Рефераты для дурехи
Шрифт:
В доказательство того, что он писатель и не имеет ничего общего с разыскиваемым преступником, Томас Манн предъявил полицейскому свою корректуру. Этого оказалось достаточно, чтобы уладить недоразумение: на писателей как-никак смотрели с почтением. Но так быстро инцидент был исчерпан лишь внешне. Мысленно же молодой литератор долго еще к нему возвращался и, уделив ему через некоторое время заметное место в автобиографической новелле «Тонио Крегер», раз навсегда закрепил за ним тот символический смысл, который ему придавал. Не потому не были «так уж не правы» люди, заподозрившие в нем нарушителя бюргерского законопорядка, что из-за каких-то случайных совпадений приняли его, Томаса Манна, за некоего определенного, скрывавшегося от полиции авантюриста, – тут они как раз ошибались, а по существу, то есть потому, что, пустившись в литературу (первоначально он предполагал так и назвать новеллу –
В опустевшем к осени куроротном поселке он провел всего девять дней – сидел у моря, бродил по лугам и по буковому лесу, читал. Гончаровского «Обломова» он прочел как раз во время этого короткого отпуска» [263] .
Когда Тонио Крёгер наконец вырывается из родного города и садится на пароход, плывущий в Данию, он одержим величественной поэзией и красотой шторма, морской пеной, неистовствующими волнами, солеными брызгами. На палубе он упивается этой бурей, его роднит с морской стихией чуждость обыденной жизни, сила духа, которая заложена в бушующем море. А рядом сосед, поначалу с изумлением глядящий на звезды, начинает страдать морской болезнью, его рвет на палубе, выворачивает наружу омаров, которых в огромных количествах тот пожирал в столовой за обедом. И эта жизнь разрушает величие духа моря, или, точнее, опошляет, с точки зрения Тонио Крёгера, этот высокий дух.
263
Апт С. Томас Манн, М., «Молодая гвардия», ЖЗЛ, 1972, с. 82–85.
Наконец, в Дании, на курорте, он по-настоящему встречается со своим детством. Все мотивы, прозвучавшие в начале новеллы, зазвучали снова уже лейтмотивом (повторяющимся мотивом), согласно художественному методу Томаса Манна: в гостинице появляются Ганс Гансен и Инга, влюбленные друг в друга и счастливые радостью настоящей жизни (любопытно, что прототип образа Ганса Гансена в реальной жизни спился, о чем пишет С. Апт), они танцуют, а Тонио Крёгер, со свойственной ему манерой художника, лучше сказать, стороннего наблюдателя жизни,прячась в тени, за углом стены, наблюдает этот праздник жизни.
Магдалена Вермерен с грустными глазами опять падает во время танца, и Тонио Крёгер ее поднимает и советует ей больше не танцевать. На этот раз он мог бы с нею встретиться и ответить на ее юношескую любовь, но он предпочел не выдавать себя и действительно остался неузнанным. Общение Тонио Крёгера, как и в детстве, состоялось только с одним морем. Стихия слова и стихия воды здесь дружны и созвучны друг другу. Они поистине родственные стихии. Таким образом, Тонио Крёгер так и остался на путях духа, хотя бюргерское начало, «жизнь» по-прежнему завораживает и привлекает его.
Начало творческого пути, новелла «Тонио Крёгер», странным образом зеркально отражает закат и одновременно вершину его творчества – знаменитую новеллу «Смерть в Венеции», по которой Лукино Висконти поставил свой не менее знаменитый фильм. В новелле «Смерть в Венеции» повторяется один к одному сюжет «Тонио Крёгера». Герой новеллы – зрелый знаменитый писатель, внезапно отправляющий в путешествие в Венецию. Это как бы Тонио Крёгер в зените славы. А мальчик Тадзио, которого он встречает на курорте и в которого влюбляется, – это точно Ганс Гансен из детства Тонио Крёгера. Томас Манн тему художника здесь сплавляет с темой любви и смерти. Тема любви в «Тонио Крёгере» еще не основная, она остается на периферии. В «Смерти в Венеции» она выходит на первый план. Но герой, как и Тонио Крёгер, художник-декадент, которого завораживает двусмысленное, порой демоническое начало жизни, и который втайне тянется навстречу смерти. В ранней новелле все это только намечалось Томасом Манном. В «Смерти в Венеции» он осуществляет задуманное.
Кольцеобразное музыкальное движение с постоянным возвратом назад, многократное употребление одних и тех же идейных и словесных тем, как в ранней, так и в поздней новелле, – все это, подобно сцепленным звеньям, каждое из которых замкнуто на себе и одновременно соединено со следующим звеном общей цепи, – образует единое целое
Висконти в своем фильме несколько изменяет текст новеллы «Смерть в Венеции». Герой новеллы – писатель среднего возраста. У Висконти – это музыкант, композитор. Новелла начинается загадочно: в зимней Германии, холодной, слякотной, герой-писатель вдруг под влиянием какого-то странного настроения, знака на улице, может быть, звука или обрывочной фразы с неотвратимостью чувствует необходимость отправиться в Венецию. И он едет туда, как Тонио Крёгер едет из Мюнхена в родной город, а после в Данию. Там он встречает в курортной гостинице польскую семью: мать, трех дочерей и сына-подростка, Тадзио. Для писателя, эстета, обостренно чувствующего красоту, Тадзио воплощает любовь. В новелле определенно есть гомосексуальный мотив (этот же мотив в скрытой форме звучит в любви Тонио Крёгера к Гансу Гансену), точнее сказать, подспудно, в качестве эталона красоты проходит Древняя Греция с ее культом мальчика. Но у Томаса Манна сложнее: любовь у него двусмысленна и беспола (вернее, обоепола). Это влечение, рок, болезнь. Такое же «обоеполое» влечение есть у Тонио Крёгера к Гансу Гансену и к Инге Хольм. Но в ранней новелле эта любовь безответна.
В «Смерти в Венеции» оба героя любят.Мальчик Тадзио чувствует любовь, он гордится самим фактом любви, он кокетничает, загадочно улыбается, смотрит на престарелого писателя особенным образом, при этом герои не говорят друг другу ни единого слова. Любовь остается двусмысленной и настолько зыбкой, что как будто бы ее вовсе нет: только взгляд, только полуулыбка, только поворот головы – и всё, тем не менее она есть. И она сильна, как смерть (в библейской книге «Песнь песней» повторяются слова: «Сильна, как смерть, любовь»), И эта любовь развивается на фоне смерти: в Венеции холера, о чем не говорят туристам. Писатель умирает – польская семья вместе с Тадзио уезжает.
Висконти в фильме выделил из новеллы Томаса Манна метафору болезни как метафору любви. Герой-музыкант, влюбленный в мальчика Тадзио (с внешностью красивой девушки), заболевает холерой с самого начала, но это только видимость холеры. Причина болезни – любовь. Актер очень сильно играет эту нервную лихорадку, это отчаяние безысходности любви (потому что любовь всегда безответна, если это настоящая любовь; любовь не может наградить ничем, кроме страдания и отчаяния). Эту болезнь усугубляет пошлость, которая вокруг. Пошлость не потому, что люди пошлы, а потому, что любовь предполагает такую интенсивность жизни, которую испытывают только влюбленные музыкант и Тадзио. Так усиливается, берется под иным углом зрения и развивается мотив «бюргерства», впервые прозвучавший в другой тональности в ранней новелле «Тонио Крёгер». Смерть настигает героя, потому что он влюблен. Болезнь в нем уже надорвала его телесную оболочку. Дело смерти лишь завершить эту изнурительную, подтачивающую тело работу, которую начала любовь-болезнь.
Висконти сопровождает свой изысканный картинный фильм музыкой, на удивление подходящей к тому, что он хочет сказать зрителю. Кажется, эта музыка Шёнберга?
Глава 7. Федерико Гарсиа Лорка «Иерма»: поэзия поэзии
Для испанцев Федерико Гарсиа Лорка по праву народный поэт. Он черпает свое вдохновение из народных источников – из народных песен Андалузии, его родины. Это дает поэзии Лорки силу и мощь. Корни его поэзии питаются теми самыми народными источниками, которые уходят в самую глубину испанской жизни простого человека – крестьянина, пастуха. Не случайно сам Гарсиа Лорка в одном из своих интервью подчеркивал, что он родился в деревне, что его связь с родной землей – связь сущностная, глубинная, связь испанца, знающего не понаслышке о жизни народа.
С другой стороны, он интеллигент до мозга костей. Его отец хоть и был арендатором, но при этом глубоко и тонко чувствовал поэзию, играл на гитаре народные испанские песни – «канте хондо». Мать Гарсиа Лорки, школьная учительница, прекрасно музицировала на фортепиано. Сам Федерико был необыкновенно музыкален, его заметил ученик Верди Антонио Сегура. Он стал учить талантливого мальчика музыке, потому что у того были неординарные способности. К несчастью, учитель умер и занятия прекратились сами собой. Однако музыкальность, чувства ритма – основа поэзии Федерико Гарсиа Лорки, в том числе и в его пьесах, которые строятся на музыкальных принципах. Он, бесспорно, новатор в поэзии и драматургии. Не случайно его тесная дружеская и творческая связь с двумя новаторами-сюрреалистами: Сальвадором Дали и Бунюэлем. Благодаря этому поразительному сочетанию новаторства и традиций как раз и строится пьеса Лорки «Иерма».