Реквием

Харт Калли

— О, это не так. Я здесь только для того, чтобы убедиться, что вы не преуменьшаете риски, связанные с этой мясницкой процедурой. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы отговорить ее от этого.

— Какой сюрприз, — женщина сжимает губы в то, что можно назвать самой недружелюбной улыбкой всех времен. — Я разрешаю тебе присутствовать здесь, потому что важно, чтобы Соррелл имела доступ к своей системе поддержки, но позволь мне прояснить кое-что для тебя, Тео. Если оскорбишь меня, мой персонал или кого-либо из…

— Могу я напомнить тебе, — говорит Тео, прерывая ее. — Что в последний раз, когда мы были в присутствии друг друга, ты

была той, кто физически напал на меня.

— Только потому, что ты намекнул, что я хотела убить твою девушку только для того, чтобы мое имя попало в медицинский журнал.

— Я не намекал, а прямо сказал это, — огрызается Тео в ответ. — Весь этот твой эксперимент — просто какой-то тщеславный, дерьмовый эгоизм для тебя. Если…

— За последние шесть недель я успешно провела три процедуры. Трое пациентов, все полностью выздоровевшие и исцеленные, вернулись к своим семьям. Их симптомы улучшаются с каждым днем, по мере того как уменьшается отек. Я очень надеюсь, что процедура Соррелл пройдет так же хорошо.

— Три пациента? Из скольких?

Доктор Брайтон выглядит так, словно ей хотелось бы снова дать Тео пощечину, но передумывает.

— Три, — холодно говорит она. — Три из трех. Стопроцентный успех.

Тео захлопывает рот.

— Головные боли, от которых ты страдаешь, а также некоторая вялость — все это побочные эффекты ушиба мозга. Вот эта область, — говорит доктор Брайтон, рисуя стилусом круг вокруг затемненной области на изображении мозга, моего мозга, которое отображается на экране ее компьютера. — Это твоя лобная доля. Эта область мозга, которая отвечает за твою индивидуальность. За твои эмоции, настроение и суждения. А вот эти области — это гиппокамп и медиальная височная доля. Они ответственны за создание и хранение воспоминаний. Как можешь видеть, эта небольшая темная область, зажатая между лобной и медиальной височной долями, темнее, чем остальная часть твоего мозга. Вот она то и вызывает твои проблемы. Мы беспокоились, что это начало глиомы — опухоли, вызванной травмой, которую ты получила во время несчастного случая. Однако наши сканы впоследствии опровергли это, что является отличной новостью. Теперь мы знаем, что это, скорее всего, рубец от фиброзного поражения, оказывающий давление на очень чувствительные участки мозга, что, очевидно, и вызывает такие серьезные осложнения. Я хотела бы провести лузионэктомию с использованием экзоскопа и новой трубчатого отводящего устройства…

— Шарлатанство, — шипит Тео сквозь зубы.

Доктор Брайтон закатывает глаза.

— Это обычная процедура, Тео. Я не собираюсь изобретать велосипед заново.

— Да, конечно. Но ты еще не объяснила ей, что область, которую хочешь удалить в ее мозгу, невероятно глубока. Осложнения, связанные с вмешательством в эту область мозга, это…

— Заслуживают внимания, да, и не следует относиться к ним легкомысленно. Если перестанешь меня перебивать, то я бы с удовольствием прошла всю процедуру с Соррелл, шаг за шагом, от начала до конца. Я объясню риски, связанные с каждым из этих шагов, а также общие зарегистрированные результаты, и, возможно, тогда ты сможешь высказать свои жалобы.

Тео явно недоволен этим, но позволяет доктору Брайтон описать процедуру. К тому времени

как она заканчивает, я покрываюсь холодным потом и в полном замешательстве. Нейрохирургам платят большие деньги, потому что это сложное дело. Но мой вывод, как только она заканчивает, таков: операция опасна. По времени продлится около четырех часов. В последствии, я могла бы проснуться с некоторыми из моих воспоминаний, или все воспоминания вернулись бы ко мне, но также есть шанс, что я могу вообще не проснуться.

— Благодаря недавнему совершенствованию практических методов и последующим успехам, которых мы добились в центре, результаты намного выше, чем мы могли ожидать даже пару месяцев назад, — говорит доктор Брайтон.

— Если это так, то не могла бы ты объяснить, что случилось с Генри, — требует Тео.

И снова, Ру… то есть, доктор Брайтон бросает на Тео взгляд, полный отвращения. Он её раздражает. Неудобство, без которого она вполне могла бы обойтись.

— Смерть Генри это очень печально. Травма его мозга была менее серьезной, чем у Соррелл, но расположение рубцовой ткани было гораздо сложнее. Мы не осознавали всех масштабов, пока он уже не лежал на столе…

— И после того как вы положили его на этот гребаный стол, просверлили дырку в его голове, и увидели объем его рубцовой ткани, считаешь ли ты этичным рискнуть и продолжить процедуру, не посоветовавшись с его родителями или не проведя более полное сканирование? Я имею в виду, почему не были проведены все возможные исследования? Это чудо, что у тебя все еще есть лицензия на медицинскую практику. Надеюсь, у тебя хороший адвокат, потому что я слышал, что мистеру Декоски просто не терпится засудить тебя к чертям собачим…

— Тогда тебе лучше надеяться, ради вас обоих, что Соррелл решится на операцию как можно быстрее, — говорит доктор Брайтон без малейшего проблеска эмоций. — «Фалькон-хаус» — единственное учреждение, оборудованное для лечения таких случаев, как у Соррелл, и я единственный врач, желающий и достаточно опытный, чтобы помочь.

— Если вы все-таки вскроете мне череп, и все будет выглядеть хуже, чем ожидалось, вы остановите процедуру? Чтобы мы могли разработать план дальнейших действий? — спрашиваю я.

Доктор Брайтон выглядит недовольной, но кивает.

— Если таково твое желание.

Тео практически вскакивает со стула.

— Ты не можешь всерьез рассматривать это, малышка.

Я игнорирую его.

— Есть шанс, что ко мне вернутся все мои воспоминания?

— В первую очередь мы сосредоточимся на том, чтобы сначала ослабить давление на твою лобную долю, чтобы сначала стабилизировать проблемы, с которыми ты сталкиваешься в отношении своих суждений и личности. После завершения мы перейдем к резекции более глубокой области поражения, которая затрагивает центры памяти. Я уверена, что мы сможем решить обе проблемы на удовлетворительном уровне.

Закрыв глаза, я качаю головой.

— Мне не нужен удовлетворительный уровень. Мне нужна уверенность, что мои воспоминания вернутся.

— Даже если бы шансы на успех были намного, намного выше, я бы не смогла обещать тебе этого. Всегда есть связанные с этим риски, даже при самых безопасных операциях. Я не могла бы с чистой совестью…

— О, пожалуйста! — взрывается Тео. — Как будто у тебя есть совесть!

Доктор Брайтон разочарованно выдыхает; она откидывается на спинку стула, медленно и осторожно кладя стилус обратно на стол.