Реквием. Книга первая Инициация
Шрифт:
— А далеко от нас Спасск-Рязанский?
Дед проигнорировал мой вопрос:
— В соседних деревнях народу прибыло, раньше одни старики свой век доживали, а теперь яблоку негде упасть. Ижевское, Деревенское, Иванково почти все пришлыми заняты. Даже до Лакаша добрались, а это всего в пяти километрах от нас. Только Брыкин Бор и Папушево без чужих. Дорога сюда плохая, трудная, да и зона запретная, заповедник, как-никак. Вот и держимся пока.
— Что ты спрашивал, внучок? — вспомнил деде про мой вопрос.
— Далеко этот Спасск-Рязанский?
Я, конечно,
— Километров шестьдесят будет, если по дороге, а напрямую — и вдвое короче, через леса.
Как дед и говорил, пока все проснулись, умылись и были готовы к отъезду, прошло почти два часа. Ниву решили оставить в деревне, дед сел к Ване в «Шишигу» и возглавил движение. Пришлось вернуться на пару километров, чтобы переехать мостик. Зимой лес даже красивее, чем летом: величественные сосны и ели стояли по бокам от дороги, облаченные в белый наряд. Местами дорога настолько сужалась, что ветви царапали по машине. В прошлый раз мы были здесь летом и доехали до Кудома за полчаса. В этот раз даже дорога до Нового Кудома, что в шести километрах от Старого, заняла полтора часа.
Следы Нивы были наполовину запорошены, что усугубляло и без того трудную езду. Переваливаясь на неровностях дороги, утопая в снегу, мы ползли как черепахи. Несомненным преимуществом было то, что и не любой любопытный забредет в такую даль. К Новому Кудому добрались лишь через час с хвостиком. Мы в прошлый раз сюда заезжали, это была основная база лесничества. Здесь хранили корма для подкормки животных, было построено пара домиков для лесников, несущих дежурство в глубине Окского заповедника.
Из одного домика навстречу спешил молодой мужчина. Несмотря на холод, на мужчине был только толстый вязанный свитер и тактические зимние штаны. Легкий ветерок шевелил русые кудри парня, который при ближайшем рассмотрении оказался совсем молодым.
— Сергеевич, будь здоров! А что за банда с тобой?
Тон парня мне не понравился, как и его взгляд, которым он окинул наши машины. Девушек он вряд ли заметил, но глазки его заблестели.
— Это мой внучок Олег, что купил тот домище на старой заимке, — дед притянул меня к себе, — а с ним его боевая команда.
— Так если боевая команда, война не здесь, — фальшиво рассмеялся русый.
— Ты это, Леха, не дури, за внука крестец могу помять, — шутливо погрозил дед, пожимая протянутую ему руку. Парень мне не понравился — он явно не вписывался в местный колорит. Слишком приторно-сладким был и он сам, и его наигранное поведение.
— Олег, знакомься, наш новый биолог с Москвы, приехал для своей кандидатской.
— Алексей, — протянул руку шатен.
— Олег, — ответил на рукопожатие, одновременно показывая на край, — это у вас пасека?
— Да, чистая популяция среднерусской, подвид темной лесной, — оживился ботаник или биолог, как его там. — Любите пчел?
— Люблю мед, — отрезал попытки продолжить разговор. Наличие пасеки меня обрадовало — неиссякаемый запас меда при правильном подходе. Среди книг, заранее отобранных во время длительной
— На этой флешке в тысячу раз больше информации, не считая того, что я закачал в ноут. Зачем ты собираешь макулатуру?
Объяснять было бесполезно, тогда ограничился знаменитой фразой «рукописи не горят». Ноут может сломаться, флешка может потеряться, да и будущее электричества тоже неясно. А книга, она вечная, если хранить ее от сырости и огня.
Дед с Алексеем ушли в домик, ждать пришлось недолго.
— Поехали, небось моя Тонька уже заждалась, — нас уговаривать не пришлось, всем давно надоела жизнь на колесах.
Когда минут через пятнадцать дорога вывела нас на Старый Кудом, Аннабель ахнула:
— Божечки, как же красиво…
На заснеженной большой поляне без деревьев, огороженный двухметровым забором, высился наш замок. Снежная шапка причудливо свисала по карнизам, а сам дом смотрелся словно из сказки.
— Действительно красиво, прям как из моего детства! Правда, тогда таких больших домов не строили, — согласилась Наталья Ивановна. Семенов лишь удовлетворенно крякнул, по-своему оценивая прелести Старого Кудома.
После вчерашних слов деда про невесту Аннабель избегала меня, но сейчас не сдержала эмоций, обняв сзади прямо в машине. И моментально отпрянула, словно совершила преступление. Вообще, эта девушка оставалась загадкой — в ней непостижимым уживались невероятная скромность и сексуальная притягательность. После того, как она безапелляционно отшила Ашота, я даже не пробовал флиртовать. На флирт и времени не было, каждый день был довольно насыщенным.
Нашу кавалькаду увидели — ворота открылись, когда мы только подъехали. Опережая бабушку, вперед выскочила мама:
— Олег, Олежка!
Подхватив ее на руки, закружил — это была наша фишка с тех пор, как я закончил школу.
— Поставь, дурачок, никак не повзрослеешь! — мама, смеясь, отцепилась от меня. Увидев Наталью Ивановну и Виталия Семеновича, посерьезнела:
— С приездом, добро пожаловать!
— Здравствуйте, тетя Люда, — по очереди поздоровались ребята. Мама всех знала, кроме Ашота, супругов Семеновых и Аннабель. В двух словах рассказал о них, и едва я закончил, как она потянула меня в сторону:
— Эта девушка, — мама показала глазами на Аннабель, — с тем чернявым?
— Нет, она сама по себе.
— Как это сама по себе, а мой сын что, не мужчина? — голос мамы даже взвился. — Нечего дурака валять, если она и как человек хороша так же, как красива, то такую нельзя никому уступать.
— Разберемся с этим, сейчас дела поважнее, — мягко отодвинув настойчивую родительницу, созвал парней:
— Ребята, давайте разгрузимся, а девушки будут опустошать баулы. По местам расставим потом, сейчас главное — разгрузить машины. Разговоры, воспоминания и переживания отложим на потом. У нас будет уйма времени налюбоваться природой и поговорить обо всем, еще успеем надоесть друг другу.