Реформы Ивана Грозного. (Очерки социально-экономической и политической истории России XVI в.)
Шрифт:
1547–1548 годы были временем роста политического влияния тех представителей господствующего класса феодалов, которые понимали необходимость проведения реформ и укрепления положения дворянства. К их числу принадлежал Алексей Адашев, происходивший из среды богатого придворного дворянства. Адашевы имели достаточно большую вотчину в Костроме. Но их богатство выросло также и на торговле солью [1320] . Возвышение Адашева началось после московского восстания [1321] и в какой-то мере связано с ростом влияния Захарьиных, Юрьевых, к которым он, возможно, в начале своей карьеры был близок [1322] . Во второй половине 1547 г. он уже фигурирует среди царских рынд [1323] . К концу 1547 г. его отец Федор Григорьевич Адашев получил звание окольничего [1324] , что также свидетельствовало о росте влияния Адашевых. В сентябре 1547 г., выполняя поручение Ивана TV, Алексей Адашев привез большой царский вклад (7000 рублей) в Троице-Сергиев монастырь [1325] . В марте 1548 г. новгородский архиепископ послал пенные подарки виднейшим московским боярам. Посланы были подарки и обоим Адашевым [1326] . К ноябрю 1548 г. Ф. Г. Адашев был углицким и костромским дворецким [1327] .
1320
Подробнее
1321
Об этом прямо пишет И. Грозный, который после рассказа о московском восстании сообщает, что «того же времени» водворился при царском дворе Алексей Адашев («Послания Ивана Грозного», стр. 36).
1322
Владение Адашевых располагалось в Костроме, где находились и родовые вотчины бояр Кошкиных-Кобылиных, предков Захарьиных (С. О. Шмидт, Правительственная деятельность А. Ф. Адашева, стр. 23). О размерах родовых, купленых и приданых владений Данилы и Алексея Адашевых в Костромском и Переяславском уездах можно судить по тому, что, когтя в 1560 г. «в опале» эти вотчины были обменены на земли Бр-ж ей кой пятины, братья получили 265 обеж (В. И. Карецкий, О земельных владениях Адашева в XVI в.).
1323
ДРК, стр. 124, 126.
1324
ДРК, стр. 126.
1325
Троицк, вкл. кн., л. 48.
1326
И. К. Куприянов, указ. соч… стб. 49.
1327
АГР, т. I, № 32.
1547–1548 годы были временем роста влияния Адашева. Однако в эти годы будущее правительство компромисса еще только формировалось. С. М. Каштанов установил, что эти годы были еще временем расцвета иммунитетных пожалований, когда духовным феодалам раздавались грамоты с широкими податными и другими привилегиями. Но победа феодальной аристократии была временной и непрочной.
В 1548–1549 гг. положение народных масс резко ухудшилось в связи с повсеместным недородом, особенно сказавшемся на русском Севере, где даже в обычные, «хлебородные» годы чувствовалась нехватка хлеба. Уже в 1547 г., как отмечено летописцем, «во всех городех Московские земли и в Новегороде хлеба было скудно» [1328] . Еще в июле 1547 г. «бысть град силен и велик, с яблоко лесное, ово кругло, ово грановито» [1329] . Град, очевидно, сильно сказался на хлебном недороде 1547 г. В 1548/49 г. на Двине уже «людей с голоду мерло много» [1330] .
1328
ПСРЛ, т. XIII, ч. 1, стр. 154.
1329
С. О. Шмидт, Продолжение Хронографа редакции 1512 г., стр. 292.
1330
А. А. Титов, Летопись Двинская, М., 1889, стр. 10.
Исследователи отмечают резкий подъем цен на рожь в Двинской земле, падающий именно на эти годы [1331] . К недороду добавлялся резкий рост податей и налогов. Зимою 1547 г. «царь и великий князь велел имати дань с сох по 12 рублев, и оттого хрестияном тягота была великая» [1332] .
Все это привело к дальнейшему обострению классовых противоречий в стране и особенно на русском Севере. Крестьяне и посадские люди с оружием в руках выступали против своих эксплуататоров. Правда, эти выступления все еще носили локальный и неорганизованный характер. В ряде случаев мы имеем дело с отдельными убийствами феодалов.
1331
А. Г. Манъков, Цены и их движение в Русском государстве в XVI в., стр. 31.
1332
С. О. Шмидт, Продолжение Хронографа редакции 1512 г., стр. 292.
15 или 17 мая 1550 г. крестьяне, жители села Обжи, убили основателя соседней с ним Андрусовой пустыни (близ Ладожского озера в Обонежской пятине) Адриана, возвращавшегося из Москвы [1333] . Несколько раньше,
5 марта 1550 г., убит был Адриан, основатель Адриановой пустыни (в 5 м от Пошехонья). В убийстве принимали участие «поселяне» из соседнего с пустынью Белого села [1334] . Крестьяне захватили и разделили между собою монастырское имущество. Позднее дело разбиралось губными старостами. Предводитель восставших крестьян Иван Матренин был повешен, а другие участники нападения на монастырь отправлены в темницу «до кончины живота» [1335] .
1333
Иосиф, Андрусова-Николаевская пустынь, Олонецкой губернии, изд. 3-е, СПб., 1897, стр. 10; ср. Е. В. Барсов, Андрей Завалишин и его пустынь (Чтения ОИДР, 1884, кн. 4, стр. 5): В. И. Корецкий, Борьба крестьян с монастырями в России XVI — начала XVII в. («Вопросы истории религии и атеизма», № VI, М., 1958, стр. 182–183).
1334
Собр. Ундольского, № 1308, л. 112–112 об.
1335
Подробнее об этом см. В. И. Корецкий, Борьба крестьян с монастырями в России XVI — начала XVII в., стр. 184—18в.
До нас также дошли сведения о ряде городских волнений этого времени; так, в 1549 г. «смутишася людие града Устюга». Волнение это было направлено в первую очередь против посадских богатеев: «восстали друг на друга и много домов [1336] разграбили, многих и человек смерти предали». Только после вмешательства центральной власти «все то междусобие» [1337] было прекращено [1338] .
В марте 1550 г. в связи с большим пожаром произошло новое волнение (« рагоза и нелюбовь») во Пскове. Здесь так же, как и на Устюге, «меншия люди начаша грабити богатых людей животы» [1339] . Обострение противоречий зашло к 50-м годам настолько далеко, что гнев посадской бедноты обратился уже на местных богатеев из среды тех же посадских людей.
1336
В Музейном списке далее — «гражданских» («Государственная библиотека СССР имени В. И. Ленина, Музейное собр., № 4165, л. 27 об; ср. Музейное собр., № 127, л. 25).
1337
В Музейном списке вместо последних трех слов «всех замешательство»; в Румянцевском — «все их замешательство» (Государственная библиотека СССР имени В. И. Ленина, Собр. Румянцева, № 32, л. 16; Музейное собр., № 4165, л. 27 об).
1338
А. А. Титов, Летопись Великоустюжская, стр. 47. Впервые на этот факт обратил внимание С. О. Шмидт (см. С. О. Шмидт, Правительственная деятельность А. Ф. Адашева, стр. 42).
1339
«Псковские летописи», вып. II, стр. 232.
Возможно, что с брожением в Новгороде связана попытка правительства Ивана IV разрушить его торгово-ремесленные корпорации и тем ослабить городское население, использовавшее, очевидно, имевшиеся в его распоряжении организационные формы для борьбы за свои интересы. В 1550 г. Иван IV «порушал ряды и грамоты рядовые собрал в казну» [1340] .
Нарастание классовой борьбы после московского восстания и прихода к власти феодальной аристократии показывало, что должны были произойти какие-то радикальные перемены в составе правительства, с тем чтобы оно могло подавить недовольство широких слоев крестьянства и посадских людей.
1340
«Новгородские летописи», стр. 128. В другой летописи говорится, что царские дьяки, «собрав грамоты рядовские всего Новагорода, да ряды отставили» (ПСРЛ, т. IV, ч. 1, вып. ИТ, стр. 622).
Глава VII
РЕФОРМЫ ПРАВИТЕЛЬСТВА КОМПРОМИССА 1549–1552 гг
Как показали последующие события, успехи, одержанные представителями боярской группировки Шуйских, после московского восстания 1547 г. оказались кратковременными ввиду узости той социальной базы, на которую они опирались. Уже к началу 1549 г. окончательно формируется правительство компромисса, отражавшее интересы широких кругов феодалов. Фактическим главой нового правительства Ивана IV стал Алексей Федорович Адашев [1341] . Пользуясь большим влиянием на Ивана IV, Адашев уже в 1549 г. берет в свои руки важнейшую текущую правительственную работу. В то же время происходят серьезные изменения состава Боярской думы, показывающие постепенную потерю позиций феодальной аристократии в этом учреждении. Состав Думы резко увеличился: вместо 12 человек бояр, входивших в нее в 30-х годах XVI в., в Думе к концу 1549 г. насчитывалось 32 боярина, причем характерно, что десять бояр получили свои звания уже после февраля 1549 г. [1342] В их числе был ряд сподвижников главы правительства Алексея Адашева. О князе Дмитрии Ивановиче Курлятеве как о «единомысленнике» князя Курбского и его «приятелей» говорит сам Иван Грозный [1343] . Близок к Адашеву был и Иван Васильевич Шереметев [1344] , постриженный позднее в цитадели нестяжательства Кирилло-Белозерском монастыре, который поддерживал Сильвестра. Входил в Избранную раду Михаил Яковлевич Морозов [1345] . Всего боярами стали после московского восстания 1547 г. 18 человек, т. е. больше половины состава бояр Думы в конце 1549 г. получило свои Звания после восстания. Из числа бояр, вошедших в Думу в начале 1547 г. или в конце 1546 г., остались в живых к концу 1549 г. всего четверо [1346] . Остальные 10 бояр получили звание еще до этого [1347] .
1341
Биографию А. Ф. Адашева обстоятельно изучил С. О. Шмидт (С. О. Шмидт, Правительственная деятельность А. Ф. Адашева, стр. 25–54). Некоторое дополнения сделаны недавно И. И. Смирновым (Я. И. Смирнов, Очерки, стр. 212–231).
1342
В том числе 10. И. Темкин, Д. И. Курлятев, К. И. Курлятев, И. В. Шереметев-Большой, И. В. Пронский, В. С. Серебряный, М. Ф. Нагой и М. Я. Морозов, И. Ф. Мстиславский и В. М. Юрьев. Подсчеты состава Боярской думы середины XVI в., сделанные И. И. Смирновым (И. И. Смирнов, Очерки, стр. 180 и след.), крайне неточны, ибо они основаны главным образом на позднейшем источнике Шереметевского списка (конец XVII в.). Наши наблюдения сделаны на основании всех доступных нам документов (см. А. А. Зимин, Состав Боярской думы в XV–XVI в., стр. 41–70).
1343
«Послания Ивана Грозного», стр. 38, ср. РИБ, т. XXXI, стб. 280.
1344
Н. М. Карамзин, История государства Российского, кн. 3, т. IX, прим. № 76; С. В. Бахрушин, Научные труды, т. II, стр. 336.
1345
РИБ, т. XXXI, стр. 309.
1346
М. В. Глинский (в опале), И. И. Пронский, Д. Д. Пронский и И. П. Федоров.
1347
Ю. М. Булгаков, Д. Ф. Бельский, И. Г. Морозов, А. Д. Ростовский, А. Б. Горбатый, И. С. Воронцов, И. М. Шуйский, Ф. И. Шуйский, В. Д. Шейн и М. В. Тучков.
Сходная картина наблюдается и при изучении состава окольничих. Из девяти человек шестеро получили свои звания в 1549 г., двое в 1547 г. (в годы боярского правления было всего 2–3 окольничих). Увеличение в три раза численного состава Думы свидетельствовало
о стремлении правительства ослабить политическое влияние нескольких аристократических фамилий, монопольно распоряжавшихся Думой в малолетство Ивана Грозного. Однако в силу существования системы местничества это мероприятие было половинчатым: в Думу попадали новые лица, но все же из знатнейших боярских и княжеских фамилий. Резкое увеличение состава окольничих особенно существенно: этот думный чин получали по преимуществу нетитулованные представители старо-московского боярства, поддерживавшие централизаторские устремления правительства. Отец Алексея Адашева Федор Адашев, М. Я. Морозов, В. М. Юрьев сделались окольничими именно в 1547–1550 гг.
Перемены произошли и в составе дворцовых учреждений [1348] . После января 1549 г. был отставлен от казначейства И. И. Третьяков, поддерживавший в годы боярского правления Шуйских. Не будучи формально казначеем, решающее влияние на дела государственной канцелярии приобрел А. Ф. Адашев [1349] . В литературе уже ставился вопрос о так называемой Избранной раде, которая, по словам Курбского, в 50-е годы XVI в. осуществляла правительственные мероприятия. С. В. Бахрушин показал, что это название было переводом термина «Ближняя дума» [1350] . С этим объяснением в целом следует согласиться. Выделение Ближней думы было одним из следствий расширения состава Боярской думы. Состав Этой думы для 1549 — начала 1550-х годов определить почти невозможно, да вряд ли он был постоянным.
1348
Как уже говорилось, большим дворецким стал Д. Р. Юрьев, а углицким — Ф. Г. Адашев. С февраля 1546 г. тверским дворецким был В. М. Юрьев (СГГиД, ч. 2, № 16; ДРК, стр. 123, 126).
1349
А. А. Зимин, О составе дворцовых учреждений, стр. 197. И. И. Смирнов ошибочно считает Ф. Г. Адашева дворецким Большого дворца, опровергая справедливое мнение В. И. Сергеевича, что с конца XV в. в Москве был всего один дворецкий (И. И. Смирнов, Очерки, стр. 217).
1350
С. В. Бахрушин, Научные труды, т. II, стр. 336.
Во время мартовских событий 1553 г. ближними боярами были князья Иван Федорович Мстиславский и Владимир Иванович Воротынский, поддерживавшие кандидатуру сына Грозного, Дмитрия, на русский престол [1351] . С. В. Бахрушин включает в Ближнюю думу еще И. В. Шереметева Большого, князя Д. Ф. Палецкого, М. Я. Морозова и князя Д. И. Курлятева, приходивших к присяге первыми в марте 1553 г. и участвовавших в разборе дела князя Семена Васильевича Лобанова-Ростовского [1352] .
1351
ПСРЛ, т. XIII, ч. 2, стр. 524.
1352
ПСРЛ, т. XIII, ч. 2, стр. 523–524, 238.