Реформы Ивана Грозного. (Очерки социально-экономической и политической истории России XVI в.)
Шрифт:
Нам неизвестны какие-либо реальные последствия совещания у митрополита Макария. Иван IV, очевидно, не склонен был подвергать опале Глинских и отдал лишь распоряжение произвести розыск о виновниках пожара. Совершенно бездоказательно утверждение И. И. Смирнова, что уже тогда «судьба Глинских как временщиков и правителей государства была предрешена» [1263] . Судьба этих временщиков решилась не дворцовыми интригами, а в ходе народного восстания.
Кульминационным моментом восстания явились события 26–29 июня. Основной движущей силой их были «московские черные люди», т. е. посад Москвы. Восстание отличалось необычайно широким размахом. Курбский пишет, что «бысть возмущение велико всему народу» [1264] . Уже утром 26 июня 1547 г., «собрався вечьем», посадские люди двинулись в Кремль [1265] . Упоминание о вече, на которое впервые обратил внимание М. Н. Тихомиров [1266] , показывает, что перед нами не начальный момент восстания, а какой-то этап в его развитии, когда уже существовала такая серьезная организация городских народных масс, как вече [1267] . Судя по сохранившимся источникам, основным требованием восставших была выдача на расправу Глинских, как виновников пожара в столице. Князь Юрий Васильевич Глинский, узнав о грозящей ему опасности, спрятался «в митрополичьем (т. е. Успенском.—А. 3.) соборе». Князь Михаил Васильевич Глинский, находившийся в это время на службе (кормленщиком) во Ржеве, также прятался в различных монастырях [1268] . Опасность угрожала и другим сторонникам правительства, которые разбежались, страшась заслуженной ими кары («другие человекоугодницы сущие с ним (т. е. с Глинским. — А. 3.) разбегошася») [1269] . «Москвичи болшие и чорные люди» явились к Успенскому собору, избили до полусмерти («едва жива») [1270] Ю. Глинского, связали и извлекли его из придела Дмитрия Солунского [1271] . Все это происходило во время совершения там богослужения (обедни) [1272] . Глинский был убит камнями, причем его «положиша на торжище, яко осуженника» [1273] . С. О. Шмидт привел очень интересное сведение летописца середины XVI в., согласно которому Глинского «убили миром» [1274] . Это сведение подтверждает уже упоминавшееся выше свидетельство об элементах мирской, вечевой организации у восставших.
1263
И. И. Смирнов, Очерки, стр. 126.
1264
РИБ, т. XXXI, стб. 168, ср. ниже — Глинский убит «от всего народа» (там же, стб. 169).
1265
С. О. Шмидт, Продолжение Хронографа редакции 1512 г., стр. 292.
1266
М. Н. Тихомиров, Источниковедение истории СССР, т. I, М., 1940, стр. 134, 162.
1267
Выходцы из Пскова в Литву в 1534 г. также говорили, что псковичи «люди чорные часто ся сходят у вечо, чего ж им наместники и деяти боронят» (АЗР, т. II, № 179/III. См. И. И. Смирнов, Очерки, стр. 128).
1268
И. И. Смирнов считает, что Михаил и Анна Глинские во время пожара были в Москве (И. И. Смирнов, Очерки, стр. 123). При этом он ссылается на указание Курбского о бегстве Глинского «от великого возмущения» (РИБ, т. XXXI, стб. 168–169). Однако Курбский, говоря о бегстве Глинского, не указывает, что тот бежал из Москвы. В Продолжении Хронографа 1512 г. прямо говорится, что «от тое кромолы князь Михайло Глиньской с жалования со Ржовы хоронился по монастырем» (С. О. Шмидт, Продолжение Хронографа редакции 1512 г., стр. 292; ср. ПСРЛ, т. XIII, ч. 2, стр. 456). Возможно, во Ржеве были села Глинского (см. ПСРЛ, т. XIII, ч. 2, стр. 457).
1269
РИБ, т. XXXI, стб. 169. Среди них мог быть князь И. И. Пронский, бежавший вместе с М. В. Глинским в конце 1547 г., «обложася страхом» (ПСРЛ, т. XIII, ч. 2, стр. 457).
1270
ПСРЛ, т. IV, ч. 1, вып. III, стр. 620–621. Согласно тенденциозной приписке к Царственной книге, Глинский был убит еще в Успенском соборе (ПСРЛ, т. XIII, ч. 2, стр. 456). Однако Летописец начала царства указывает, что Глинский убит «на площади» (там же, ч. 1, стр. 154). См. об этом Д. Н. Альшиц, Источники и характер редакционной работы Ивана Грозного над историей своего царствования, стр. 136.
1271
«Послания Ивана Грозного», стр. 35.
1272
И. И. Смирнов видит в церемонии «политический шаг, имевший целью не допустить взрыва народного возмущения» (И. И. Смирнов, Очерки, стр. 130). Сохранившиеся источники не дают оснований для подобного предположения.
1273
«Послания Ивана Грозного», стр. 35; ср. «положиша перед того кол, идеже казнят» (ПСРЛ, т. XIII, ч. 2, стр. 456; ч. 1, стр. 154). С. Ф. Платонов, издававший Никоновскую летопись, неверно прочел текст («перед торгом»). Исправлено по статье С. О. Шмидта «Миниатюры Царственной книги как источник по истории московского восстания 1547 г.», стр. 278.
1274
С. О. Шмидт, Миниатюры Царственной книги… стр. 281.
В позднейших приписках к Царственной книге дело изображается так, что бояре после повеления царя «сыскать» (т. е. произвести сыск о виновниках пожара) 26 июня явились на площадь перед Успенским собором, созвали народ («собраша черных людей») и «начата въпрошати: хто зажигал Москву»? На это им ответили, что виновата Анна Глинская с детьми, которая своими «волхованиями» сожгла город. Летописец поясняет, что «сие глаголаху чернии людие того ради, что в те поры Глинские у государя в приближение и в жалование, а от людей их черным людям насильство и грабежи. Они же их от того не унимаху» [1275] . Бояре же «по своей к Глинским недружбе наустиша черни; они же взяша князя Юрия в церкви» [1276] .
1275
ПСРЛ, т. XIII, ч. 2, стр. 456. И. И. Смирнов считает, что речь идет о том, что бояре черных людей не унимали от обвинений по адресу Глинских (И. И. Смирнов, Очерки, стр. 126). Это делает непонятным весь контекст летописного рассказа: почему тогда восставшие обратили свой гнев против Глинских, а не их людей? О подстрекательстве бояр говорится в летописи ниже: «наустиша черни». В данном же случае речь идет о попустительстве Глинских своим «людям» как о причине возмущения московских посадских людей.
1276
ПСРЛ, т. XIII, ч. 2, стр. 456.
Итак, главная роль в событиях 26 июня в этом рассказе приписана прежде всего боярам. Это явно тенденциозное искажение истины, вполне соответствующее концепции самого Ивана Грозного, который писал, что «наши изменные бояре… наустиша народ художайших умов» [1277] . Не может быть сомнений, что народные массы выступали непосредственно против Глинских, что на посаде было распространено обвинение Глинских в поджоге столицы. Действительно, «на них зговор пришол, буттось они велели зажигати Москву и сердечникы о них же» [1278] . Однако Глинские вместе с тем обвинялись прямо в измене: они якобы подожгли Москву, «норовя приходу иноплеменных; бе же тогда пришол со многою силою царь крымской и стоял в полях» [1279] . Но выступление народных масс против Глинских отнюдь не означало, что организующую роль в ходе восстания играли представители боярства. Наиболее достоверные источники, написанные непосредственно после восстания, об Этом молчат (Летописец Никольского, Продолжение хронографа 1512 г., Летописец начала царства). Наоборот, они подчеркивают руководящую роль посада в движении.
1277
«Послания Ивана Грозного», стр. 35.
1278
ПСРЛ, т. IV, ч. 1, вып. III, стр. 621.
1279
ПСРЛ, т. IV, ч. 1, вып. III, стр. 621.
Испугавшись размаха движения, бояре вынуждены были выдать народным массам Юрия Глинского, чтобы отвратить от себя народный гнев. Но этот маневр не прекратил восстания. Не обнаружив в Кремле других Глинских, «черные люди» направились ко дворам ненавистного им князя Юрия, «людей княже Юрьевых без-числено побиша и живот княжей розграбиша, ркуще безумием своим, яко вашим зажиганием дворы наши и животы погореша» [1280] . Этим дело не ограничилось. Были «побиты» многие дети боярские из северских городов, недавно прибывшие в Москву: «Много же и детей боярских незнакомых побиша из Северы, называючи их Глинского людми» [1281] .
1280
ПСРЛ, т. XIII, ч. 2, стр. 455–456; ср. т. XIII, ч. 1, стр. 154; Курбский писал, что Юрий Глинский был убит, а «дом его весь разграблен» (РИБ, т. XXXI, стб. 169).
1281
ПСРЛ, т. XIII, ч. 2, стр. 456; ср. ч. 1, стр. 154. Вряд ли прав С. В. Бахрушин, когда говорил, что детей боярских из Северской земли «по ошибке приняли тоже за людей Глинских» (С. В. Бахрушин, Научные труды, т. I, стр. 207).
Движение продолжалось и после 26 июня. Правда, о событиях 27–28 июня мы ничего конкретного не знаем, но вывод И. И. Смирнова о том, что «Москва в эти дни, очевидно, фактически находилась во власти черных людей и правительство было бессильно подавить восстание» [1282] , — вполне вероятен.
Выступление московских горожан было поддержано в какой-то мере и деревней. Так, в грамоте от 28 июня 1547 г. Иван IV писал, что в Московском и Звенигородском уездах у сел и у деревень Троице-Сергиева монастыря «ходят… рощи сечь мои селчане и дети боярские и городцкие люди» [1283] .
1282
И. И. Смирнов, Очерки, стр. 131.
1283
Троице-Сергиев м., кн. 527, л. 260 об. — 261.
29 июня огромные толпы московских посадских людей («многия люди, чернь», «многие люди черные») [1284] направились в подмосковное село Воробьеве, где в это время находился Иван Грозный. Это не была просто толпа возбужденных людей; москвичи шли «скопом» [1285] в полном вооружении — «с щиты и з сулицы, якоже к боеви обычай имяху» [1286] . Народ вооружился не только для того, чтоб покончить с ненавистными ему правителями, но и для того, чтобы выдержать оборону от татарского хана, если бы оказались верными слухи о его движении на русские земли.
1284
ПСРЛ, т. XIII, ч. 2, стр. 456; т. IV, ч. 1, вып. III, стр. 621.
1285
ПСРЛ, т. XIII, ч. 2, стр. 456.
1286
ПСРЛ, т. IV, ч. 1, вып. III, стр. 621.
Нам неизвестны имена руководителей восставших, но то, что они направились в Воробьево «по кличю палача» [1287] , показывает роль земских органов посадского населения в восстании 1547 г. [1288] Активное участие палача в движении 1547 г., конечно, связано с самым характером московского восстания. Восставшие «черные люди» выставляли одним из своих основных требований казнь ненавистных им бояр Глинских. Палач, следовательно, должен был привести в исполнение эту волю народа.
1287
ПСРЛ, т. IV, ч. 1, вып. III, стр. 621. «Палач» был только одним из руководителей движения. Позднее опала была наложена на всех «повелевших кликати».
1288
См. соображения И. И. Смирнова в его Очерках, стр. 133.
И. И. Смирнов, ссылаясь на материалы середины XVI в., утверждает, что палач был лицом, доводившим до всеобщего сведения распоряжения властей, т. е. «биричем» [1289] . В больших городах «биричи» не были палачами. Так, в наказе 1606 г. царя Василия Шуйского белозерским губным старостам определялся размер «подмоги» биричю в 2 рубля в год, а «тюремным сторожем да палачю» по 3 рубля в год [1290] . Нельзя согласиться и с тем, что должность «палача» в XVI в. была выборной, как то полагает И. И. Смирнов. Палачи принадлежали еще в начале XVII в. к числу приборных посадских людей, «подмогу» которым платило население губного округа [1291] .
1289
И. И. Смирнов, Очерки, стр. 132.
1290
Архив ЛОИИ, Акты 1601–1613, № 252. Впервые на этот документ обратил внимание Н. Е. Носов.
1291
См. указанный выше наказ 1606 г. Подробнее о палачах см. Н. П. Ретвих, Органы губного управления в XVI и XVII вв. («Сборник правоведения и общественных знаний», т. VI, СПб., 1896, стр. 289–290).
Но, как бы то ни было, то, что «палач» призывал народ двинуться в Воробьево, свидетельствует о роли посадских элементов в руководстве московским восстанием. Если учесть, что восставшие пришли к царю по чьему-то «повелению», т. е., очевидно, тех же временных властей, руководивших московским вечем, то можно уже говорить о зачатках аппарата, создавшегося в ходе восстания 1547 г.
Приход вооруженного народа в Воробьево произвел громадное впечатление на царя; «узрев множество людей» он «удивися и ужасеся» [1292] . Позднее, вспоминая со бытия, связанные с московским пожаром, Иван Грозный, выступая на Стоглаве, говорил: «От сего убо вниде страх в душу мою и трепет в кости моа и смирися дух мой» [1293] .
1292
ПСРЛ, т. IV, ч. 1, вып. III, стр. 621.
1293
«Послания Ивана Грозного», стр. 523; ср. «Макарьевский стоглавник», стр. 13.
Восставшие потребовали от Ивана Грозного выдать им Анну и Михаила Глинских (ходили слухи, «будто государь хоронит у себя их») [1294] . Очевидно, не обошлось даже без прямых угроз по адресу самого царя (Грозный позднее писал, что бояре «наустили были народ и нас убити») [1295] .
Ивану IV все же удалось убедить народ, что Глинских он не прячет. Не оправдались и слухи о походе крымского хана на Русь. Не имея четко выраженной программы и плана действий, восставшие покинули Воробьеве. Царь «не учинил им в том опалы», но лишь до тех пор, пока вооруженные отряды восставших представляли для него серьезную опасность. Однако после этого произведен был тщательный розыск, в результате которого предводители восставших были казнены (Иван IV «обыскав… положи ту опалу на повелевших кликати» [1296] , точнее, «повеле тех людей имати и казнити») [1297] .
1294
ПСРЛ, т. XIII, ч. 2, стр. 456–457; «Послания Ивана Грозного», стр. 35.
1295
«Послания Ивана Грозного», стр. 35.
1296
ПСРЛ, т. IV, ч. 1, вып. III, стр. 621.
1297
ПСРЛ, т. XIII, ч. 2, стр. 457; ср. ч. 1, стр. 154.