Реформа административной ответственности в России
Шрифт:
– порядок разбирательства дела в волостном суде;
– порядок вынесения постановлений и приговоров;
– порядок производства по жалобам на решения волостных и крестьянских судов;
– порядок подачи частных жалоб;
– порядок подачи прошений об отмене окончательных приговоров, а также
– порядок исполнения приговоров.
Очередным шагом на пути становления самостоятельного вида публично-правовой ответственности за «маловажные проступки» стало принятие Административного устава о наказаниях, налагаемых сельским старостой и волостным старшиной, 1899 г. Этим правовым актом (на примере регулирования мер об ответственности в отношении крестьянского сословия) в царской России было проведено уже вполне полноценное законодательное разграничение составов маловажных проступков и уголовных преступлений. Административным уставом к «маловажным» были отнесены прежде всего проступки, предусмотренные ранее Уставом о благоустройстве в казенных селениях 1857 г. Кроме того, к административно наказуемым также были отнесены предусмотренные иными действовавшими в тот период
– денежный штраф в размере до 1 руб.;
– арест на срок не более 2 суток;
– назначение на общественные работы.
Парадоксальный вывод в оценке приведенных правовых
актов Российской империи делают представители современной российской уголовно-правовой науки, утверждая, что и Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. и Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями 1864 г. являются полноправными источниками «классического» уголовного права, основанного на архаичном подходе прусского законодательства и французского Уголовного кодекса 1810 г. [14]
14
Головко Л.В. Соотношение уголовных преступлений и административных правонарушений в контексте концепции criminal matter (уголовной сферы) // Междунар. правосудие. 2013. № 1. С. 47.
Однако с учетом приведенных фактов нам представляется очевидным, что уже к концу XIX столетия в российском законодательстве была сформирована достаточная обширная правовая база для безусловного признания отечественного феномена выделения маловажных (административных) проступков в самостоятельный вид публично-правовых деликтов – со своими собственными категориями субъектов их совершения, объектами посягательства, видами наказаний, системой юрисдикционных (преимущественно квазисудебных или административных) субъектов и основами процедурного механизма привлечения к ответственности [15] .
15
Подробнее о формировании и развитии дореволюционного законодательства о маловажных проступках см.: Тарасов КТ. Очерк науки полицейского права; Дерюжинский В.Ф. Полицейское право. СПб., 1911; Кулишер А.М. Господство права и административное принуждение. Ярославль, 1911; Кирин А.В. Административно-деликтное право: теория и законодательные основы. С. 41–51; Его же. Генезис института «маловажных проступков» в дореволюционной праве России//История гос-ва и права. 2011. № 12. С. 12–14.
2. Административная и уголовная ответственность
Научная дискуссия ученых-административистов с теоретиками уголовной ответственности об обоснованности существования в отечественном праве двух самостоятельных видов публично-правовой ответственности продолжается уже более 100 лет. В последнее десятилетие это противостояние вновь активизировалось в связи с очередной попыткой оспорить право на существование административной ответственности как самостоятельного вида юридической ответственности [16] .
16
См.: Агеев АЛ. О месте законодательства об административных правонарушениях в российской правовой системе // Адм. право и процесс. 2011. № 2. С. 27–29; Арбузов С.С., Кубанцев С.П. О перспективе введения в России института уголовной ответственности юридических лиц // Журн. рос. права. 2012. № 10. С. 99–106; Васильев Э.А. Общие черты административного правонарушения и преступления // Адм. право и процесс. 2007. № 1. С. 2–9; Геворкян В.М. Развитие понятия «преступление» в российском праве // Соврем, право. 2007. № 6. С. 97–100; Головко Л.В. Соотношение уголовных преступлений и административных правонарушений… С. 42–52; Голубок С.А. Кодекс об административных правонарушениях: небывалое бывает…// Закон. 2012. № 2. С. 49–53; Есаков Г.А. От административных правонарушений к уголовным проступкам, или О существовании уголовного права в «широком» смысле // Б-ка криминалиста. Науч. журн. 2013. № 1 (6). С. 37–45; Кирин А.В. Уголовное и административно-деликтное право…; Его же. Еще раз о генезисе административной ответственности…; Кирин А.В., Побежимоеа Н.И. Современные интерпретации теории уголовного проступка в административном праве России: материалы Всерос. науч. – практ. конф. СПб., 2017; Клепицкий И.А. Преступление, административное правонарушение и наказание в России в свете Европейской конвенции о правах человека // Гос-во и право. 2000. № 3. С. 65–74; Крылова Н.Е. Существует ли уголовное право в «широком смысле слова»? // Науч. основы уголов. права и процессы глобализации: материалы V Рос. конгресса уголов. права / отв. ред. В.С. Комиссаров. М., 2010. С. 721–727; Логецкий АЛ. Преступление и проступок в уголовном праве XIX – начала XX века. М., 2003 и др.
Инициаторы возвращения административных правонарушений в систему уголовного права и воссоздания в современном российском праве давно устаревшей триады уголовных деликтов (тяжкие преступления, преступления и уголовные проступки) игнорируют описанный нами опыт развития в XIX столетии законодательства Российской империи о публично-правовой ответственности и обширную практику его применения.
Названные выше три разновидности уголовных деликтов были установлены в Уголовном уложении 1903 г. исключительно по субъективному усмотрению законодателей того периода на основе систематизации норм этой отрасли по прусско-французской модели «широкого» уголовного права и без учета уже сложившейся к началу XX в. отечественной практики параллельного развития уголовного законодательства и законодательства об административных проступках.
Ориентируясь на содержание именно этого законодательного акта, защитники проступков как вида уголовных деликтов намеренно замалчивают, что к 1903 г. уголовное законодательство в Российской империи было разрозненным и не имело своей целостной отраслевой теории. Вместе с тем в современном правоведении общепризнано, что для выделения и оформления отраслей в системе права необходимо соблюдение двух главных условий: наличие концептуально проработанной и общепризнанной профильной наукой теории, а также полноценная систематизация (преимущественно в виде кодификации) всех отраслевых норм.
Однако оба этих условия на момент принятия Уголовного уложения не были соблюдены. Как мы уже исследовали и описали выше, архаичная «полицейско-крепостная» российская юриспруденция только в последней трети XIX в. под воздействием реформ Александра II начала поступательно развиваться и постепенно трансформироваться. Итогом этих изменений лишь к началу XX в. стало выделение из единой публично-правовой отрасли «прусского» полицейского права новых отраслевых «ветвей» – государственного, муниципального, финансового, трудового, семейного права и т. д.
Одной из таких новых отраслей стало и уголовное право. Причем принятие в 1903 г. Уголовного уложения отнюдь не завершило процесс оформления дореволюционного уголовного права как подотрасли полицейского права в концептуально единую и содержательно полноценную отрасль российского законодательства. Ведь за рамками Уложения тогда остались целые подотраслевые комплексы профильных норм (например, Воинский устав о наказаниях и Военно-морской устав о наказаниях). Кстати, позднее, уже в советский период, военно-уголовное право многие десятилетия было частью военного права и самостоятельной отраслью союзного законодательства в отличие от республиканских уголовных кодексов. Завершился же долгий процесс оформления уголовного права в полностью кодифицированную единую отрасль отечественного публичного права и законодательства лишь в постсоветский период с принятием в 1996 г. Уголовного кодекса Российской Федерации (далее – УК РФ).
Следует также учитывать, что теория уголовной ответственности в ее современном научном понимании достаточно долго разрабатывалась как общая с административной ответственностью «публично-деликтная» подотрасль полицейского права в его широкой (прусской) трактовке. Многие понятия, категории и положения, позднее ставшие как основой содержания для теории административной ответственности, так и научной базой для современной теории уголовного права, уголовного процесса, криминологии, криминалистики (а также для многих других отраслей современного права), разрабатывались тогда именно учеными-полицеистами [17] .
17
Андреевский И.Е. Полицейское право: в 2 т. СПб. Т. 1 – 1874, т. 2 – 1876; Берендтс Э.Н. Связь судебной реформы с другими реформами Александра II и влияние ее на государственный и общественный быт России. Пг., 1915; Кулитер А.М. Указ, соч.; Тарасов КТ. Личное задержание как полицейская мера безопасности. К., 1875; Его же. Учение об акционерных компаниях. К., 1878; Его же. Учебник науки полицейского права. Вып. 1–4. М. Вып. 1 – 1891, вып. 2 – 1893, вып. Ъ – 1895, вып. 4 – 1896; Его же. Очерк науки полицейского права и др.
Например, в рамках исследования общего механизма и системы «отрицательных мер» управления внутренними делами государства в широком смысле (т. е. всех мер государственного принуждения) именно наука полицейского права в середине – конце XIX в. впервые в российском правоведении выделила специфические признаки и начала теоретически обосновывать разграничение профильных сфер регулирования и применения «отрицательных мер» в отношении всех видов юридической ответственности – уголовно-правовой, гражданско-правовой, административно-правовой и дисциплинарной.