Реквием по Победе
Шрифт:
Нет, капитан не был одинок. Дома его ждали.
Дописав своё не хитрое послание, Лебедев привычно сложил письмо треугольником, написал адрес и отдал, рядом стоявшему, санитару….
***
За разбитым окном падали редкие снежинки, накрывая собой потемневшую от копоти землю и трупы на ней.
Снова разрушенный дом. Снова зима. Снова бой. Снова Лебедев перезаряжает своё оружие, вжавшись в стену. Всё в этой жизни повторяется. Или почти…
На сей раз это был дом в Будапеште. На дворе стояла зима, но уже 1945 года. На плечах Лебедева были
Итак, затвор передёрнут – можно продолжать бой.
Немцев в этом здании было не так уж много, однако, они сделали из него неплохой опорный пункт с пулемётными точками и противотанковыми орудиями. Конечно, это мешало проходу советской техники, а потому Лебедева – как опытного войскового разведчика – снова послали с его отрядом зачищать этот небольшой оплот фрицев в городе.
Майор выбежал из своего угла в коридор. Нужно было добраться до лестницы, ведущей на этаж выше – последний, который оставался в доме, и на котором располагалось несколько пулемётных точек. И действительно, в конце прохода показались ступени, ведущие вверх.
Лебедев двигался ближе к стене, дабы успеть вжаться в неё если кто выскочит. Он знал, что здесь рядом с ним находится ещё один немец, но он также рассчитывал на своих товарищей, которые рассредоточились по зданию, то и дело отстреливаясь.
Внезапно перед майором появился фриц с нацеленной на него винтовкой. Счёт шёл на секунды. Однако Лебедев был уже достаточно опытным, чтобы не испугаться в подобной ситуации, а потому резко пригнулся. Тут же прозвучал выстрел, и он почувствовал, как пуля проходит буквально в миллиметре от него, слегка обжигая спину. Не успел офицер что-либо предпринять, как раздался следующий выстрел, и на его лицо брызнула кровь, а немец, стоявший практически в шаге от него, полетел на пол. Евгений обернулся и увидел своего старлея Кондратенко, зажимавшего левый бок, и одного из бойцов, который, собственно, и застрелил врага.
Лебедев кивнул, как бы благодаря своего спасителя, и они все подбежали к лестнице, к которой, в свою очередь, стянулись и другие бойцы отряда.
– Не подставляемся, ребята! – сказал майор. – Последний этаж остался!
Он бросил взгляд на старшего лейтенанта.
– Кондратенко, ты как?
– Хлопці, полізайте поки наверх, а я тут постерегу 1 , – ответил офицер, стараясь делать голос бодрее, и присел, опёршись на стену.
– Вперёд! – скомандовал Лебедев остальным бойцам, и они принялись аккуратно подниматься по ступенькам.
1
– Ребята, полезайте пока наверх, а я здесь постерегу. (Укр.) (Пер.авт. В.О.)
Показался коридор последнего этажа. Половина дверей была закрыта и даже заколочена, что существенно упрощало работу.
Когда все солдаты вошли, они рассредоточились по проходу, стараясь прикрывать друг другу спины.
Поначалу всё шло нормально. Бойцы во главе со своим командиром пробирались по коридору вдоль стен, смотря в оба даже на заколоченные двери, ибо их вполне могли неожиданно выломать. От немцев можно было ожидать всякого.
Вскоре они добрались до большого помещения. У разбитых окон лежали мешки
– Сейчас гранатами закидают! – сквозь шум выстрелов прокричал сержант.
– Опередим их! – ответил криком Лебедев.
Сержант понял намёк своего командира и вынул из-за пояса гранату.
Едва он успел приготовиться, чтобы метнуть её, как пулемётчик показался из-за угла проёма.
Всё произошло за секунды.
Сержант не успел сообразить, что случилось, а потому всё-таки метнул свою гранату в проём. Пулемётчик же не видел этого и открыл огонь по солдатам. Лебедев приподнялся на колено, чтобы поразить врага из своего автомата.
Раздалось два выстрела.
От одного выстрела немецкий пулемётчик упал навзничь, и все остальные его пули ушли в потолок, обсыпав штукатурку. Однако от его выстрела, что он успел сделать, упал уже Лебедев.
Перед глазами майора всё поплыло, а затем показалось какое-то красное облако.
Он падал на землю, а в голове была только одна мысль: «Неужто не доживу до победы?..»
***
Пуля прошла навылет, пробив лёгкое. Конечно, в полевых условиях это вылечить невозможно, да и вообще чудо было, что майор остался жив.
Его отправили в госпиталь в Москву. Как Лебедев ни протестовал против этого – всё тщетно. В конце концов, сама боль в лёгком отнимала у него все силы, а потому отправляться воевать дальше – было бы глупым самоубийством. В конце концов, дом тот его ребята смогли взять, не потеряв никого, а на грудь Лебедева был повешен орден Красного Знамени. Конечно, это не утешало его, а потому в санитарном поезде он сидел угрюмо и молчаливо.
– Да ладно, товарищ майор! – подбадривал его старшина без руки, который лежал на соседней скамье. – Войне уже конец, считайте! До Берлина рукой подать.
При этих словах солдат усмехнулся от неожиданной самоиронии.
Лебедев не отвечал. Ему было обидно от того, что он не увидит своими глазами падение столь ненавистного врага, осколок которого всё ещё был где-то в его теле, вот уже два года. Однако было на душе офицера и радостно. Встреча с женой. Он знал, что у него будет немного времени после выписки из госпиталя, а потому можно будет съездить в родную деревню.
«Ганнушка, милая моя! – думал майор. – Как ты там без меня? Поди и забыла, как я выгляжу… да и я хорош – сколько не писал уже?.. Этак с месяца два, наверное. Ничего, скоро увидимся уже, а там и совсем вернусь!»
От этих мыслей Лебедеву становилось теплее, и он невольно улыбался.
Через несколько дней поезд добрался до Москвы, откуда майор попал в госпиталь. Там сделали операцию, после которой один из врачей с сожалением сообщил:
– Ну, Евгений Николаевич, к сожалению, не служить вам больше…
– Как?! – чуть ли ни вскрикнул Лебедев.
– Увы, повреждение лёгкого оказалось серьёзным. Можно сказать, оно у вас сейчас, почти бесполезное. В общем, принято решение уволить вас в запас.