Реквием по империи
Шрифт:
Так прошло четыре с половиной года. Молодой маг делал успешную карьеру. Он стал начальником курьерской службы министерства. И это несмотря на свою вторую магическую степень. Вериллий так и не сдал экзамены в бакалавриате. Ему было некогда. Почему-то в этом он винил любовницу и ее ребенка, считая их непосильной обузой. Вышвырнуть Ани и мальчика на улицу мешал только страх испортить репутацию, которая и так пошатнулась из-за связи с эльфийкой. Но однажды его вызвали в Совет магов и сказали, что готовы были бы взять талантливого волшебника на должность младшего секретаря, если бы… Далее последовал намек на неподобающую связь. И Вериллий решился. Может быть, он и не поступил бы так жестоко, если бы в его жизни не появилась первая и последняя настоящая любовь. Изабелла…
Маг встряхнул головой, прогоняя тяжелые воспоминания. Они до сих пор причиняли ему слишком сильную боль. Что это с ним сегодня? Вместо того чтобы завершить дело всей жизни, он копался в памяти. Наверное, это из-за того, что в его судьбе наступает новый этап. Мысли Вериллия совершили плавный виток. Мальчик, Рик… Нет, все же принцесса ему не пара, хоть и сильна. Он достоин большего. Ну да ничего. Он умный юноша, очень умный. Скоро сам все поймет. Увидит, чего стоит его возлюбленная. Вериллий предугадывал дальнейшие действия Дарианны. Во всяком случае, знал, что делал бы сам на ее месте. Но все это скоро потеряет смысл. Карта Аматы примет новый вид. Перестанут существовать страны, народы, а может быть, и целые континенты… Центром мира, средоточием абсолютной власти станет Виндор. А он, Вериллий Фламиер, будет
Медлить больше было нельзя. Неизвестно, сколько времени маги Совета могли удерживать оборону здания. Вериллий ласково провел ладонью по камню плиты с орочьими письменами. Последние знаки прочитаны, последние символы разгаданы. Он подошел к висящему на стене зеркалу, сделал глубокий вдох и, глядя на собственное отражение, нараспев принялся произносить длинное заклинание на гортанном чужом языке. Слова острыми осколками впивались в тело, причиняя невыносимые страдания, душа ощущала холод бездны, сознание корчилось от невидимого прикосновения скользких щупальцев чуждых сущностей. Наконец с губ тяжелым грузом упала заключительная фраза, и Вериллий вздрогнул от дикой боли, опалившей грудь. По спине стекал холодный пот, в глазах потемнело, горло сжимали жуткие спазмы. Плита с орочьими письменами, отдав свою тайну, рассыпалась в прах. Немного придя в себя, чародей расстегнул рубаху. На его груди алел символ всевластия — четырехлучевая звезда. Маг рассмеялся, с трудом выталкивая из себя сухие кашляющие звуки. Вот он, Вериллий Фламиер, повелитель богов! А теперь надо уйти. Затаиться и посмотреть, как будет развиваться выдуманная им игра. Мальчику ничто не грозит. Волшебник повторял эту фразу каждый день, словно молитву или заклинание. Мальчику ничто не грозит…
Легким мановением руки он заставил разверзнуться посредине комнаты каменный пол. Внизу открылся широкий подземный ход. Не спеша, Вериллий спустился по крутой лестнице, склонился, рассматривая под ногами что-то, испускающее тревожное багровое сияние. Потом оглянулся. Пошутить на прощание? Да, пожалуй, нужно усложнить задачу. Легкий шепот вызвал невидимое сотрясение слоев междумирья. Вот так. Два маленьких безобидных мотылька. Две самые слабые сущности. Пусть мальчик позабавится и отточит мастерство. Посмеиваясь, Вериллий Фламиер двинулся по тоннелю, уводящему его все дальше от центра Виндора. Каждый его шаг сопровождался грохотом камней, заваливающих подземный ход. Теперь никто не смог бы найти тайник Ридрига Первого.
Просторная поляна, на которой возвышался священный вечный дуб, сияла золотом. Эльфийские маги вызолотили снег в честь великого события — принятия диадемы власти. Самые родовитые жители Аллирила, удостоившиеся чести присутствовать на церемонии, заняли места по краям поляны, уступив ее середину Кругу владык. Теперь их было десятеро — эльфы Дома Рубиновой луны еще не оправились от ужаса последних событий, так и не сумев решить, кому отдать право власти. Рил'Сириэлле не оставила письма с последней волей, и никогда не говорила, кого она считает достойным преемником. Прямых наследников у нее не было, по закону в таких случаях решение оставалось за старейшинами Дома. Десять владык стояли, образовав круг, в центре которого находилась Кай'Меллианир. Девушка была прелестна в своем искреннем волнении, глаза влажно блестели от обуревающих ее чувств. Когда она произносила ритуальную фразу-обещание посвятить свою жизнь служению Аллирилу, ее нежный голосок дрогнул, а слезы, не удержавшись в прозрачных озерах глаз, потекли по щекам. Как только прозвучало последнее слово, в воздухе появилась диадема власти и мягко опустилась на голову Мелли: Аллирил принял клятву. Мей'Клилли не сводил влюбленного взгляда с одухотворенного лица девушки. «Надо будет и его убирать», — хладнокровно отметил про себя Тай. Конечно, Мелли была влюблена в главу Дома Хрустального дождя. Казалось, она просто не видит вокруг никого, кроме Элл'Ситайара. Сразу же после церемонии принятия диадемы должна была состояться их помолвка. А ровно через неделю была назначена свадьба. Тай не желал долго ждать. Но потом… кто знает? Мей'Клилли юн, хорош собой. Не потянется ли сердце Мелли к такому же, как она, восторженному, порывистому и романтичному существу? Тай очень хорошо знал, каким влиянием на женщину может обладать любовник. Недаром он сам несколько веков пребывал в этой роли. Хотя, видит Брижитта, никогда не желал ее. Невольно он сравнивал Мелли с ее покойной тетушкой. Новоиспеченная Светозарная была свежа, непосредственна и добра. Но он никогда не испытает к ней и сотой доли той гаммы чувств, которые кипели в его душе, когда он был с Кай'Велианир.
Как же он любил эту женщину! С первого взгляда, с первого вздоха. Он даже не знал, когда это началось, потому что, сколько помнил себя, столько и любил. Даже будучи ребенком, он уже знал, что предназначен только для нее. Тай боготворил ее, обожал, счастлив был уже тем, что дышит с ней одним воздухом. Готов был часами сидеть у ее ног и перебирать струны кифары ради одной мимолетной улыбки. Ее благосклонный взгляд наполнял душу невыразимой радостью, окрылял, делал мир ярким и прекрасным. Все песни Тая, все его баллады были посвящены ей, только ей одной. Да что песни? Вся его жизнь принадлежала ей. Конечно, он знал, что Лиа помолвлена с другим. И даже ни на что не надеялся. Ему было достаточно видеть ее, дарить свои песни, служить ей. И все же чем ближе становился день свадьбы, тем печальнее звучали баллады Элл'Ситайара, тем больше надрывной тоски было в его музыке. Но однажды утром, все еще пребывая в неге полусна, он ощутил на лице чье-то осторожное прикосновение. Открыв глаза, Тай не поверил увиденному: на краю постели сидела Лиа. Сначала он подумал, что все еще спит. Но девушка развеяла все его сомнения поцелуем. «Я знаю, ты любишь меня», — вот все, что она сказала тогда. Тай стал ее первым мужчиной. Он был невозможно, невероятно счастлив. Правда, Лиа ни разу не сказала ему о своих чувствах, но юноша верил: она отвечает ему взаимностью. Зачем слова, когда любовь так огромна и всепоглощающа, что проявляется в каждом взгляде, в каждом движении? Он был твердо убежден: теперь ненавистная свадьба не состоится. Лиа не может принадлежать Дану, и она обязательно признается в этом родителям. Но девушка не торопилась раскрывать тайну их связи. Каждый день она приходила к Таю и проводила с ним время, принимая его любовь, ласки и поклонение. Юноша ни о чем ее не спрашивал, боясь оскорбить недоверием. Но время шло, ничего не менялось, и накануне брачного торжества Тай нашел в себе силы задать тревожащий его вопрос. Ответ ошеломил его, в одно мгновение низвергнув с вершины блаженства в пучину разочарования. «Ничего изменить нельзя, — спокойно произнесла Лиа, — я выйду замуж за Рил'Даниэлле. Так решили родители, так требует традиция. Именно Дан достоин носить имя рода Кай». Тай долго молчал, пытаясь осознать сказанное. Единственное слово, которое он сумел прошептать сквозь судорогу, сводившую горло: «Зачем?…» «Я хотела познать любовь, — сказала Лиа, — Дан тоже любит меня, но как-то спокойно, рассудительно, ровно. Ты же сгорал от страсти, сходил с ума, поклонялся мне как божеству. Я решила, что моим первым мужчиной должен быть ты. Не нужно так убиваться, — добавила она, заметив, как изменилось лицо Тая. — Ведь я не прогоняю тебя. Ты будешь рядом. Всегда».
Он подчинился ее желанию. И пел на свадьбе, чествуя молодых. Отдавая возлюбленную другому мужчине, он пел так, как никогда в жизни. Сердце Тая истекало кровью, наполняя голос силой и мощью. Он чувствовал, что не в состоянии отказаться от этой женщины, но не понимал, как сможет делить ее с другим, мириться с тем, что всегда будет для нее на втором месте.
Потекли дни, отравленные сладким ядом тайной любви и горечью ревности. Дни складывались в годы, годы — в десятилетия и века… В жизни Тая ничего не менялось. Он по-прежнему оставался другом Лиа и в любое время суток по ее зову приходил в маленькую опочивальню, где она коротала бессонные ночи, оставив надоевшего мужа в супружеской спальне. Тай пел для Лиа, беседовал с ней, когда любовнице хотелось ласки — предоставлял и ее. И все больше проникался своей никчемностью, зависимостью. Он страстно, всей душой возненавидел спокойного, вежливого Дана. Именно за то, что муж Лиа, всецело преданный своей ненаглядной жемчужине, ни в чем ее не подозревал и ни разу не оскорбил супругу ревностью. То ли Дан действительно не замечал связи Лиа и Тая, то ли не считал нужным обращать на нее внимание. Так или иначе, из всех троих страдал и мучился только Тай.
Скончалась мать Лиа, и Аллирил обрел новую Светозарную. Теперь, поглощенная государственными делами, Кай'Велианир уделяла Таю все меньше внимания. А потом родилась Кай'Анилаир — Ани. Дан был безмерно счастлив, отдавая малышке всю свою любовь. Некоторое время Тай тешил себя надеждой на то, что Ани на самом деле — его дочь. Хотя и понимал, что маги жизни вряд ли допустили бы внебрачное зачатие. Но когда девочка подросла, с иллюзиями пришлось расстаться: она была похожа на мать, но в движениях, манерах и характере прослеживалось сходство с Даном. Ненависть к светлому князю, словно зараза, проросла в душе Тая еще глубже, перекинувшись теперь и на ребенка. Владыка Дома Хрустального дождя теперь уже понимал, что Лиа никогда не любила ни его, ни мужа. В ее сердце была только одна любовь — Аллирил. Светозарная не позволяла себе другого чувства, считая его непростительной слабостью. Но любовник был нужен ей: с ним она отдыхала душой и телом, милостиво принимая поклонение и страсть, чтобы на несколько коротких часов почувствовать себя если не слабой, то обычной женщиной, скинуть маску невозмутимости и неприступности. Иногда Лиа даже советовалась с другом, прислушивалась к его суждениям. Вот только Тая роль наперсника и постельной принадлежности уже не устраивала. Всякий раз, по первому зову бросая все дела, когда Светозарной вдруг приходило желание послушать его баллады, он чувствовал себя рабом, домашним животным, вещью… Несколько раз он пытался изменить свое унизительное положение, оставить любовницу, жить собственной жизнью, где, быть может, нашлось бы место для новой любви, семьи, детей. И даже пробовал поговорить об этом с Лиа. Но Светозарная не хотела понимать его намеков. Ей было удобно жить именно так. И Тай вынужден был продолжать влачить жалкое существование, не решаясь покинуть любовницу, страшась ее гнева и мести. Любовь уступила место тщательно подавляемой злобе. Какая же она была холодная, расчетливая — та, которую он столько лет боготворил! Как бессовестно она использовала всех окружающих, и его в том числе! Но если Дан за это получил титул светлого князя, законный брак, любимую дочь и всеобщее уважение, то что досталось Таю? Ничего, кроме сомнительной привилегии согревать постель этой ледышки и одиночества, невозможности завести семью, продлить свой род. Он много размышлял, пытаясь найти выход, и решил занять место Дана, сочтя это хорошим вознаграждением за многие годы унижений. Наконец, спустя почти два века, судьба милостиво предоставила ему шанс. Кай'Анилаир, дочь Светозарной, совершила непростительную глупость, во время визита венценосной семьи в Виндор сбежав с каким-то человеческим волшебником. Горю Лиа не было предела, она сочла поступок Ани предательством. Светозарная объявила дочь умершей. Она по-прежнему сохраняла на своем прекрасном лице маску холодности, и лишь Тай с Даном знали, чего стоит владычице ее показное спокойствие. Светлый князь пытался уговорить супругу простить единственную дочь и принять ее, но оскорбленная Лиа не желала слушать доводов мужа. Во многом этому способствовал Тай, который, оставшись наедине с любовницей, старался укрепить ее возмущение побегом Ани. Он умело играл на задетых чувствах Светозарной, вовремя соглашался с ней, многозначительно молчал, тонко намекал… в общем, делал все возможное для устранения наследницы. А когда через шесть лет Ани вернулась, брошенная, покинутая и обесчещенная, да еще и с человеческим ублюдком, которого прижила с колдуном, Тай очень изящно поддержал решение Лиа казнить предательницу, опозорившую род. Он ничего не говорил и не предлагал, только понимающе молчал, глядя на Светозарную с искренним сочувствием и сожалением. А именно этого Лиа и не могла перенести. Доказывая свою силу и несгибаемость, она вынесла безжалостный приговор. Тай позволил себе небольшую шалость, элегантную месть ненавистному Дану. Он намекнул любовнице, что приказ палачу должен отдать именно светлый князь, дабы все первозданные видели единодушие правящей семьи. Все вышло даже лучше, чем задумывал Тай. Тот единственный взмах руки, означавший смерть для Ани, сломал мягкого, доброго Дана. Светлого князя постигла жуткая участь — сумрак души, неизлечимый недуг, поражающий эльфов. В ту ночь, когда это произошло, Тай был в малой опочивальне Светозарной. Услышав шум и звон разбивающихся зеркал, он вместе с Лиа кинулся в комнату, где бушевал Дан. Тай сразу понял, что нужно делать, и кинулся на светлого князя. Он был уверен, что из них двоих Лиа предпочтет спасти его. Хотя бы потому что спасать Дана было бессмысленно — из сумрака души нет возврата.
Теперь у Светозарной не было ни мужа, ни дочери. Можно было, выдержав положенный для траура срок, просить руки Лиа и надеяться, что она осчастливит любовника законным браком. И Тай был уверен, что владычица ждет от него приличествующих случаю слов. Только вот произносить их не хотел. Всю оставшуюся жизнь находиться рядом с женой, которая будет его использовать? Продолжать влачить существование живой игрушки? Ублажать женщину, которая никогда его не любила? Превратиться в подобие Дана? Разве не заслужил он хоть немного искренней любви? Другой стороны, он заслужил и титул князя, и прошел такой длинный путь к своей цели… Решение этой дилеммы нашлось быстро: надо было просто заменить Светозарную. Когда-то Лиа обмолвилась, что если Брижитте не угодно будет осчастливить ее дочерью, то наследницей знаний станет ее племянница Кай'Меллианир. Разумеется, если девушка унаследовала дар Заклинающих. Тай начал действовать. Он без труда сумел завоевать сердце молоденькой наивной Мелли, искусно лавируя между ней и Лиа. Потом приступил к выполнению второй части плана — заговора. Тай долго выбирал сообщника среди владык Домов. Большинство из них были недовольны правлением Лиа. Мей'Клилли Тай отверг сразу, хотя владыка Дома Изумрудного листа не раз выказывал недовольство нежеланием Кай'Велианир воевать с людьми — юноша был слишком честен и горяч. Он мог бы выступить против Светозарной открыто, но заговор счел бы подлостью. Иль'Эллиус — владыка Дома Сапфирового неба — был всецело предан правящему Дому. Рил'Сириэлле, несмотря на всю ненависть к невестке, тоже никогда не поддержала бы замысел ее любовника.
Найдя подходящего помощника, Тай принялся терпеливо сплетать из мелких происшествий, слухов, сплетен, недомолвок ажурное кружево интриги, вовлекая в круг заговорщиков все новых исполнителей. Лиа сама, вовсе того не желая, дала ему в руки главное оружие. Однажды, не в силах сдерживать отчаяние и не вынеся постоянного напряжения, Светозарная призналась любовнику, что все время ждет мести Сири. Женщина, потерявшая единственного сына и внучку, не могла бы простить их убийцу. Чувство вины, подспудно терзавшее душу Лиа, сделало владычицу подозрительной и лишило способности трезво оценивать ситуацию. Она не сумела понять, насколько благородна и умна ее свекровь. Сири нашла в себе силы подняться над своей болью и ненавистью ради блага народа Аллирила. Могущественная волшебница, мудрая и образованная, она твердо знала: лесное государство нуждается в защите Заклинающей. Каждую секунду ожидая удара в спину, Лиа и не догадывалась, что Сири скорее сама пошла бы на смерть, чем причинила вред невестке. Этими страхами любовницы и воспользовался Тай. Он всячески укреплял Светозарную в ее заблуждениях, для чего и организовал нападение. Действовал он изящно, не спеша, кропотливо вплетая в кружевные силки нить за нитью. Главной задачей было убедить Светозарную в том, что заговор существует, и руководит им Рил'Сириэлле. Опасаясь за свою жизнь, Лиа решила подготовить наследницу. Именно этим она подписала себе смертный приговор. Столько лет было проведено в ожидании мести, столько сил потрачено на интриги, заговоры. Стоил ли того результат?…