Реформы Ивана Грозного. (Очерки социально-экономической и политической истории России XVI в.)
Шрифт:
Состав Боярской думы в первой половине XVI в. был невелик: так, к концу 1533 г. в нее входило всего около 12 человек бояр и трое окольничих [676] . Думные должности находились в руках у небольшого числа аристократических фамилий. Это были прежде всего группа чернигово-северских князей и «гедиминовичей» (Глинские, Бельские, Оболенские, Мстиславские и др.) затем потомки ростово-суздальских княжат (Ростовские, Шуйские, Горбатые и др.) и, наконец, представители старомосковского боярства (Морозовы, Шейны, Челяднины, Воронцовы). Кичливая феодальная знать вела между собой постоянную борьбу за земли, чины и звания.
676
А. А. Зимин, Состав Боярской думы в XV–XVI вв. («Археографический ежегодник за 1957 г.», М., 1958, стр. 41–87.
Порядок назначения на думные, равно как и на другие высшие судебно-административные и военные должности, определялся системой местничества, т. е. положением феодала на сословно-иерархической лестнице. Это положение зависело от ряда обстоятельств и прежде всего от знатности «рода», т. е. от происхождения; имели значение «службы» данного лица и его предков при великокняжеском дворе [677] . Знатные княжеские и боярские фамилии имели преимущественное право на занятие высших должностей в государственном аппарате. С этим правом вынуждена была считаться даже великокняжеская власть, что приводило к засилью феодальной аристократии в высших органах власти и управления страной. Задачи укрепления централизованного аппарата власти настоятельно требовали ликвидации этого засилья.
677
Подробнее см. А. И. Маркевич, История местничества в Московском государстве в XV–XVI вв., Одесса, 1888.
К середине XVI в. все явственнее обнаруживалась тенденция к ограничению боярского своеволия. Это прежде всего выражалось в росте значения великокняжеской власти. Один из руководителей боярской оппозиции, И. Н, Берсень Беклемишев, говорил о Василии III, что «ныне, деи, государь наш запершыся сам третей у постели всякие дела делает» [678] . Яркой иллюстрацией к этим словам Берсеня была история составления Василием III своего завещания незадолго до смерти [679] . Постепенно происходят изменения и в составе Боярской думы. В связи с возросшей политической ролью дворянства в делах этого учреждения стали принимать большое участие дети боярские, «которые в Думе живут» (среди них, например, любимец Василия III И. Ю. Шигона Поджогин и др.) [680] , и дьяки, взявшие в свои руки все делопроизводство Думы. Зарождались, таким образом, новые думные чины — думных дворян и думных дьяков [681] .
678
ААЭ, т. I, № 172, стр. 142.
679
См. А. Е. Пресняков, Завещание Василия III («Сборник статей по русской истории, посвященных С. Ф. Платонову», стр. 71–80).
680
Сб. РИО, т. XXXV, стр. 40. Оружничий имел штаты своих помощников; ср. под 1513 г. оружничего и тех, кто «с ним (же) и доспеху стряпают» (ДРК, стр. 52).
681
См. Н. П. Лихачев, Думное дворянство в Боярской думе XVI в. («Сборник Археологического института», СПб., 1893, кн. 6, стр. 3—16).
В боярских комиссиях Думы наряду с боярами вид-ное место занимали казначеи, дьяки и неродовитые феодалы [682] .
Но особенное значение для судеб правительственного аппарата имело увеличение роли дворцового аппарата и великокняжеской канцелярии. Создание централизованного государства привело к расширению великокняжеского хозяйства, управление которым было сосредоточено в руках у дворецкого [683] . Дворецкий не только ведал в судебно-административном отношении населением великокняжеского домена, но часто выступал и в качестве судьи последней инстанции. Вместе с тем дворецкие долгое время активно участвовали в решении ряда общегосударственных дел. В их распоряжении находился большой штат дьяков, постепенно специализировавшихся по выполнению различных государевых «служб». Наряду с казначеями дворецкие осуществляли контроль над деятельностью кормленщиков [684] . Дворецкие выдавали и скрепляли своей подписью жалованные грамоты феодалам [685] . Они же судили самого иммуниста или население его владений по спорным делам с другими феодалами, черносошными крестьянами или посадскими людьми [686] .
682
Подробнее см. В. И. Савва, указ. соч., вып. I, стр. 29 и след.; С. А. Белокуров, О Посольском приказе, стр. 1 и след.
683
Дворецкие, например, судили великокняжеских бортников и, очевидно, других людей дворцовых земель (см. грамоту 1535 г. в Государственном архиве Владимирской области, ф. 575, № 1, л. 2 об.). Они отдавали распоряжения, касавшиеся дворцовых крестьян (грамота 1547 г., ГИМ, Симонов монастырь, кн. 58, л. 83—184 об.).
684
П. А. Садиков, Очерки по истории опричнины, стр. 215–216.
685
АГР, т. I, № 52.
686
АГР, т. I, № 52, 53; С. А. Шумаков, Обзор, вып. IV, № 1391.
Суд по наиболее важным уголовным делам (разбое и татьбе с поличным) также входил в компетенцию дворецких [687] . Суд дворецкого был вообще последней инстанцией: ему, как и «введеным боярам», докладывались все дела, не решенные судом низшей инстанции [688] . Н. Е. Носов считает, что до реформ середины XVI в. дворцовые ведомства и казна сосредоточивали в своих руках почти все основные отрасли государственного управления [689] . Если даже признать, что Н. Е. Носов несколько преувеличивает значение дворцовых ведомств, то и при этом условии дворец останется одним из основных правительственных учреждений конца XV — первой половины XVI в. (наряду с Боярской думой и др.).
687
С. А. Шумаков, Новые губные и земские грамоты (ЖМНПр., 1909, № 10, стр. 339).
688
См. АГР, т. I, № 54, 55 и др.
689
Н. Е. Носов, Очерки, стр. 322.
Возникновение института дворецких, следовательно, тесно связано с процессом создания Русского централизованного государства. Великокняжеские дворецкие в своем большинстве вербовались из состава старинного нетитулованного боярства, с давних пор тесно связанного с Москвою. Конечно, при назначении на эту должность играли большую роль и другие не менее важные обстоятельства (служба при великокняжеском дворе, родственные связи с московским государем и др.).
К числу важнейших дворцовых чинов принадлежал «конюший» (упоминается в источниках с начала XVI в.). Позднее, в XVII в., Котошихин, вспоминая старину, писал, что «кто бывает конюшим, и тот первой боярин чином и честию» [690] . Даже дворецкий на местнической лестнице рассматривался «честию» вторым, т. е. «под конюшим первой» [691] Конюшими, как и дворецкими, назначались представители старомосковской аристократии (долгое время, например, ими были Челяднины). Возможно, еще в начале XVI в. появился чин кравчего, который обязан был во время пиров ставить на великокняжеский стол «яству» и подносить великому князю чаши с напитками [692] . О кравчих в первой половине XVI в. сохранились лишь неясные сведения; позже исполнение этой должности предшествовало получению боярского звания.
690
Г. Котошихин, О России в царствование Алексея Михайловича, изд. 4, СПб., 1906, стр. 81. О дворцовых чинах XVI–XVII вв. сводку фактических данных см. В. И. Сергеевич, указ. соч., стр. 466–559.
691
Г. Котошихин, указ. соч., стр. 88. В разрядных росписях за первую половину XVI в. конюший обычно упоминается перед дворецким; ср. ДРК, стр. 44, 129, 144.
692
Г. Котошихин, указ. соч., стр. 25; В. Любич-Романович, указ. соч., стр. 30–31.
В начале XVI в. в связи с возросшим значением огнестрельного оружия появился чин «оружничего», которому были подведомственны «доспех» (т. е. вооружение) и «мастеры» (т. е. оружейники) [693] . Этот чин считался ниже конюшего, кравчего и дворецкого. Оружничими назначались менее знатные представители московского боярства, имевшие обычно титул окольничего (Салтыковы, Карповы и др.).
Ниже на иерархической лестнице дворцовых чинов находились ясельничие, сокольничие, ловчие и постельничие [694] . Они вербовались из среды дворянства, часто вышедшего из состава несвободных слуг. Ясельничие являлись помощниками конюших и ведали государевой конюшней. Принимали они участие и в организации дипломатических сношений с ногаями, доставлявшими в Россию коней. Постельничий ведал великокняжеской спальней [695] . Сокольничий и ловчий организовывали великокняжескую охоту. Мелким придворным чином был стольник, распоряжавшийся обеспечением княжеского стола (продовольственным снабжением) [696] .
693
Сб. РИО, т. LIX, стр. 63.
694
В разрядных росписях первой половины XVI в. оружни-чий упоминается после окольничего (ДРК, стр. 44, 73, 126, 138, 145).
695
Г. Котошихин, указ. соч., стр. 29. У постельничего был штат постельников (спальников) из молодых дворян. В разрядах под 1545 г. упоминаются «за постелею с постельничими постельники» (ДРК, стр. 21).
696
Ловчему были подведомственны специальные деревни, населенные бобровниками (ААЭ, т. I, № 150), а стольнику — переяславские рыболовы (там же, № 143).
Средством обеспечения этих дворцовых чинов были кормления, сбиравшиеся с путей, т. е. административно-территориальных единиц, население которых было подведомственно феодалам, исполнявшим служебные обязанности по дворцовому управлению. «Сокольничий», «ловчий» и «конюший» пути известны еще с середины XIV в. [697]
Удельный вес перечисленных выше отраслей дворцового управления в общей системе централизованного аппарата власти по мере укрепления Русского государства уменьшался. Вместе с тем государев дворец все более и более использовался великокняжеской властью для борьбы с феодальной знатью. На дворцовые должности назначались наиболее преданные великому князю представители господствующего класса. Как правило, титулованная знать (в первую очередь княжата) была отстранена от занятия дворцовых должностей, которые замещались представителями боярских фамилий, издавна связанных с Москвою (Морозовы, Тучковы, Салтыковы, Челяднины, Воронцовы и др.).
697
ДиДГ, № 2, стр. 11.
Особенно важную роль в укреплении государственного аппарата сыграла система областных дворцов и государева казна.
По мере присоединения к Москве последних самостоятельных и полусамостоятельных феодальных княжеств, по мере ликвидации уделов в конце XV — первой половине XVI в. появлялась необходимость в организации центрального управления этими территориями. Включенные в состав единого Русского государства, уделы перестали быть источником для создания новых княжеств ближайших родичей московского государя, а постепенно становились неотъемлемой частью общегосударственной территории. Вместе с тем в изучаемый период еще была неизжита экономическая раздробленность страны, поэтому о полном слиянии новоприсоединенных территорий с основными не могло быть и речи. Этим и объясняется тот факт, что управление удельными землями в Москве сосредоточивалось в руках особых дворецких, ведомство которых было устроено по образцу московского дворецкого.
Присоединяя те или иные княжества к Москве, великие князья забирали в фонд дворцовых и черносошных земель значительную часть владений местных феодалов (например, в Новгороде). Система дворецких обеспечивала на первых порах управление этими землями на ново-присоединенных территориях.
История создания областных дворцов конца XV — начала XVI в. связана с уничтожением самостоятельности отдельных феодальных княжеств. Это можно проследить и на истории дворцов, возникающих по мере ликвидации удельных феодальных княжеств.