Реквием по любви. Грехи отцов
Шрифт:
Борис Черчесов – твой дядя; Аркадий Похомов – соратник твоего отца; Магомед Дудаев – друг твоего отца; Петр Алмазов – отец твоей Сони; моя лучшая и единственная подруга – твой тренер по танцам – Ирина Павловна; Макар Зарутский – дорогой моему сердцу человек, верный друг. Твоя бабуля знает, как связаться с каждым из них. Она подскажет, как время придет.
PSS: Так жутко осознавать, что это, возможно, последние мои слова тебе! Последние наставления. Последний шанс высказаться. Наверняка тебе сейчас очень трудно. И страшно до жути. Знаю, милая. Знаю. Но… ты со всем справишься! Ты выстоишь
Не выдержав шквала эмоций, обрушившихся на нее многотонной лавиной, Лиза прямыми руками уперлась в капот арендованного автомобиля и уронила голову на грудь. Держалась как могла. Но слезы не поддавались контролю. Большущие капли, стекая по ее лицу, оседали на лакированной поверхности автомобиля. На душе было гадко и горько. До тошноты.
Ирина Павловна тут же оказалась рядом и крепко обняла ее со спины.
— Тише, милая! Тише! — сочувственно шепнула на ухо. — Я рядом!
Но рядом оказалась не только наставница. Зарутский не остался в стороне. Грозно нахмурившись, он с невероятной силой оторвал их друг от друга.
Затем, вцепившись в ее плечи, встряхнул Лизу, точно тряпичную куклу.
А после заорал, отчитывая, точно провинившуюся школьницу:
— Немедленно успокойся! Мы буквально в шаге от своей цели. Осталась такая малость, Лиза. Время идет, а дел много. Так что будь умницей – соберись!
Не сразу, но в конечном итоге ей это удалось. И пусть на душе все еще кошки скребли, понять справедливость его замечания она была в состоянии.
«Он прав! Сейчас есть вещи поважнее слез и сожалений!»
Стыдливо растерев по лицу соленую влагу, девушка тихо обронила:
— Извини. Случайно вышло. Что мы будем делать дальше?
Макар поднял с земли пистолет, который некоторое время назад выбил из рук Ирины Павловны, и вернул ей оружие. А потом, устремив взгляд в бескрайнее небо, крайне задумчиво протянул:
— В первую очередь найдем способ просмотреть запись на этой кассете. Что само по себе непросто – для этого требуется подходящая видеокамера. И не факт, что их еще производят. Во-вторых, мне нужно хорошенько все обдумать и подготовиться к сегодняшней сходке. Вечерок намечается тот еще! Радуйся, Лиза – скоро ты увидишься с мужем. И... не только с ним!
Дорожа каждой минутой, они двинулись в обратный путь практически сразу.
Все содержимое шкатулки запихнули в хозяйственную сумку (в которой изначально та и лежала), попрощались с Ириной Павловной (предусмотрительно попросив ее не распространяться о их визите) и отправились навстречу неизвестности. Всю дорогу оба молчали, каждый думая о чем-то своем. Уподобившись душевнобольному человеку, Лиза остервенело сжимала в руках письма от матери, перечитывая и перечитывая их бесконечное количество раз. Вернее, перечитывала первое. А второе, написанное на немецком языке, просто разглядывала, не понимая ни словечка. Она с любовью проводила пальцем по аккуратно выведенным буквам, оживляя в памяти
«Мамочка. Мамуля. Как же много ужасов тебе пришлось пережить…»
Рассуждая над этим, Лиза все отчетливее понимала, насколько сильной и несгибаемой женщиной была ее мать. Под стать отцу – не иначе. Стоило лишь на миг представить себя на ее месте, и становилось по-настоящему жутко. Горло стискивало, точно стальными тисками, а на глазах вновь наворачивались слезы. Но Лизавета категорически запрещала себе плакать. Не время. Не место. Теперь всю свою боль она обращала в гнев. В ярость на тех мерзавцев, по чьей вине чудовищные трагедии обрушились на ее семью.
«Они отняли у меня все! И ответят за это! Должны ответить!»
Вскоре они пересекли черту города, и Зарутский резко притормозил у обочины. В который раз за сегодня он протянул Лизе свой телефон.
— Ищи! — велел, впиваясь в нее острым требовательным взглядом.
Аккуратно свернув письма и торопливо запихнув их в сумку, она растерянно уточнила:
— Что искать?
Тот лишь развел руками:
— Видеокамеру старого образца, полагаю. Продажа, аренда, прокат – что угодно. Лишь бы в рабочем состоянии. Нужно выяснить, что на пленке.
Кивнув, Лиза приступила к поискам. К счастью, кассетные видеокамеры еще были представлены на рынке. Причем по весьма доступным ценам.
Отыскав нужный магазин, она вернула мобильник Макару со словами:
— Вот. В этом торговом центре все есть в наличии.
Не издав ни звука, мужчина погнал автомобиль по нужному маршруту.
И уже спустя двадцать минут они оплачивали покупку в отделе электроники и бытовой техники. Затем оба торопливо вернулись в машину. Следующие секунды пролетели в попытках включить аппарат и разобраться в его управлении. Наконец, когда дело было сделано, Зарутский вставил кассету в видеокамеру и выбрал режим воспроизведения. На небольшом экране появились первые помехи. Заметив их, Лиза воскликнула:
— Погоди! Стой!
— В чем дело? — нахмурился Макар, нажимая на паузу.
— Ни в чем. Просто… мне страшно…
Она ни капли не кривила душой. Ее охватила прямо животная паника.
Нутро подсказывало ей, что после просмотра данного видео все изменится.
Окончательно и бесповоротно. И как прежде не будет больше никогда.
Стараясь успокоить, мужчина улыбнулся ей через силу:
— Это нормально. Мне тоже малость не по себе.
— Вдруг там что-то ужасное? — пискнула она жалобно.
— Сейчас и узнаем…
Не помня себя от волнения, Лиза пулей выскочила из салона на улицу.
— Нет! — выпалила, прежде чем захлопнуть дверь. — Сперва ты, потом я!
Нервно расхаживая вперед-назад, она терпеливо ждала, пока Зарутский ознакомится с содержанием видео. Но к тому, что произошло дальше, оказалась не готова. Совершенно. Спустя минут пять-шесть, раздраженно швырнув камеру на пассажирское сиденье, Макар покинул автомобиль так быстро и стремительно, что чудом не вырвал дверь. На нем не было лица.