Рефераты для дурехи
Шрифт:
В 19 веке в центре трагедии романтический конфликт – игра страстей, конфликт Добра и Зла в сердце человека (трагедии Шиллера, Гёте).
Трагедийный конфликт у Лорки совсем иной, если сравнивать его трагедию с трагедий античной или трагедиями 17–18 веков. Внешнего конфликта, как такового, в пьесе Лорки нет. В чем этот внешний конфликт? Он формален. Конфликт жены с мужем по поводу того, что она не может родить, кто-то из них (а может быть, оба?) виновны в том, что она не может зачать? то было бы слишком приземленно и прозаично, если не банально.
Трагедия по большей части –
3) Особенности драматического конфликта
Как развивается в трагедии драматургический конфликт?
В пьесе 3 действия и 6 картин: движение сюжета и развитие конфликта, как мы сказали, происходит по законам поэтической драматургии. Здесь действует внутренний музыкальный ритм. Конфликт скорее глубинный, скрытый, как в драматургии Чехова.
В 1 картине 1-го действия Гарсиа Лорка сразу вводит зрителя в суть пьесы: не о бесплодности героини идет речь, а об отсутствии любви между супругами. Их диалог – смена глухих упреков, обращенных друг к другу. Это конфликт непонимания, замкнутости и глухоты сознаний:
Хуан. Все худые люди крепкие, как сталь.
Иерма. Все, да не ты. Когда мы поженились, ты был другой. Теперь у тебя лицо бледное, словно ты и солнца не видел. Сходил бы ты на реку, поплавал или влез бы на крышу в ливень. Мы женаты два года, а ты все печальней, все худее, словно растешь в землю.
Хуан. Больше ничего не скажешь?
Иерма (поднимаясь). Ты не сердись. Если бы я захворала, я бы рада была твоей жалости: "У меня жена хворает, заколю-ка я ягненка, нажарю ей вкусного мяса"; "У меня жена хворает, натоплю куриного жиру, грудь ей разотру, принесу овчину, укутаю ей белые ноги". Вот я чего хочу, потому о тебе и забочусь.
Хуан. На чем и спасибо.
Иерма. Так ты ж не даешь заботиться о себе!
Хуан. А я здоров. Это все твои выдумки. Просто я много работаю. Старею с каждым годом.
Иерма. С каждым годом… Мы все здесь да здесь.
Хуан (улыбается). А где ж нам быть? Пам и тут неплохо. Работа идет хорошо, детей у нас нет, расходов меньше…
Иерма. Детей у нас нет… Хуан!
Дальше Иерма встречается с Марией, которая ждет ребенка, и с Виктором, своим прежним возлюбленным, которого она, в отличие от мужа, действительно любила. И он ее любил. Проблема опять-таки не в бесплодии, а в любви. Мечта родить сына появляется у Иермы как следствие нелюбви к мужу.
Во 2-й картине Иерма пытается выспросить у мудрой старухи, почему она не родит. Старуха снова намекает ей на то, что главная причина бесплодия в ней самой: если бы она вышла замуж не за Хуана, а за Виктора, любимого, а не выбранного для нее отцом, могло получиться иначе.
Две девушки подруги несут разную жизненную философию: одна живет рожденным ею ребенком, другая, бесплодная, ничуть не тяготится своим бесплодием, вообще не понимая, зачем ей нужно было выходить замуж, если они с мужем и до свадьбы занимались тем же. Здесь поэтически Гарсиа Лорка как бы дает два варианта судьбы Иермы.
Встреча Иермы с Виктором снова построена на подтексте и недомолвках: они могут снова любить друг друга, если Иерма решится. Их встречу прерывает муж Иермы Хуан, которого гложет ревность и злость.
В 1 картине 2 действия Хор прачек обсуждает Иерму, ее мужа и Виктора. Здесь тоже сталкиваются различные жизненные философии. Первая прачка сочувствующая, снимающая вину с Иермы. Третья прачка – ханжа. Четвертая прачка – сторонница всякой любви, пускай даже свободной. Она рассказывает о двух зловещих золовках в черном, которых муж взял из церкви, чтобы они следили за каждым шагом Иермы.
Третья прачка. Пудрятся, помадятся, цветочками украшаются, на чужих мужчин заглядываются.
Четвертая прачка. У них все хуже и хуже, чистый ад. Они с золовками стены белят, горшки чистят, стекла протирают, полы моют, а слова друг другу не скажут. Ведь чем в доме чище, тем на сердце хуже. Золовки тоже приходят полоскать белье, но они молчат!
Во 2 картине 2 действия разговор Иермы с мужем Хуаном продолжает ту же тему нелюбви. Золовки кивают и молчат. В отчаянии Иерма поет, призывая вожделенного ребенка, который никогда не родится. Эта одна из кульминаций трагедии – поэтическая кульминация:
Йерма (словно во сне).
Какая пустошь горя! А божий мир за стенами все краше! Вымаливаю сына, чтобы плакать, а вижу только лунные миражи. Две струйки молока в заглохшем теле, два родника, лишенные покоя, шалеют, словно кони в буреломе, и смертной отзываются тоскою. Под полотном задохшиеся груди, две горлинки, ослепшие в неволе! О, кровь моя, которую сгноили, ее стрекана, жгучие до боли! Но ты, мой сын, ты должен появиться. У моря – соль, земле расти травою, а тело нас детьми благословляет, как облака водою дождевою.
Заканчивает картину встреча с плодовитой Марией, ребенка которого Иерма ласкает, а потом с раздражением отдает матери. Иерма говорит ей, будто ей «в конце концов примерещится, что она сама себе ребенок». Вторая подруга зовет Иерму к своей матери-колдунье, которая хочет помочь Иерме зачать с помощью заговора. Приходит Виктор прощаться. Снова разговор с Иермой полон недомоловок и скрытого подтекста, в котором безмолвный упрек, что она не решилась его полюбить, вот почему он покидает это место, продавши стада овец мужу Иермы. Это трагедия несостоявшейся любви и скорбь прощания.