн подошел и обеими ногами встал на платок. Тогда праведник Ло, взмахнув своим рукавом, воскликнул:
– Поднимись!
И платок сразу же превратился в красное облако, которое, неся на себе Гун-Сунь Шэна, начало легко подниматься в воздух. Когда облако поднялось над горой примерно на двадцать с лишним чжан, праведник Ло крикнул:
– Остановись!
И облако застыло на месте. Тогда праведник разостлал синий платок и велел Дай Цзуну встать на него. Дай Цзун повиновался, и праведник снова крикнул:
– Поднимись!
Платок мгновенно превратился в синее облако и стал подниматься, унося Дай Ц зуна в воздух. Оба эти облака – одно синее, а другое красное, величиною с тростниковую цыновку, медленно кружились высоко в небе, а Ли Куй, застыв от изумления, наблюдал за ними.
Наконец, праведник Ло разостлал на скале белый платок и приказал Ли Кую стать на него.