Реквием опадающих листьев
Шрифт:
— Все еще хочешь броситься с крыши назло Лайонелу?
Только тут она поняла, что совсем забыла о своей ссоре с Лайонелом. Еще два часа назад, после его ухода, она злилась и обижалась, а теперь вдруг поняла, как сильно хочет его увидеть.
— Зря я сказала ему… — Катя замялась, — ну то… про мальчиков и девочек.
Йоро поморщился, упер локти в колени и, придерживая голову за подбородок, уставился вниз.
— Упреки за прошлые ошибки лишь создают настоящие ссоры.
— Слушай, — девушка нервно покусала губу, — а Лайонел никогда… — Она сконфуженно умолкла, устремив взгляд на свои руки.
Мальчик пихнул ее плечом, заверив:
— Никогда.
— Хорошо, — с трудом вымолвила Катя, и у нее из груди вырвался вздох облегчения. Но сказать о том, как она рада, что существуют хоть какие-то, пусть и размытые, границы его развратности, девушка не успела.
Слева от нее послышался холодный насмешливый голос:
— Подумаешь… нам просто нравятся мальчики другого типа, вот и все.
Катя повернула голову. Рядом с ней сидел, свесив ноги с крыши, ее призрак с льдистыми глазами, которого она недавно встретила на Поцелуевом мосту.
— Что тебе надо? — воскликнула Катя.
— Да ты не рада мне? — глумливо заметил златокудрый.
— Ты с кем говоришь? — испугался Йоро, вскакивая.
Катя отодвинулась от призрака, пробормотав:
— Йоро, ты не видишь его?
— Нет. — Мальчик закрутился на месте. — Тут кто-то есть?
— Да… он, я говорила тебе, — прошептала девушка, не в силах оторвать взгляда от холодных голубых глаз.
Мальчишка нагло протянул к ней руку, но она отстранилась, вцепившись в тисовый крестик на своей шее.
— Да, вижу, — подтвердил призрак и презрительно скривил рот. Сидел какое-то время как будто в раздумьях, затем воскликнул: — А что мы все про меня да про меня? Лайонел между тем танцует с Анжеликой.
— Неправда, — фыркнула Катя. — Он бы никогда…
Златокудрый вынул из ножен меч, начертил острием на крыше линию и бросил за нее. Блеснули сталь, рубины, черные бриллианты на рукояти, и оружие устремилось вниз, пока не вонзилось в асфальт. Там разлилось золотое сияние, совсем как недавно на реке, после чего словно на экране кинотеатра возникло изображение. Гостиная квартиры Анжелики Тьеполо: она в красивом розовом платье и Лайонел, протягивающий ей руку.
Играл Вальс си-минор Шуберта.
Катя услышала любимый голос: «Потанцуем?»
В следующее мгновение меч вновь оказался в руке призрака, и тот убрал его в ножны.
— Всякое «никогда» имеет свой срок годности, — улыбнулся златокудрый.
— Катя, уйдем, — позвал Йоро.
Девушка хотела подняться, но холодно отданный приказ «Твоему другу лучше уйти одному» остановил.
Йоро протягивал ей руку, девушка увидела, как потянулся к нему призрак, и взволнованно пробормотала:
— Йоро, иди, я скоро.
— Я не оставлю тебя! — упрямо мотнул головой оборотень. В ту же секунду его что-то толкнуло в спину, и он полетел с крыши.
У Кати крик застрял в горле. А мальчик, не долетев до земли полметра, завис.
Призрак стоял на самом краю крыши и насмешливо смотрел вниз, а потом отвел взгляд, и Йоро шлепнулся на асфальт. Вскочил и, задрав голову, прокричал:
— Катя, не оставайся с ним! Я иду! — Он вцепился в обломанный водосток, но невидимая сила отшвырнула мальчика.
Златокудрый вновь вынул меч, девушка воскликнула: «Не смей!» — но он не послушался, прочертил в воздухе квадрат, и меч устремился в оборотня. Воткнулся в асфальт прямо у его босых ног, и над головой в одно мгновение выросла золотая клетка с толстыми прутьями.
Призрак чисто и звонко рассмеялся, пояснив:
— Для его же безопасности.
Катя поднялась, продолжая держаться за тисовый крестик на груди.
— Что тебе нужно от меня?
Златокудрый выставил руку, вернув меч, прочертил перед собой золотистую линию, и когда шагнул за нее и обрел плоть, точно выключил музыку у девушки в голове.
Юный красавец оперся на оружие как на трость и лучезарно улыбнулся.
— Ответь мне на один вопрос, и я уйду.
— Хорошо, — быстро согласилась Катя. — На какой?
Он прошелся перед ней туда-сюда, весело поглядывая на нее.
— Как ты можешь любить меня, если ничего обо мне не знаешь, а в то, что тебе известно, ты не хочешь верить?
— Я… — начала она, но тот властно оборвал:
— Ты лжешь самой себе и мне.
— Ты не он! — Она яростно сорвала с шеи тисовый крест и швырнула мальчишке в лицо.
Златокудрый увернулся и вонзил кончик своего меча в амулет, расколов его натрое.
— Да, верно. Я не он. Потому что он — это я. — Ледяные глаза смотрели ей как будто внутрь, делая больно. — Я могу быть им, если захочу, а он не может не быть мной, сколько бы ни старался!
Катя растерянно моргнула. Она не понимала, о чем он говорит, как если бы его речь звучала на неизвестном языке.
— Почему преследуешь? — Она нервно рассмеялась. — Меня ты тоже отправишь в плавание по морям на непотопляемом корабле, облачив в платье невесты?
Мальчишка вскинул золотистую бровь, с минуту думал, затем усмехнулся:
— Одна и та же шутка во второй раз уже не смешна. Я не повторяюсь дважды.
— Для тебя обрекать на мучения — это шутка?
Он чуть наклонил голову.
— Насколько помню, не я развлечения ради выкинул в детский фонтанчик последнюю золотую монету, необходимую Теофано для освобождения.
— Последнюю? — потрясенно выдохнула Катя.
— Я давно так не смеялся, как тогда. — Он приблизился и, обняв ее за плечи, дружественно похлопал. — Ну-ну, ты ведь не знала…