Река Вуду
Шрифт:
— Хммм, — только и смог выдавить я.
Она достала белый официальный конверт с разорванными краями, пожелтевший и потертый после стольких лет, проведенных в коробке среди других бумаг. «С сожалением извещаем вас…»Я заметил на конверте какие-то пятна, наверное следы слез.
— Ему дали медаль. Интересно, где она.
Я молча покачал головой.
Миссис Уильямс снова появилась в дверях.
— Ты опаздываешь.
— Я занята, Ада, — резко ответила Шантель.
Ада погрозила мне пальцем:
— Из-за вас у нее будут неприятности
— Ада!
Миссис Уильямс ушла в дом.
— А вот вещи Леона, — грустно улыбнулась Шантель.
Она вынула из коробки коричневые газетные вырезки, оригиналы статей, которые я прочитал на микрофише в библиотеке, хрупкие и потемневшие. Скорее всего, к ним не прикасались с того самого дня, как мать Шантель вырезала их из «Вилль-Платт газетт». Потом она достала еще какие-то бумажки и фотографии и передала мне. Вот Леон сидит на допотопном тракторе. Вот Леон и нагруженный мул. Пара открыток на День матери, подписанных детской рукой Леона, и его собственное стихотворение. Шантель, перебирая в коробке старые бумаги, вынимала его вещи и передавала мне. И тут я открыл пожелтевший блокнот с картинками вроде тех, что школьники от скуки рисуют на уроке. В основном там были записи на тему Луизианской покупки, [21] но поля украшали изображения танков Шермана и истребителей времен Второй мировой войны, а также инициалы: Э.Д., Э.Д., Э.Д.Л.У.+ Э.Д.
21
Крупнейшая в истории США сделка по приобретению французских владений в Северной Америке. Площадь приобретенной по результатам сделки земли составила примерно 23 процента территории современных Соединенных Штатов.
Я раздумывал над тем, что могут означать инициалы Э.Д., когда в правом нижнем углу страницы увидел маленькое сердечко. Дети рисуют такие, когда в кого-то влюбляются. И вдруг я понял, кто такая Э.Д. — а заодно и все остальное.
Внутри сердечка Леон Уильямс печатными буквами написал: «Я ЛЮБЛЮ ЭДИТ ДЖОНСОН».
Эдди Джонсон. Эдди Будро.
Эдит Будро была не сестрой Джоди Тейлор, а ее матерью. А отцом Джоди Тейлор был Леон Уильямс.
Глава 16
Я сложил бумаги и вернул их Шантель. Она дважды начинала что-то говорить, и оба раза мне пришлось ее переспрашивать. «Я люблю Эдит Джонсон».Когда мы закончили с содержимым коробки, она спросила:
— Мне удалось вам помочь?
— Да. Похоже, кое-что прояснилось.
Шантель кивнула, довольная тем, что не зря старалась.
— Если вам нужно что-то из этих вещей, можете их взять.
— Нет, — улыбнулся я. — Это очень ценные вещи. Храните их.
Она убрала бумаги в коробку и закрыла ее.
— Как думаете, поймают того, кто убил Леона?
— Не знаю.
— Это было так давно. Я и представить себе не могла, что кого-то могут волновать события тех лет.
Я похлопал ее по руке и встал.
— Кого-то они волнуют, Шантель. Кто-то где-то ими интересуется. Я всегда в это верил.
Она мило мне улыбнулась, мы допили лимонад, и я ушел. Я проехал по проселочным дорогам до Вилль-Платта, выписался из отеля, остановился возле «Свиного прилавка» и купил себе на дорожку круг острой свиной колбасы. Я сообщил Дотти, что мои дела здесь закончены и я скоро улетаю домой. Она засмеялась и сказала, что я вернусь. Как и тогда, она коснулась точки у себя под глазом и заявила, что обладает даром предвидения. Жаль, что она не воспользовалась им раньше. Тогда Джимми Рэй мог бы остаться жив.
По дороге в Батон-Руж я ел колбасу и слушал ту же радиостанцию, где женщина-евангелистка кричала о чуме, идущей на нас из-за границы, потом пересек мост Хью Лонга и приехал в отель «Риверфронт» в час сорок.
Я не стал звонить Сиду Марковицу или Джоди Тейлор. Вместо этого я заказал билет на ближайший рейс на Лос-Анджелес, выписался из отеля и из холла позвонил в офис Люси Шенье. Дарлен сообщила, что Люси на месте и я могу с ней поговорить, но я ответил, что сам зайду в офис. Десять минут спустя я уже поднимался на лифте в контору «Сонье, Меланкон и Берк». Люси встретила меня широкой улыбкой, и мне показалось, что она рада меня видеть. Я взглянул на нее и вдруг почувствовал боль в груди. Боль усилилась, когда я взял Люси за руку.
— Похоже, я разобрался в этой истории, и нам нужно кое-что обсудить. Я возвращаюсь в Лос-Анджелес, — сказал я.
Она перестала улыбаться и молча кивнула.
Мы сели на диван с цветочным рисунком, и я показал ей копии статей об убийстве Леона Уильямса, а пока она их читала, рассказал о миссис Лоуренс Уильямс, сестре Леона Шантель Мишо и маленьком сердечке с надписью «Я ЛЮБЛЮ ЭДИТ ДЖОНСОН». Я еще продолжал свой рассказ, а Люси уже успела все прочитать и молча слушала, глядя на меня проницательными глазами адвоката.
— Джоди мне об этом не рассказывала.
— И меня это не удивляет.
— А вы думаете, она в курсе? И ей известно, что ее отцом был Леон Уильямс?
— Полагаю, что Джимми Рэй именно благодаря этому купил свой «мустанг». Вероятно, Джимми Рэй показал им документы, и они заплатили ему за молчание.
Люси положила руки на колени, потом встала и подошла к окну, после чего вернулась к своему столу.
— Это глупо. Сейчас девяностые годы. Чего ей бояться?
Я пожал плечами. Она махнула рукой. Непреклонно.
— Эти документы нельзя назвать неопровержимыми. Эдит Джонсон — достаточно распространенное имя. Велика вероятность совпадения.
— Может, Джоди считает по-другому.
Люси снова покачала головой:
— Но зачем было нанимать нас, чтобы выяснить то, что ей уже известно? Зачем она нам солгала? Она должна была понимать, что мы все равно узнаем правду.
— Я собираюсь у нее спросить.
Люси поджала губы и посмотрела в пол, потом вздохнула и взглянула на меня:
— Значит, вы возвращаетесь.
— Не думаю, что меня наняли для того, чтобы я помог Джоди Тейлор узнать ее медицинскую историю. Джимми Рэй их шантажировал, и мне кажется, что ими руководило не столько желание узнать, кто были родители Джоди, сколько стремление проверить правдивость доказательств Джимми Рэя.
Люси вздохнула и посмотрела в окно на реку. Может, тоже рассчитывала увидеть там Гека и Джима.
— Кроме того, не люблю, когда мне лгут. И еще больше мне не нравится, когда ложь приводит к тому, что убивают человека.