Реквием опадающих листьев
Шрифт:
Молодой человек вернул крестик Кате и возмущенно воскликнул:
— А мне что делать? Она не сказала?
— Нет. — Продавщица вернулась за прилавок.
Катя нерешительно шагнула к выходу, но Вильям удержал ее, заявив:
— Я хочу видеть Дариму!
Продавщица вздохнула.
— Она никого не принимает.
Молодой человек вынул из кармана мяч.
— Она передала мне это, и я… — Он умолк, решительно обошел прилавок и, откинув мелодично зазвеневшую бисерную шторку, ворвался в хозяйственное помещение. Катя двинулась следом.
Пройдя по складу, они вошли в небольшую каморку, где и обнаружили молодую женщину с зачесанными назад русыми волосами, посеребренными седыми прядями.
Ее глаза были почти белыми с удлиненными, как у кошки, черными зрачками.
Бледная-бледная голубая радужка настолько выцвела, что сливалась с белком глаза.
Предсказательница сидела в углу перед мольбертом, держа в руках кисть и краски. Неподалеку стоял столик, заваленный самодельными, расписанными вручную сувенирами. В каморке тускло горел настенный светильник с абажуром, обшитым тканью.
— Здравствуйте, — сказала Катя.
Дарима не отреагировала, только губ коснулась чуть грустная улыбка.
— Она не слышит нас, — сказал Вильям и, приблизившись, положил женщине в руку мяч. Та указала ему на свой мольберт.
Вильям перестал дышать. На картине с голубым фоном был изображен он, стоящий посреди чего-то белого, похожего на вату, одетый в тунику. А рядом, склонившись к его уху, находилась Катя в бело-зеленом платье. Она касалась лбом его головы и, закрыв глаза, как будто что-то шептала. Его голова была немного повернута к ней, и он держал девушку за руку, их пальцы переплелись. Пара на картине излучала такую бешеную любовь и нежность, что мертвое сердце сжалось в груди.
— Что там? — поинтересовалась Катя.
— Ничего, — резко произнес он и выволок ее из мастерской прорицательницы.
— Повежливее, — сердито взглянула девушка.
— Прости. — И коротко объяснил: — Бесполезно разговаривать с глухонемой.
Они вышли на улицу и, обогнув угол дома, попали на набережную канала Грибоедова. Катя покачала пред глазами крестиком на цепочке, пробормотав:
— Однако как странно… — Серые дождливые глаза устремились на него. — А что она рисовала?
— Мазню какаю-то, — отмахнулся Вильям. Увиденная картина продолжала стоять перед глазами, но говорить о ней с Катей он не хотел. Да и какой это имело смысл? Она бы пришла в ярость, а потом испугалась бы. Ведь та картина — это предсказание, которое должно сбыться, хотят они того или нет.
Вильям поддел ногой желтые листья, упавшие с деревьев вдоль ограды канала, и посоветовал:
— Тебе не помешало бы носить оберег.
— Ага, — невесело кивнула девушка, — под одно из моих платьев, усыпанных бриллиантами, этот деревянный крест наверняка подойдет. Особенно Лайонелу с его высокохудожественным вкусом понравится.
Вильям издал смешок, представив лицо брата, когда тот увидит на своей возлюбленной этот безобразный крест, и весело сказал:
— Сделай ему сюрприз.
— Непременно, — засмеялась Катя, убирая подарок Даримы в карман куртки. Она еще что-то хотела сказать, но вместо этого прищурилась и замедлила шаг.
Молодой человек проследил за ее взглядом. Впереди, где на повороте из-за осенней листвы виднелся подвесной мостик с фигурами белых львов, шли двое. Брата он узнал тотчас, девушку рядом с ним тоже.
Вильям поймал на себе растерянный взгляд Кати и пробормотал:
— Это не то, о чем ты думаешь.
— О-о-о, — все что смогла выдохнуть та.
Лайонел заметил их, на лице его промелькнуло удивление, сменившееся неудовольствием. Бесс выглядела невозмутимой.
Брат с девушкой приблизились, и Катя, глядя в ледяные глаза, срывающимся голосом воскликнула:
— Как ты мог?!
Лайонел подтолкнул Бесс к Вильяму, точь-в-точь повторив его слова:
— Это не то, о чем ты думаешь.
Катя потрясенно посмотрела на Бесс, а та, беспечно дернув плечом, обронила:
— Я всего лишь отсосала ему перед алтарем Казанского собора. — Она лукаво посмотрела на Лайонела, глаза ее при этом оставались темно-синими. — Да, красавчик?
— Она лжет, — процедил сквозь зубы Лайонел и шагнул к Кате, но та отшатнулась.
— Ненавижу, ненавижу тебя! — Она попыталась его обойти. Он схватил ее за руку, и она буквально протащила его за собой около метра.
— Я ничего не сделал! — повторил Лайонел и махнул на Вильяма. — А вот тебе стоит объяснить, что вы тут делаете вдвоем?!
Катя высвободилась и пошла прочь, проорав:
— Будь ты проклят!
Лайонел последовал за ней и вновь попытался ее схватить:
— Перестань вести себя как избалованный ребенок!
— Перестань сношаться со всем, что движется! — Катя остановилась и влепила ему пощечину.
Вильям даже сделал шаг вперед, готовый уберечь девушку от неминуемой расправы, но брат поймал ее руку и, поднеся к губам, поцеловал в ладонь.
— С этой девкой у меня ничего не было.
— Обалдеть, — прокомментировала Бесс, все это время молча наблюдавшая. — Оказывается, и у этого диктатора есть слабые места.
Лайонел холодно взглянул на нее и обратив взгляд на Катю, сказал:
— Это подружка Вильяма.
И получил незамедлительную реакцию — Катя, уже готовая ему поверить, отдернула руку, прошептав:
— Снова…
— Ты не понимаешь, — начал Лайонел, но она перебила:
— Мне кажется, я впервые понимаю.
Она опустила голову и быстро пошла вдоль перил. А когда Лайонел сделал за ней несколько шагов, обернулась, предупредив:
— Оставь меня, иначе…
Он не дал ей договорить: