Реквием опадающих листьев
Шрифт:
Она высвободилась.
— Почему не предстанешь в своем настоящем обличии?
Он лишь улыбнулся и медленно растаял в воздухе. Золотая клетка внизу тоже исчезла. В голове грянула Пассакалия из клавирной Сюиты № 7 Генделя — волнующе-пронзительная, горестно-мятежная.
— Он был тут? — услышала девушка позади.
Над сломанным тисовым крестиком стоял Лайонел, одетый в черный вечерний костюм.
— Да, — ответила она и, взглянув на него, прошептала: — Ты ходил к Анжелике! Я все видела!
Он поднял голову.
— Ну, раз ты все видела, тогда знаешь, что госпожа Тьеполо любезно мне отказала.
Катя стиснула зубы; от холодности и безразличия, с какими он говорил об этом, у нее глаза обожгло. Она опустила ресницы, не желая показывать, как ей невыносимо больно.
— А если бы не отказала?
Он вздохнул.
— Что ты хочешь услышать?
Девушка отвернулась, глядя на медленно тянущийся дым из черной трубы. Глаза кололо.
— Правду!
— Правда заключается в том, что все наши отношения — ложь. В них нет места правде, потому что ты не способна ее вынести!
Катя резко посмотрела на него через плечо.
— Ты повторяешь его!
Лайонел пожал плечами.
— Неудивительно.
Они долго молчали, глядя друг на друга. Наконец Катя собралась с силами и спросила:
— Ты хочешь быть с другой? С другими?
Тебе интересно, как сильно меня тяготит верность? Я скажу! — Лайонел оказался рядом, и ледяной аромат его парфюма наполнил ее легкие. — Она мне осточертела! Как и твои бесконечные упреки. Тебе мало настоящего, ты бесконечно смотришь в прошлое, и оно гложет тебя.
— А тебя? — толкнула его в грудь Катя. — Ты приходишь в ярость всякий раз, когда видишь меня рядом с Вильямом! Не доказательство ли это, что и ты смотришь в прошлое? И оно что-то для тебя значит!
Лайонел перехватил ее руку.
— Разница в том, что я не спал ни с кем, чтобы досадить тебе!
— Да, но, кажется, сегодня собирался. Ты мог выбрать абсолютно любую, но выбрал Анжелику, зная, как сильно меня это заденет. — Катя обогнула его и пошла по крыше к люку.
— Мы не договорили, — схватил ее за плечо Лайонел.
— Я ухожу от тебя, — сказала она.
Он убрал руку с ее плеча.
— Не смею задерживать.
Катя сделала несколько шагов и, обернувшись, тихо промолвила:
— Я пересплю с каждым вампиром в твоем городе. Первым будет Фарнезе. А потом, когда больше никого не останется, вернусь к твоему брату. Я так люблю тебя, что готова потратить всю свою проклятую вечность, чтобы капля за каплей наслаждаться твоей болью.
Лайонел молча смотрел на нее, ни один мускул не дрогнул на его прекрасном лице, только глаза стали еще прозрачнее.
Девушка спустилась по железной лесенке, пронеслась вниз по грязным полуразрушенным ступеням до первого этажа и уже внизу, между узких стенных перегородок, прижалась к одной из них спиной и закрыла лицо руками. Сухие глаза жгло, внутри огненный шар разросся до того, что ее затошнило и стало трудно дышать. Хотелось заплакать, но осколки, застрявшие под веками, не трогались с места.
Катя положила руку на живот, пытаясь подавить внутренний огонь. Только ничего не вышло, шар точно разрывал ее изнутри.
Ей не хватало воздуха, она прошла к двери, толкнула ту и шагнула на улицу. А там угодила прямиком в руки Лайонела. Он завел ее запястья за спину, чтобы не дралась, и прижал девушку к себе.
Огненный шар медленно начал уменьшаться и вскоре исчез, а из глаз поползли раскаленно-горячие осколки, точно растаявшие льдинки, потекшие ручейками. Они оставляли мокрые пятна на его белой рубашке и сером шейном платке.
Молодой человек погладил девушку по щеке и сказал:
— Я не отпущу тебя.
Катя обняла его за пояс, плотнее прижимаясь к груди.
— Надо думать, это переводится как «Я люблю тебя»?
Лайонел немного отстранил ее и, серьезно глядя в глаза, произнес:
— Нет, до этого я еще не дошел и сказал лишь то, что имел в виду. Выслушай меня.
Она кивнула.
Его ладони властно обхватили ее лицо.
— Когда ты пришла в мой дом и позволила себя обратить, ты моей кровью подписалась под бессмертием. А когда посреди льдов моря Уэдделла пообещала ждать меня всегда, ты лишила себя выбора. Я люблю тебя как одержимый, и, выбирая меня, ты знала, что от меня будет не уйти.
Катя усмехнулась.
— Выбирая тебя, я знала только одно: тебя не удержать!
Он отнял ладони от ее щек.
— Кажется, удерживать нужно не меня.
Девушка опустила глаза.
— Я поняла.
— Да? Сомневаюсь.
— Ты хочешь донести, что если захочешь гулять по другим женщинам, ты будешь это делать, а я останусь при тебе, хочу я того или нет.
— Проклятие! — Он схватил ее за плечи и бесцеремонно встряхнул. — Думаешь, мне нужна твоя ненависть? Что мне с ней делать? Я хочу донести до тебя другое: сила любви не в том, чтобы закрывать глаза на ложь, а в том, чтобы, зная правду, не бояться лжи. Мы не может откладывать наши конфликты на завтра, потом на послезавтра и так далее, пока ты не повзрослеешь. Тебе пора научиться перестать плакать из-за каждого моего неосторожного слова. Я устал извиняться. Я не намерен отпускать тебя, соответственно сам никуда не собираюсь! Понимаешь?
— Да. — Она сердито скинула его руки. — Хватит трясти меня.
Он улыбнулся.
— Хорошо, идем. У меня есть кое-какие дела.
— Нет, — качнула волосами Катя.
— Что значит нет? — осведомился Лайонел, хмурясь.
Девушка обвила руками его шею и повисла на ней, смеясь и целуя его.
Он был озадачен переменной ее настроения и смотрел на нее подозрительно. Не выдержал:
— Как это понимать?
Катя крепко обхватила его ногами, положила голову на плечо и прошептала: