Реквием опадающих листьев
Шрифт:
— Помнишь, я тебе рассказывал о парне из Москвы, который не ведал передо мной страха? И об отмеченных дьяволом людях?
— Да.
— Так вот новая подружка Вильяма одна из них.
— Ты уверен? — недоверчиво склонила голову девушка.
— Я пытаюсь проверить, — уклончиво ответил Лайонел.
— И как же, интересно? Снова мешая строить Вильяму отношения, да?!
— Сно-ова! Ну, извини, что некогда разрушил твой с ним крепкий союз!
Катя насупилась и отвернулась. Эта ее манера замолкать и отворачиваться в иные дни его даже забавляла, но только не сейчас.
— На сегодня с меня хватит, — отчеканил он, направляясь к выходу из кабинета.
— Почему ты не можешь жить спокойно, зная, что Вильям в кого-то влюблен?! — выкрикнула девушка.
— «Зачем так орать?» — Орми вспорхнула с ее колена и перелетела на люстру, повиснув там кверху ногами.
Молодой человек посмотрел через плечо.
— Если я скажу, что их встреча не может быть простым совпадением, ты мне не поверишь. Предлагаю утешительную альтернативу: природа эгоистов такова — они не могут спать спокойно, пока кто-то счастлив.
Катя горько улыбнулась.
— Ну и куда ты идешь? К девочкам, к мальчикам, или может…
— Хочешь об этом поговорить?
— Я просто не понимаю, почему… почему ты так порочен?! Конечно, пятьсот лет — это персональная вечность, но Вильям ведь сумел сохранить…
Молодой человек круто развернулся.
Люди делятся на два типа: нет-нет, не на порочных и непорочных, как ты себе возомнила. А на тех, кто вслед за удовольствиями перешагнул черту порока, и на тех, кто остался стоять у этой черты — слабовольные наблюдали, способные лишь на осуждение. Мой брат — один из них. Еще неизвестно, что больший грех: хотеть и брать или хотеть и бояться взять желаемое, мучая всех окружающих своей мнимой добродетелью.
— Ты считаешь, в мире нет истинной добродетели?
— Есть, — криво ухмыльнулся Лайонел, — но нас забыли представить друг другу! — Он вышел из кабинета, захлопнув дверь, но успел услышать тихий вздох девушки, заглушенный едким замечанием Орми:
— «Все встречи с Добродетелью закончились в его постели со счетом: "Зло непобедимо!" и просьбой "На бис"».
Бесс облизнула белую верхушку мороженого «Сахарная трубочка» и, остановив языком потекший по вафельке молочный ручеек, перевернула страницу фотоальбома.
— Отец везет меня на коляске в ясли, — прокомментировала фото девушка. И заметила, что Вильям смотрит не в альбом, а на нее, жадно следя за тем, как она уничтожает мороженое.
Молодой человек опустил глаза и долго молча смотрел на фотографию, не позволяя перевернуть страничку альбома.
Девушка закинула одну обнаженную ногу на другую и вздохнула. После секса, как она рассчитывала, выпроводить его не удалось. Он заявил, что хочет посмотреть ее фотографии.
«Ну и семейка», — подумала она, вспомнив его голубоглазого нахала-брата, который задавал ей какие-то странные вопросы с таким видом, будто от ответа на вопрос «Часто ли ее обежали в детстве?» зависела его жизнь.
Наконец Вильям позволил листать дальше.
Он внимательно рассматривал фотокарточки, пока она не прокомментировала очередную: «Мне пять лет, еду верхом на собаке, погоняя ее кнутом». Тогда он воскликнул: «Стоп!» — и схватил альбом, лежащий между ними на кровати.
— В чем дело? — изумилась девушка, дожевывая хрустящий кончик трубочки.
Вильям, впившись взглядом в фотографию, растерянно пробормотал:
— Я видел тебя.
Затем он принялся судорожно листать альбом, Бес только и успевала перечислять:
— «Детский сад, моя нога стоит на щеке одного моего дружка детства».
— «Первый класс, дарю училке две черные розы. Третья, сломанная, торчит из рюкзака».
— «Я и мои друзья. Скидываем с крыши шины от легковушек».
— «Вспорола столовым ножом брюхо Тедди».
— «Разрисовываем стену школы».
— «Курим травку».
Вильям рассмотрел лица ее дружков, дольше всех задержал взгляд на Максане и отметил:
— Я видел тебя столько раз…
Бесс чуть повернула к нему голову, на шее засаднил новый укус.
— Я не помню.
Молодой человек снова тщательно пересмотрел немногочисленные фотографии и отметил:
— Не любишь фотографироваться. Ты везде полубоком или отвернувшись.
— Не замечала. — Она откинула альбом на край кровати, проворчав: — Посмотрел — теперь можешь идти. А если еще не насмотрелся возьми альбом с собой.
— Спасибо, — по-мальчишески улыбнулся Вильям, — я возьму, будет повод встретиться с тобой снова, чтобы вернуть.
Бесс почувствовала болезненный толчок в груди, после него сердце затихло, забилось медленнее, точно с трудом. Охватил страх, как и прежде, нахлынул приступ паники.
— Что с тобой? — обеспокоенно спросил Вильям. — Ты так побледнела! — Он взглянул на ранки от своего укуса на ее шее и смущенно потупился. Затем потянулся за черным свитером, лежащим на тумбочке.
Страх медленно, как бы нехотя отступил, Бесс вымученно улыбнулась, заверив:
— Со мной все о'кей. Иди уже!
Он натянул свитер, застегнул ремень на джинсах и взял альбом. Однако покидать комнату не спешил — стоял, прижав альбом к груди, и смотрел в пол, как будто о чем-то сосредоточенно думал. Потом неожиданно обошел кровать и, присев рядом, погладил по плечу.
— Лиза, я…
— Слушай, — резко перебила она, откидывая его руку, — ты ведь можешь найти себе любую девушку; что ты именно ко мне прилип? Ведь очевидно — я не хочу больше видеться. Зачем тебе мой альбом? Что нужно от меня твоему брату?
— Ты правда не хочешь больше видеться со мной?
Его изумрудные глаза, казалось, смотрели прямо ей в сердце, сжавшееся в испуганный комочек.
— Да, — вымолвила она.
— Тогда почему сегодня позволила остаться?
— Потому что… я… не знаю, — рассердилась Бесс, отодвигаясь от него. — Упустила шанс поучаствовать в гонке, вот и захотелось вечерок скоротать с тем, кто способен меня удовлетворить.