Реи?с
Шрифт:
Андрий поднялся, жестами показал бандитам, что уходит.
– You, guys, stay here and take care of the general until I return, – сказал он, тщательно выговаривая каждое слово. – Ok?61
– Yes, yes! – друзья с понимающим видом закивали головами, сами удивляясь пробившемуся вдруг у них разговорному английскому. – О’кей, о’кей, о’кей!
– Дивіться за генералом, – повторил Андрий, сам удивившись проснувшемуся у него дару к родному языку. – Я скоро повернуся.
Петя и Паша переглянулись, не веря себе, что они, оказывается,
Андрий пододвинул ПКМ ногой поближе к Павлу, вышел на улицу и отправился в Успенку. На окраине села он наткнулся на два зеленых «уазика» с георгиевскими ленточками на антеннах…
– Fuck you, motherfuckers62, – капитан Корпуса морской пехоты США Эндрю Михал, потомок офицера Третьего арканзасского пехотного полка Техасской бригады и Тараса Бульбы в исполнении Юла Бриннера, поднял автомат и принял свой последний и решительный бой на окраине Успенки, его украинского Геттисберга.
Петя, Паша и очнувшийся генерал слышали стрельбу со стороны села. Затем взрыв гранаты. Через несколько секунд все стихло.
Глава девятнадцатая
«ГЕРОЯМ СЛАВА»
Успенка. Донецкая область. Август
– Ребята, бросьте меня, – проговорил Дронов, оглядев обоих украинцев в американской форме. – Бегите отсюда. Я сам здесь разберусь.
Васенька, скорее всего, погиб. Дронов-старший его не спас. Всех троих его боевых друзей убили из-за него. И сам он не жилец со сломанной спиной. Дронов попытался расстегнуть кобуру, но пальцы не слушались.
Петр вколол ему очередную дозу обезболивающего. Генерал затих.
– Ну что, линяем, Петя? – неуверенно произнес Паша. – Генерал наш, по ходу, не жилец…
Петр молчал. Он вдруг остро, до мурашек, почувствовал… не то что жалость к генералу, приступ патриотизма или, там, чего-то в этом роде. Он сам не мог объяснить… Последний раз что-то похожее накатило на него на зоне, когда дома, в Украине, умер отец, а его не отпустили на похороны. Паша посмотрел другу в лицо и увидел на его грязной от пыли щеки влажную дорожку.
– Понял, – сказал он. – Остаемся. Воры своих не бросают.
– Какой он тебе, на х…й, свой? – словно опомнившись, рассмеялся, шмыгнув носом, Петя. – Где он и где мы, чувырло?
– Мы-то, по ходу, еще живы, – неуверенно буркнул Паша и пошел к двери «срисовать поляну».
* * *
Вторая колонна ДШБ, усиленная еще одной танковой ротой, остановилась, поравнявшись с догорающими остатками первой. Замыкали колонну четыре грузовика с десантом. Получив подробный доклад о разгроме, командование приказало отправить тридцать шесть раненых и тела двадцати восьми убитых, включая майора Гарифуллина, на двух «Уралах» в сопровождении
Батальону было приказано временно расположиться в Успенке и ждать дальнейших указаний. Те, кто планировал операцию, не ожидали, что погода вдруг испортится и налетит «Смерч». Тактическая обстановка на украинском фронте срочно требовала корректировки и новых вводных.
На шоссе остались дымящиеся остовы сожженной техники. Остатки двух колонн прогромыхали мимо коровника в сторону Успенки.
«Все, я больше не могу, – подумал лейтенант Андрей Харитонов, командир танка Т-72 номер 624, на котором первые две цифры башенного номера были аккуратно закрашены белой краской. – Обосрусь сейчас, честное слово!»
Он приказал мехводу остановить машину возле коровника. Если не считать обстрела, это была уже вторая вынужденная остановка за последние несколько часов по той же причине – у всего экипажа понос, словно отравились чем-то. А ведь ничего, кроме как за завтраком у Семеныча, не пили и не ели. О чае с «травками» не вспоминали.
«Нет повести печальнее на свете…» – вспомнил лейтенант какой-то недавний смешной анекдот, но подходящая случаю рифма не складывалась. Нужно было вылетать пробкой из танка, одновременно расстегивая и спуская штаны.
Выбравшись со скоростью звука из танка, экипаж едва добежал до стены коровника, где уселся в рядок орлами. Двигатель не выключали.
– Сидіти, хлопці! – Паша со стороны выглядел, как партизан из старого советского кино вроде «Смелые люди», который застал фашистов в интересном положении. – Відповідаємо на запитання, пацани.
Пацаны не знали, что делать. Продолжать сидеть? Или с голой жопой бросаться на двух вооруженных громил? Все трое, не сговариваясь, выбрали первое.
– Скільки пального? – спросил Петро. – Надовго вистачить?
– Полный бак почти, – ответил командир. – Можно штаны надеть?
– Не варто, – отрезал Петя, дав короткую очередь у того над головой из АКСУ. – А то розмови не вийде. На скільки кіл'oметрів вистачить?
– До Киева не доедете, – ответил лейтенант. Тон у него получился обиженным. В такой позе не до геройства.
– А до Волновахи?
– Хватит с головой. Дотуда шестьдесят кэмэ, а у нас… то есть у вас… на двести хватит.
– Пашо, братан, ти ж танкістом був, водієм? – спросил Петро.
– Так точно.
– Прокатишь?
– Нет базара, брат.
Бандиты разрешили танкистам встать, забрали у них телефоны, а у лейтенанта прихватили еще и пистолет Стечкина.
– Що у вас у танку? – спросил Петр лейтенанта, жестом приглашая того подняться.
– Боекомплект – тридцать семь артиллерийских выстрелов, – отрапортовал лейтенант, застегивая штаны. – ПКТ. К нему две тыщи патронов. Пулемет НСВТ башенный. К нему триста патронов. Ну, еще автоматы АКМС и СПШ и Ф-1. А Стечкина вы у меня забрали.