Реи?с
Шрифт:
Когда Джейн очнулась, то сразу поняла, что не может встать – лежит на чем-то деревянном с привязанными растянутыми вверх, вниз и в стороны руками и ногами. Ей было трудно дышать. Весь низ ее лица от носа до подбородка был туго перетянут несколькими слоями чего-то липкого, скорее всего изоленты или скотча. Деревянный стол, на котором он была распята, стоял, по всей видимости, посреди темной комнаты с низким потолком. В ноздри вновь ударил липкий, сладковатый запах. Джейн попробовала пошевелить руками и ногами. Бесполезно. Тот, кто привязывал ее к столу, знал свое дело.
Ей безумно захотелось в туалет. Она крепко закрыла глаза, потом резко открыла
Глава восемнадцатая
ГЕТТИСБЕРГ
Ростов-на-Дону. Август
– Значится, так, товарищи Гарькавик и Лысовой…
– Гарькавый и Лысовик, товарищ капитан.
Командир десантно-штурмового батальона 76-й Псковской воздушно-десантной дивизии майор Гарифуллин еще раз сверился с бумажкой, присланной из штаба армии.
– Ну да, ну да, – замялся он. – Так точно, Гарькавый и Лысовик. В армии служили?
– В танковых войсках, – ответил Паша. – Механик-водитель Т-64.
– ПВО, – Петя был краток. – Поваром.
– Боевой опыт имеется? – продолжая глядеть в бумажку, угрюмо спросил майор.
– Имеется, – ответил за двоих Петро, имея в виду, конечно, опыт, полученный в Москве и окрестностях уже после армии и зоны.
О деталях майор расспрашивать не стал. Осмотрел их экипировку и вооружение: автоматы, броники, каски, камуфляжные костюмы. Солдаты как солдаты, только морды наглые и возрастом постарше. Для ополченцев в самый раз. Откуда у них все с собой, майор вдаваться не стал тоже. У него свое задание, у них свое. Но камоки у парочки импортные, конечно, не то слово, «не в пример», как комдив говорит по любому поводу.
О том, какое у этих мордатых задание, майор, само собой, понятия не имел. Да это его и не интересовало. Задание же у Пети с Пашей было проще некуда: добраться до Донецка, связаться с матерым уголовником Витей Гармонистом, который «держал» весь город до того, как поменялась власть, с его помощью найти бывшего мусора Алехина, похитить его и доставить в Москву. Книжник подчеркнул, что работа «ювелирная» и опасная, и пообещал за нее заплатить по высшей ставке, так что бандитам было за что горбатиться, изображая из себя пушечное мясо. Если бы майор вдруг узнал, какой была ставка, он понял бы, что потратил жизнь зря и не на то. Хотя… он и так об этом догадывался.
– Значится, так, механики и повара с боевым опытом, – еще раз окинув прикид «командированных» завистливо-беглым взглядом, заключил Гарифуллин. – Выдвигаемся на тридцати двух машинах. Пойдете с ребятами на броне. Вам – БМП номер два три один. Вон он. На первой остановке после границы, а это будет Успенка, я вас больше не вижу. Ферштейн? Моя задача обеспечить транспорт через границу. Дальше сами. Я вас не знаю. Вы меня не видели. Я понятно излагаю?
– Так точно, товарищ майор, – опять за двоих ответил Петр.
– Ну и отлично. Стартуем через полчаса, в двенадцать ноль-ноль. У прапорщика Ферапонтова – вон тот лысый, – получите сидушки, чтобы жопу, по ходу, не отбить. Счастливого пути.
Майор отвернулся и бодро зашагал в начало колонны. Друзья-напарники направились к прапорщику за «сидушками», не особо понимая, о чем идет речь.
Краматорск.
It’s gotta be rock and roll music
If you wanna dance with me
If you wanna dance with me... – сквозь наушники «Битлз» оглушали его больше, чем рев «Ми-24», который несся на предельной скорости и так низко, что почти касался макушек деревьев.
Капитан морской пехоты США в отставке Эндрю Михал, или Андрий Михальчик, украинский эмигрант в четвертом поколении, последний раз летал на такой машинке под Фалуджей в Ираке в 2003 году. Эндрю сидел за штурвалом. Вторым в кабине был сам командующий АТО на Донбассе генерал-майор ВСУ Степан Дронов. В грузовом отсеке сзади два спецназовца из отряда «Дельта У», командиром и главным инструктором которого и был американец.
В бронике, разгрузке, со штурвалом в руках и автоматом возле сиденья, в обрезанных черных кожаных перчатках, с непокрытой коротко стриженной серебристой головой, теперь уже Андрий – Эндрю выглядел человеком войны, сделанным из одних прямых углов, будто его собрали из гигантских деталей «Лего». Даже голова у него, с прической бобриком, была не круглая, а квадратная. Индивидуальности его прямоугольному лицу с тяжелым квадратным подбородком придавали шрамы, словно реки или горные гряды на карте, рассекающие лоб, щеки, бритые виски и упрямые, сжатые губы. Следы ранений, полученных в Афганистане, Ираке и Косово.
В возрасте тридцати восьми лет Андрий резко оборвал военную карьеру и вышел в отставку. Случилось это в год, когда у него родился первенец сын и умер отец, от которого он унаследовал среднего размера техасскую компанию Michalchik Foods, специализирующуюся на продаже мяса и мясопродуктов в соседнюю Мексику. Почти столетний семейный бизнес пережил все кризисы и потрясения – от Великой депрессии 1930-х до войны за рынок с аргентинскими «мраморными баронами» 1970-х. «Говядина, сынок, – это продукт, который в мире никогда не выйдет из моды, – сказал как-то его немногословный отец, ветеран Вьетнамской войны Грег Михальчик, добавив не без черного юмора: – Как и пушечное мясо. Из дураков».
Отец знал, о чем говорил. А насчет дураков он, конечно, кривил душей, уговаривая сына не связывать свою судьбу с морской пехотой. Его прадедушка по материнской линии, старший лейтенант кавалерии конфедератов в Техасской бригаде Джеймс Р. Бервелл, и его пять братьев – все погибли при Геттисберге. Семья традиционно гордилась такой памятью, однако у Грега было свое мнение по поводу того, что приобрела бы семья, останься все братья в живых. Когда еще мальчишкой он спросил у отца о его украинских корнях, тот отшутился, сказав, что происходят они от Тараса Бульбы в исполнении Юла Бриннера. «Отчего же тогда дед тебя назвал не Тарасом, а Грегори?» – шутил в ответ Эндрю, но отец только махал рукой. У отца было мало времени заниматься с детьми, и в семье с Эндрю по-украински старалась говорить только его бабушка, когда он навещал ее, приезжая из их родного Аргайла в Хьюстон во время каникул. Бабушка пела ему украинские песни, а однажды, когда Эндрю исполнилось двенадцать лет, подарила ему на день рождения настоящую вышиванку, которую он стеснялся носить. Еще она готовила смешной суп Borsch из свеклы, томатного соуса и мяса, который он, давясь, ел, только чтобы не обидеть ее.