Реликтовая популяция. Книга 2
Шрифт:
Камрат с увлечением кормил проснувшегося ослучьяма. Недавний грында, обреченный родным кланом на смерть, уже не казался заморышем. Большие глаза его блестели, ел он не так жадно, как вечером.
– Грында, по всему, любит поесть, – поделился Свим увиденным с Малионом и ещё некоторое время с любопытством понаблюдал картинку кормления хопперсукса мальчиком.
В слабом свете костра она казалась какой-то иллюзорной и будила в памяти какие-то неясные воспоминания – его собственные или доставшиеся на генетическом уровне от предков.
– Он теперь не грында, – отозвался Малион скучно и нехотя.
– А кто же тогда? – деланно удивляясь, спросил Ольдим, и устремил на Малиона неправильно расставленные на обожжённом лице внимательные глаза.
Недавний лодочник устало отмахнулся от него, но пояснил:
– Обычный ослучьям, отбившийся от клана, вот он кто теперь.
– Совсем-совсем обычный?
Малион, наконец, посмотрел в сторону дурба и с недоумением пожал плечами.
– Ну да, – не унимался Ольдим. Ему хотелось хоть как-то поддеть этого лодочника после неудавшегося разговора на берегу из-за появления торна. – А в клане его тем временем, как ты тут недавно утверждал, будут считать, чуть ли не героем? Так?.. Хорошенькое дело, не находишь ли, уважаемый?
– Не нахожу.
– Ха! Как же так? Он ведь герой, пострадавший за клановую идею. А теперь, как ты тут утверждаешь, обычный ослучьям, к тому же живой.
– Что ты хочешь услышать от меня, Ольдим? – Малион старался вести себя мирно, несмотря на бессмысленные наскоки на него со стороны дурба.
– А то! Что-то у тебя, в твоих рассуждениях, не сходится, уважаемый. Не сходится.
Малион, глядя на пламя костра, помедлил, прежде чем ответить.
– Вот что, Ольдим. Я тебя за язык не тянул. Жаль, что он у тебя уцелел после всего того… Сам знаешь. А по поводу твоих глупых вопросов напомню кое-что. Не буду того человека называть по нэму. Этот человек, обладатель неназванного имени, давно умер для тех, кто его знал, а он жив себе и даже…
– Замолчи! Мне всё-таки придется тебя убить, – одними розовато-синими губами проговорил Ольдим, каменея страшным лицом.
– За что? Ты думаешь, это тайна? Отнюдь. Мне её поведали пятью днями раньше. Так что я не единственный её носитель,
– Одним будет меньше.
– Возможно, но не тебе, Ольдим, обо мне решать – убивать меня или нет. Да и не в твоих интересах моя смерть. И потом, Ольдим, – Малион переступил ногами и принял свободную позу, на лице его проскользнула презрительная улыбка. – Твои угрозы, уважаемый, одна видимость. Ты однажды не от самого хорошего моего ученика уже получил отметины здесь и здесь. – Он показал на себе левое плечо и правое бедро выше колена. – А потом бегал от него, как бзинчик от одного вида куста. – Голос Малиона построжел. – Будь-ка, уважаемый, скромнее, а лучше, вежливее с незнакомыми людьми… Ещё пятью днями твоё бахвальство, глупое и неуместное, могло бы дорого тебе стоить. А сейчас мы делаем одно дело, о котором ты даже не удосужился узнать. Тебя тянет на глупости. Но в нашем деле твой меч и твой опыт важнее, чем никчёмное сотрясение воздуха ядовитым твоим языком.
Пока Малион высказывался, Ольдим находился, словно в столбняке. Глаза его были закрыты веками без ресниц, подтёки на щеках и вокруг остатков носа набухли, и было видно, как по ним циркулирует кровь – толчками. Костяшки пальцев побелели, сжимая рукояти меча и кинжала.
– Вы опять за своё? – почти простонал Свим. Ему хотелось спать, а эти двое никак не могли между собой договориться. – Если мы делаем одно дело, то к чему все эти намёки, тайны, угрозы? Тьфу, на вас! Давайте спать. Сколько можно…
Он отвернулся от слегка взбешённого Малиона и остолбеневшего Ольдима, собираясь устроиться рядом с Клоудой, мирно посапывающей на его куртке.
– Свим, – отвлёк его от предвкушаемого отдыха Камрат. – П”лияна теперь с нами пойдёт, да?
– Зачем он нам? – донеслось тоскливо-страдальческое мяуканье К”ньеца. – Люди в нашей команде, куда ещё ни шло. А ослучьям? Это ничтожество? Свим, он нам не нужен!
– Свим, он хороший… Посмотри только на него!
– И ест за троих, – тянул своё К”ньец. – Сестерция нам мало, что ли?
– Мы, торны…
– Помолчи, Сестерций!
– Рожки у него… Посмотри, Свим! Они у него для красоты, он ими не бодается. И грындой он быть совсем не хотел. Это всё устроил их вождь С”ялван, потому что он боялся П”лияну. Думал, что он, когда станет вместо С”ялвана вождём, выгонит его из клана. Да.
– Откуда ты это узнал? – сощурил глаза Малион, отвернувшись от надолго замершего в прострации Ольдима.
– Ниоткуда. Он сам сказал.
– Он говорит на храмене?
– Нет… Не знаю… Сейчас вспомню. Нет, не на хромене, а на сироче он говорит хорошо.
– Вот и прекрасно, – сказал Малион. Он потёр в задумчивости подбородок, словно копируя Свима, и сильно оттянул под ним кожу пальцами, отчего слова, произносимые им, смазывались. – А ты знаешь, Свим, он нам может кое-что поведать полезное.
– Я совсем плохо говорю на сироче, – покривился Свим, он хотел спать, а не выведывать у ослучьяма какие-то сведения.
– Не знаешь, это твоё дело. Зато мы с малышом говорим на сироче свободно. Так, Камрат?
– Да, меня бабка учила.
– А! Тогда и спрашивайте его сами. Мне поспать надо обязательно. Хотя бы праузы три. Завтра день будет хуже сегодняшнего. Хочу быть в форме-е-е, – Свим до хруста за ушами зевнул. – Ольдим, давай спать.
Ольдим повёл головой и, осторожно обходя Малиона стороной, направился к месту, где уже устраивался на ночлег сразу после ужина.
– Правильно, спите, – как будто разрешил Малион. – А мы с малышом потолкуем с П”лияной.
Глава 22
Присмет пересёк створ ворот Соха, как только придирчивая не в меру после недавних событий стража соизволила их открыть. Бывший Командор Фундаментальной Арены держал путь в тескомовское гетто в Примето. Взойдя на мост, соединяющий город с посёлком через Ренцу, Присмет угрюмо окинул водную гладь неимоверно разлившейся реки, и попытался отсюда рассмотреть ближайшие верхушки драконьей Гряды или Следа Босого Великана, не покрытые водой.
Ушедшие вчера в погоню тескомовцы на лодках рассеяны монстрами. Хорошо, что догадались вслед за ними послать ещё отряд. Вчера и сегодня он передвигается с островка на островок, имея лишь подручные средства и две-три лодчонки, выбитые с большим трудом у сохцев, для преодоления водных перешейков. Как у них там идут дела, сам Присмет не знал, но Жуперр сказал, что монстры на них не покушались и отряд нормально движется по гряде.
Жуперр вызвал его ещё среди ночи, однако, порядки в Сохе ужесточились до невозможности. Каждого входящего или выходящего в поселок только что не обыскивали с ног до головы, вызывая нарекания и недовольство гостей и приходящих для поселковых работ выродков. Ночами производилось бдительное патрулирование ограды.