Река Вечности
Шрифт:
– Похоже, началось! – выдохнул Шинбаал, заметив, что с севера, в погоню за отрядом наместника направились, вспенив вёслами воды, семь трёхрядных ладей, из облегчённых, чьи гребцы не укрыты даже льном от светила. К ним присоединились ещё четыре более крупных. С сильным недолётом, локтей в двести, плюхнулся в воду снаряд, пущенный громоздким устройством на носу тяжёлой ладьи. Не достали беглецов и стрелы с горящей паклей. Тутии даже не думал отстреливаться.
– Истинно сказано, – вздохнул Ранеб, наблюдавший за погоней с угловой башни в северо-западной части стены, – самая страшная кара Нетеру – лишение разума. И, похоже, она настигла этих акайвашта.
Корабли Пнитагора шли ходко, явно
Пнитагор хорошо знал воды Тира и не опасался ловушек. Колья, с которыми тирийцы познакомили его в предутренний час, прикрывали лишь входы в гавань, но как перегородишь ими пять стадий моря? В свете дня, пусть и клонящегося к вечеру, проревс [90] заметит ловушки загодя. Их можно зацепить канатом и безопасно своротить. Да и кто будет их здесь ставить? У берега большой земли не слишком глубоко, но все же достаточно для афракта [91] , уж если высокобортные и глубже сидящие триеры Адземилькара не боялись подходить к лагерю македонян во время атаки на мол.
90
Проревс – начальник носа, вперёдсмотрящий. Третий по старшинству из командного состава на триере после триерарха и кибернета (кормчего).
91
Афракт (греч.) – "открытый" (соответственно, катафракт – "закрытый"). Наиболее древний тип триеры, в котором гребцы не защищены бортами и отсутствует сплошная палуба. Известная современная реконструкция, триера "Олимпия" – афракт. В конце IV века до н.э. использовался все реже, в моду входила гигантомания.
Тот, кстати, исчез, как и второй, работа над которым только началась. Это заставило наварха насторожиться и свою пентеру "Персефону" он решил осторожно провести ближе к острову, где глубины больше. Кормчие остальных кораблей не выказали подобного благоразумия, увлеклись погоней.
Меньшая из триер, вырвавшаяся вперёд, проскочила место, которое ещё вчера пересекал мол, но две следующие за ней, неожиданно вздрогнули. Одна начала заваливаться на бок, другая, словно носом в ил зарылась (а так оно и было). Её развернуло поперёк пролива. Гребцы опрокидывавшейся триеры закричали, побросав весла, начали прыгать за борт.
Пентера, идущая впереди "Персефоны", вдруг словно на стену налетела. Перепуганные гребцы навалились на весла, пытаясь отработать назад, но корабль так быстро не остановить. Бронзовый таран отломился, стэйра хрустнула. Корпус, все ещё продолжая движение, похоже наползал на крутой подводный каменный склон, корма опускалась все ниже.
– Табань! – заорал Пнитагор и бросился к педалиону.
Кормчий и сам не дурак, рванул одну вёсельную рукоять на себя, другую оттолкнул, но было поздно. Таран "Персефоны" врубился в корму товарки.
– А, чтоб тебя! – взрыдал Пнитагор, – сдавай назад!
Келевст [92] , плюясь и матерясь, двинул в ухо флейтиста, который, вращая круглыми глазами, продолжал насвистывать темп гребли.
– Назад! Назад, дармоеды!
Гребцы, рыча, пятью гребками из неудобного положения, вытащили пентеру-убийцу из тела жертвы, но лишь ускорили её конец. Моряки барахтались в воде. Им бросали концы канатов,
Пентера, налетевшая на мель, с креном на корму погрузилась в воду до весел второго ряда. Внутрь корпуса ворвалось море. Корабль лёг покорёженной носовой частью на скалу, но корму его ничто не поддерживало и, едва та заполнилась водой, пентера начала сползать с подводного уступа.
92
Келевст – начальник гребцов.
– Тонем!
– Чего орёшь, не тонем мы, на мель же сели!
– На приап Посейдонов мы сели! Глаза разуй, придурок! Сейчас потонем нахрен!
Пнитагор, бесновавшийся на палубе "Персефоны", вдруг сообразил посмотреть на зубцы крепостной стены Тира. Там маячили головы.
"Мы же, как на ладони здесь. Ударят стрелами, никто не спасётся..."
– Отходим! Весла на воду! Метробий, командуй разворот! Ещё сдать назад!
Весла пентеры пришли в движение. Прямо посреди ещё барахтавшихся в воде людей.
– Вы что творите, сучьи дети! – захлёбываясь, заорали моряки погибшего корабля.
Люди, спеша выбраться, хватались за весла, мешая гребцам. Лопасти опускались на головы. Несколько человек из тех, что пытались по ним взобраться на корабль, исчезли с поверхности воды.
– Ублюдки, будьте вы прокляты!
– Дальше от борта, ребята!
– Сдохни, Пнитагор!
Наварх, выбранившись, осмотрелся. Пентера затонула, ещё одна прочно сидела на мели. Два корабля, включая "Персефону", у которой открылась небольшая течь в носовой части, отошли от опасного места. Из триер мель сумели беспрепятственно миновать четыре. Не получив иного приказа они продолжили погоню, хотя теперь явно пребывали в меньшинстве.
Последний из уходящих кораблей, самый большой размерами, замедлился и начал разворачиваться.
– Что он делает? – спросил один из воинов, стоявших рядом с Ранебом на крепостной стене.
– Льву недостойно убегать от стаи шакалов, – сказал Знаменосец, – эх, осадные луки поснимали... Такая мишень...
– Смотрите! – указал рукой другой воин, – ещё идут!
С севера приближались ещё несколько ладей акайвашта. Какое-то движение наблюдалось и на юге, где виднелись корабли "пурпурных", не последовавшие за "царём-выходцем", как его обозвал Ранеб.
– Я выхожу в море, – объявил Знаменосец, – если они приблизятся к стенам, накормите их, как следует, огнём.
"Асет, великая чарами", разворачиваясь, подставила ладьям акайвашта борт и они, словно псы, повизгивающие от возбуждения, спешили вонзить свои зубы, покрытые живой и мёртвой зеленью, в беззащитный борт. Беззащитный, ага.
– Бей, – коротко приказал Тутии, даже не повысив голос.
Со звенящим гудением распрямились бронзовые рессоры трёх осадных луков. Толстые длинные стрелы, снабжённые медными трубками, заполненными горючей смесью, секретом жрецов Братства Тути, прочертили в воздухе искристо-дымный след. Две прошли мимо, а третья поразила цель. Неугасимый огонь выплеснулся и жадно вцепился в смолёное дерево. Моряки-акайвашта закричали, засуетились.
"Асет", продолжая огрызаться огнём, который с каждым выстрелом поражал врага все точнее и точнее, избежала тарана и, развернувшись, шла теперь меж ладьями акайвашта. Сам наместник, стоя во весь рост на носовой башне, бил из своего дорогого составного лука.
Чужаки опомнились, тоже огрызнулись стрелами. Один из Хранителей, стоявших рядом с наместником, упал со стрелой в горле. Другая испытала на прочность доспех Тутии, но не осилила прочной чешуи. Наместник даже не покачнулся, скорее всего, и синяка не будет. Тем не менее, его сразу потащили от борта.