Религиозное паломничество в христианстве, буддизме и мусульманстве: социокультурные, коммуникационные и цивилизационные аспекты
Шрифт:
На протяжении многих веков на Афоне бытовало предание, что русский монастырь был основан ещё во времена Киевского великого князя Владимира Святого и с его помощью. Исследователи уверены, что эта русская обитель была тем самым монастырем Древодела (Ксилургу), акты которого хранятся в архиве нынешнего афонского монастыря святого великомученика Пантелеимона и о котором про-татский акт 1169 года свидетельствует, что тот всегда принадлежал русским. Из источников известно, что обитель Ксилургу была посвящена Пресвятой Богородице. В.А. Мошин считал, что русский монастырь на Святой Горе активно поддерживали, прежде всего, в материальном плане Киевские великие князья Владимир Святославич Святой и Ярослав Владимирович Мудрый, ибо без такой помощи в достаточно короткие сроки обитель не смогла бы настолько быстро развиться [199] . Такая же интенсивная поддержка со стороны наших князей русскому афонскому монастырю прослеживается и в XII веке. Письменных свидетельств, отражающих картину паломничества русских людей на Афон с Х по XII век, к сожалению, не сохранилось, однако можно уверенно говорить, что возникновение и развитие русского монастыря в честь Пресвятой Богородицы доказывает присутствие русских паломников на Святой Горе в этот период. В 1169 г. официальным решением Священного Кинота русским монахам был передан пустующий греческий монастырь на Афоне, который был посвящён ими святому Пантелеимону, чьи честные мощи всегда хранились в обители.
199
Мошин В.А. Русские на Афоне и русско-византийские отношения в XI–XII вв. // Из истории русской культуры. М., 2002. Т. II. Кн. 1. С. 314–319.
И вот уже тысячу лет православные богомольцы (исключительно мужчины, так как женщинам по древним правилам монашеского сообщества Святой Горы нельзя ступать на её землю) из нашего Отечества ежегодно приезжают на поклонение святыням афонских монастырей.
Теперь же вернёмся к первому из известных нам русских богомольных путешествий на Афон – паломничеству преподобного Антония Печерского. Русский юноша смог в самые первые годы после принятия христианства на Руси совершить паломничество к святыням Константинополя и Афона. Ознакомившись с монашеской жизнью на Святой Горе, он решил остаться там и принять иночество в монастыре Эсфигмен. Он был пострижен в монахи с именем Антоний и прожил в обители более десяти лет. По прошествии этих лет Антоний был послан на Русь, чтобы создавать святые обители на родине. В 1013 г. он поселился в пещере недалеко от Киева. Но недолго подвизался преподобный Антоний в месте своего отшельничества, так как после смерти святого равноапостольного великого князя Владимира Святославича началась усобица между его сыновьями за великокняжескую власть в Киеве. В этой обстановке преподобный Антоний принял решение вернуться в афонский монастырь Есфигмен. Он вторично совершил паломническое путешествие в Константинополь, а затем на Афон, где и поселился в ставшем ему родным монастыре. После утверждения на великокняжеском престоле в Киеве Ярослава Владимировича Мудрого общая политическая обстановка на Руси стабилизировалась. В 1028 году преподобный Антоний вернулся в Киев, вновь поселился в своей пещере и продолжил иноческий подвиг, который когда-то начал паломничеством в Царьград и на Святую Гору Афон, а закончил основанием одной из величайших православных святынь Русской земли – Киево-Печерского монастыря, будущей первой Лавры нашего Отечества.
Преподобный Антоний основал Киево-Печерский монастырь в 30-е годы XI столетия, паломничество в который, согласно летописям и житиям святых угодников, началось практически сразу после его создания. Множество богомольцев приезжало в Киево-Печерскую обитель, чтобы получить благословение у святых отшельников – подвижников Печерских. Среди тех, кто приходил к преподобным отцам-основателям монастыря, были и князья, и бояре, и воеводы, и купцы, и множество простых богомольцев. Киево-Печерский монастырь в XI–XIII веках, вплоть до монгольского нашествия, был самым почитаемым святым местом Древней Руси, куда совершали паломничества богомольцы со всех русских земель.
В домонгольский период на Руси возникли десятки монастырей в основном в крупных городах и вокруг них. Каждый из этих монастырей становился объектом местного паломничества жителей близлежащих городов и селений. С первых десятилетий после Крещения Руси в Киеве, Новгороде, Пскове, Чернигове, Полоцке, Смоленске, Ростове, Твери, Владимире, Суздале и других городах стали возводиться соборы и храмы, к святыням которых приезжали многие поколения русских паломников.
По мнению А.В. Назаренко, в конце XI века «на Руси, как и на Западе, резкое оживление паломнического движения в Святую Землю было вызвано успехом Первого Крестового похода: оно как бы выплеснулось после долгой паузы, обусловленной экспансией турок-сельджуков, овладевших в 1070 году также и Иерусалимом. В отличие от относительно лояльных арабов сельджуки препятствовали паломничеству и активно притесняли местных христиан. <…> Собственно, ликвидация “сельджукского барьера” и была одним из мотивов Крестового похода. В этой связи показательно, что первые сведения о русских паломничествах в Иерусалим, опять-таки, как и на Западе, появляются немедленно после его отвоевания крестоносцами» [200] .
200
Назаренко А.В. Русь и Святая Земля в эпоху крестовых походов. // Богословские труды. Юбилейный сборник № 35. К 150-летию Русской Духовной Миссии в Иерусалиме (1847–1997). М., 1999. C. 184.
Здесь необходимо заметить, что русская княгиня Гида Гаральдовна [201] , жена князя Владимира Мономаха [202] , прибыла в Святой Град в год его захвата крестоносцами и, совершив паломничество к Гробу Господню, в том же 1099 году скончалась в Иерусалиме. Место её погребения неизвестно, но память о её паломническом подвиге останется навсегда с нами, тем более что она первая из известных нам русских паломниц завершила свой жизненный путь в Святой Земле. В этой связи справедливо будет обратиться к размышлению А.В. Назаренко о женском древнерусском паломничестве: «Вряд ли уместно сомневаться, что практика женских паломничеств в Святую Землю в древнерусской княжеской среде была значительно шире, чем наши скудные сведения о ней» [203] .
201
Гида Гаральдовна (до 1066–1099) – русская княгиня Смоленская, Переяславская и Черниговская, дочь англосаксонского короля Харальда (Гаральда) II Годвинсона, павшего в 1066 г. в битве при Гастингсе. После гибели отца двое его сыновей и дочь Гида бежали в Данию, где были с большой честью приняты королём Свеном. В 1074 г. Гида была сосватана и привезена из Дании на Русь, где стала первой женой Смоленского князя Владимира Всеволодовича Мономаха, будущего Киевского великого князя, в браке с которым она родила семь сыновей: Мстислава, Изяслава, Романа, Вячеслава, Ярополка, Святослава и Андрея, а также дочерей Марию и Софью. В 1099 г. совершила паломничество в Иерусалим, где и скончалась.
202
Владимир II Всеволодович Мономах (1053–1125) – князь Смоленский, Черниговский, Переяславский, великий князь Киевский в 1113–1125 гг., из династии Рюриковичей, старший сын великого князя Всеволода I Ярославича и византийской царевны Анны, дочери византийского императора Константина IX Мономаха. В 1067–1078 гг. княжил в Смоленске, в 1078–1093 гг. – в Чернигове и Смоленске, в 1093–1095 гг. – в Переяславле, в 1095–1113 гг. – в Чернигове. В 1113 г. после смерти Святополка II Изяславича он занял великокняжеский стол в Киеве. Княжение Владимира Мономаха было временем политического и экономического усиления Киевской Руси. Он создал знаменитый Устав Владимира Мономаха, вошедший в пространную редакцию Русской Правды. Князь Владимир Мономах был также крупным писателем своего времени.
203
Назаренко А.В. Там же. С. 185.
В самом начале XII века совершил путешествие к святым местам Православного Востока выдающийся древнерусский писатель-паломник игумен Даниил, родоначальник жанра хождений в отечественной литературе. Игумен Даниил во время своего паломнического путешествия, которое он осуществил в 1106–1107 годах, посетил Константинополь, малоазийские и средиземноморские города, греческие острова и Святую Землю. Вместе со своими спутниками он присутствовал на нисхождении святого благодатного огня в Великую субботу 1107 года. Своё паломничество он впервые в древнерусской литературе описал во всемирно известном произведении «Житие и хождение Даниила Русской Земли игумена», о чём уже упоминалось ранее.
О массовости паломничества в середине XII века свидетельствуют также некоторые вопросы иеромонаха Кирика [204] святителю Нифонту [205] , епископу Новгородскому, о духовной пользе паломничества в Святую Землю, содержащиеся в «Вопрошании Кирика», которое входит в состав Новгородской (или Климентовской) Кормчей книги [206] . Иеромонах Кирик спрашивает владыку: «Если идут в странствие в Иерусалим к Святым, то я (некоторым) запрещаю, не велю идти, велю этому человеку быть здесь добродетельным. Владыка, грешу ли я, приказав подобное?» На этот вопрос святитель Нифонт отвечает: «Ты делаешь очень хорошо: для того (этот человек) идет, чтобы, всюду путешествуя, есть и пить. Ты же такое зло запрещай». Далее следует указание о тех, кто поклялся отправиться к святым местам: «Тех, кто поклялся пойти в Иерусалим, подвергай епитимьи, ибо такая клятва губит эту (нашу) землю» [207] .
204
Кирик Новгородец (1110 – ок. 1156) – иеромонах, доместик (регент) Новгородского Антониева монастыря в честь Рождества Богородицы, древнерусский писатель и первый известный нам по имени отечественный математик. Кирик – автор знаменитого богословского сочинения «Се есть вопрошание Кириково, еже вопроша епископа ноугородьского Нифонта и инех», которое для краткости называют «Вопрошание Кирика». Произведение построено в форме диалога, в ходе которого Кирик задаёт недоуменные вопросы святителю Нифонту и другим духовным лицам и получает на них ответы, касающиеся различных сторон жизни Русской Церкви, в том числе и ограничения паломничества в Святую Землю.
205
Нифонт Печерский (†1156) – святитель, епископ Новгородский в 1130–1156 гг., родился в Киеве, пострижен в монахи в Киево-Печерской обители. Святитель Нифонт был знатоком канонов и обычаев Православной Церкви, реставрировал Новгородский Софийский собор, построил и украсил множество храмов в своей епархии, примирял словом враждующих между собой князей и успокаивал народ. В 1138 г. святитель Нифонт основал близ Пскова Спасо-Мирожский монастырь. Некоторые исследователи считали, что из ответов святителя Нифонта иеромонаху Кирику можно сделать вывод о его возможном паломничестве в Константинополь, но никаких достоверных известий на этот счёт пока не существует. В 1147 г. святитель не признал не канонично избранного митрополита Климента Смолятича Собором русских епископов под давлением великого князя Изяслава II Мстиславича без благословения Константинопольского Патриарха. За это по приказу великого князя владыка был лишён Новгородской кафедры и заточён в пещеры Киево-Печерского монастыря. В 1149 г. он был освобождён князем Юрием Владимировичем Долгоруким, занявшим великокняжеский стол и вернувшим святителю Нифонту епископскую кафедру в Новгороде. Константинопольский Патриарх Николай IV в своей грамоте, посланной святителю Нифонту, высоко оценил приверженность владыки церковной традиции и сравнил его поступок с подвигами первых святых отцов. В 1156 г. святитель Нифонт, приехавший в Киев из Новгорода встречать митрополита Киевского и всея Руси Константина, заболел и скончался в КиевоПечерской обители, где и был похоронен в Ближних (Антониевых) пещерах. Память 8 апреля.
206
Кормчие книги (Номоканоны) – сборник правил Церкви, в который были включены также касающиеся Церкви государственные законы и постановления. Составлены Константинопольской Церковью, появились на Руси в X в. Первый перевод византийского сборника, который по-гречески назывался номоканоном, был сделан св. Мефодием. Номоканон в переводе на славянский язык означает «законоправило». Номоканоны дополнялись нормами русского права и снабжались толкованиями, т. к. служили руководством для церковного суда. С кон. XIII в. номоканоны, подвергшиеся переработке, стали называться на Руси «Книга, глаголемая Кормчая, рекше Правило закону, грецким языком Номоканон», или сокращённо «Кормчие книги».
207
Новгородская (Климентовская) кормчая. 1285–1291 гг. ГИМ. Син. 132. Л. 520г5-20, 539а12-16.
Исследователи, рассматривающие историю Русской Православной Церкви и историю Древней Руси домонгольского периода, по-разному оценивают диалог иеромонаха Кирика и святителя Нифонта. Во-первых, все историки сходятся в том, что сам факт запрета паломничества со стороны святителя Нифонта говорит о массовости этого явления в середине XII века. Во-вторых, учёные обращают внимание на то, что такой запрет не единичный факт в истории Церкви, это случалось и раньше, и позже в России, а также в других странах, о чём мы упоминали ранее.
В постановке вопроса иеромонаха Кирика («не велю идти, велю этому человеку быть здесь добродетельным») кроется важная богословская проблема, связанная с паломничеством. Суть её заключается в том, что нельзя понять равна ли степень благочестия и добродетельности во время присутствия на богослужении в своем приходском храме степени благочестия во время почитания Спасителя в Святой Земле? На осторожный вопрос иеромонаха Кирика святитель Нифонт отвечает однозначно, но при этом приводит, на наш взгляд, не совсем убедительную аргументацию, в которой он возражает против разгульной формы осуществления паломничества, имея в виду, возможно, объединения или дружины калик перехожих, но не отвечает на поставленный вопрос по существу. Неубедительный ответ вызвал в историографии самые разноречивые мнения, среди которых можно выделить наиболее характерные. Например, паломничество отнимало от обычных занятий массу рабочих рук и тем самым вредило обществу; странники-богомольцы оставляли жён, детей и родителей на произвол судьбы и тем самым разрушали семьи. С паломничеством связывали и ухудшение криминальной обстановки в Древнерусском государстве, имея в виду бродячие ватаги странников, создаваемые под предлогом хождения на богомолье.
А.В. Карташёв считал, что «дорога к Иерусалиму стала казаться русским людям настолько проторенной, что по разным поводам давали зачастую обет сходить в Святой Город, а для большего обязательства связывали себя клятвой» [208] . В этой связи интересно привести рассуждение А.В. Назаренко: «За что велел налагать “опитимью” святитель Нифонт? Вряд ли за само намерение отправиться к святым местам. Следовательно, паломничество рассматривалось в народе как средство покаяния, которое владыка призвал заменить более обычной епитимьей. <…> Далее, что за “рота” (клятва) имеется в виду? Данный по тем или иным причинам (например, в благодарность за исцеление или, как сказано, в знак покаяния) молитвенный обет паломничества к святым местам? Едва ли. Скорее всего, под “ротой” здесь следует понимать ту взаимную клятву, которая обычно скрепляла более или менее большие группы людей, отправляющихся в дальний и опасный путь, превращая их в сплоченные коллективы – “дружины” вроде той, о какой упоминает игумен Даниил, говоря о своих спутниках. Эта “рота” хорошо описана в былине о “Сорока каликах со каликою”, где члены братчины “калик перехожих” перед отправлением в путь дают “заповеди” взаимопомощи и полного подчинения “атаману”. <…> Именно такие, спаянные “заповедью” “дружины”, члены которых на годы бросали на родине семьи и хозяйства, и вызывали раздражение святителя Нифонта Новгородского…» [209] .
208
Карташёв А.В. Очерки по истории русской церкви. Репринтное воспроизведение. М., 1991. Т. 1. С. 243.
209
Назаренко А.В. Там же. С. 183.