Река Вуду

Крайс Роберт

— Привет, — сказал он.

— Привет. Меня зовут Элвис. А ты Бен?

— Да, сэр, — ответил мальчик, не сводя глаз с цветов. — Мама разговаривает по телефону, но она сказала, чтобы вы входили.

— Спасибо.

Он пошире открыл дверь и впустил меня в дом. По-прежнему не сводя глаз с цветов.

— Это для моей мамы?

— Ну да. Как думаешь, они ей понравятся?

— Не знаю, — пожал он плечами.

Не хотел обнадеживать случайного парня.

— Я разговариваю с офисом, скоро закончу, — крикнула откуда-то из глубины дома Люси.

— Не спешите, — ответил я.

Бен

был в джинсах, обрезанных как шорты, и футболке с логотипом спортивного факультета Университета штата Луизиана. Здесь, в Луизиане, наверное, каждому ребенку при рождении выдают футболки местного университета. Мальчик провел меня по просторному и очень удобному дому. В доме царил образцовый порядок, но в то же время он казался очень уютным и очень женским, с множеством фотографий в изящных рамках, цветов и пастелей на стенах. Прихожая вела в гостиную и кухню. Все здесь было открытым и каким-то домашним, гостиная плавно переходила в столовую с французскими окнами, выходящими на мощеное патио и большой двор. В гостиной на полках — огромный музыкальный центр в окружении многочисленных теннисных трофеев. Впрочем, фотографий Бена, книг и керамических фигурок животных оказалось значительно больше. Мне это понравилось. Люблю равновесие.

Бен прислонился к косяку и с детской непосредственностью уставился на меня.

— Ты играешь в теннис, как твоя мама? — спросил я.

Он кивнул.

— Она здорово играет, да?

Он снова кивнул.

— А тебе удается ее победить?

— Иногда. — Он чуть склонил голову набок и спросил: — Вы детектив?

— А что, по мне заметно?

Он покачал головой.

— Я оставил свой тренч [19] в мотеле.

19

Тренч (амер.) — плащ свободного покроя с поясом. (Прим. ред.)

— А что такое тренч?

«Да, времена меняются».

— Это интересно? — спросил Бен.

— В основном да, но не всегда. А ты хотел бы стать детективом?

Он покачал головой:

— Я хочу быть адвокатом, как мама и папа.

— Это было бы здорово, — улыбнулся я.

— Папа практикует корпоративное право в Шревпорте. Он вцепляется в дела, как бульдог.

Мне стало интересно, где он это слышал.

Тут в гостиную вошла Люси и улыбнулась мне:

— Привет.

— И вам привет. — Я протянул ей цветы. «Какой я все-таки славный». — Не хотел приходить с пустыми руками.

— О, какие красивые. Давайте поставим их в воду.

Она мило прищурилась, забирая у меня цветы, и я слегка покраснел от удовольствия, улыбнувшись в ответ. Она была в шортах цвета хаки, свободной белой рубашке из хлопка и босоножках. Выглядела она очень спокойной и расслабленной. Глядя на нее, я тоже почувствовал себя спокойным и расслабленным.

— Можно я положу угли? — спросил Бен.

— Только не переусердствуй.

Выбежав через застекленные двери во двор, Бен занялся грилем, установленным в патио.

— Я купила по дороге картофельный салат, а еще салат из капусты, моркови и

лука. Думаю, сделаем гамбургеры, раз мы собираемся поработать. Что-нибудь очень простое.

— Гамбургеры — это просто замечательно!

— Хотите вина?

— Было бы неплохо.

Люси вынула из холодильника непочатую бутылку шардоне, протянула мне вместе со штопором и попросила открыть ее. Достала два бокала и, подрезав цветы, поставила их в простую стеклянную вазу. Я разлил вино по бокалам. Закончив возиться с цветами, Люси сказала:

— Они такие красивые.

— Да нет, на вашем фоне просто бесцветные.

— Скажите-ка, все мужчины в Лос-Анджелесе такие напористые? — засмеялась Люси.

— Только те из нас, кто абсолютно уверен в собственных способностях.

Затем, снова посерьезнев, она надела очки в красной оправе и показала на папку с документами, сделанными от руки записями и телефонными счетами:

— Расскажите, что произошло, а я посмотрю, что там у нас.

Я доложил ей обо всем, что со мной происходило с тех пор, как мы расстались, до того момента, как Лерой и Рене отвезли меня на ферму Милта Россье. Я положил официальные документы сверху, и она сразу же их увидела. Пока я говорил, она все больше хмурилась и уже не выглядела счастливой и расслабленной.

— Они настоящие, — сказала Люси. — Это опечатанные судом документы. Как он мог их получить?

— Не знаю.

— Хранение таких документов считается нарушением закона. Они имеют номер и внесены в реестр. Я, конечно, могу проверить их подлинность, но не сомневаюсь: они настоящие. И эти документы действительно указывают на то, что Джоди Тейлор при рождении получила имя Марлы Джонсон. Поверить не могу, что они у него на руках.

— Больше нет.

Вошел Бен, сообщил нам, что угли уже можно разжигать, и Люси отправилась проверить, что он все сделал правильно. А я сидел с бокалом в руке и с улыбкой наблюдал за ними. Бен под присмотром Люси зажег несколько безопасных спичек и бросил на угли. Я видел, как им хорошо и легко вместе, а еще он был очень похож на мать и в нем уже чувствовался ее характер. Можно сказать — ее отражение. Когда огонь разгорелся, Люси вернулась и улыбнулась мне в ответ:

— Что?

— Вы хорошо смотритесь вместе. Счастливая семья. Мне это нравится.

Она повернулась и взглянула на сына. Он отошел от гриля и полез на пекан. С веток свисала веревка с узлами как на дереве перед домом, но он не держался за нее.

— Похоже, вы прошли испытание, — заметила Люси.

— Какое испытание?

— Он оставил нас одних. Бен старается меня охранять.

— Ему часто приходится это делать?

— Достаточно часто, благодарю вас, — лукаво улыбнулась Люси.

Она достала из холодильника две упаковки: одну с булочками для гамбургеров, другую с нарезанным луком, помидорами и латуком — и поставила греться. А затем снова вернулась к бумагам Рибнэка.

— А кто такой Леон Уильямс?

— Понятия не имею, но видно, что Рибнэк сделал эти записи, когда копался в прошлом Джоди. Похоже, Уильямс может оказаться важной фигурой.

Люси сделала пометку в блокноте.

— У меня есть приятель в полицейском управлении Батон-Ружа. Попрошу его посмотреть, что у них есть.