Реликтовая популяция. Книга 2
Шрифт:
– Он там как раз на пне сидел, – вставил Сестерций.
Торн, как и все, с любопытством слушал Малиона.
– Естественно, на пне… – Малион помолчал. – Если пень выгнил с одной какой-то стороны – это Знак. Его толкуют, предсказывая наводнения, дожди, збуны, и как указатель направления движения клана ослучьямов. Он кочует до другого пня, встретившегося им на пути. Говорят, у них иногда уходят годы, прежде чем им удаётся встретить очередной Знак. У него всё повторяется, после чего ослучьямы сворачивают с прежней дороги прочь от выгнившей части пня… Так и живут. Вот и всё, в принципе.
Малион умолк.
– А грында? – напомнил Ольдим после длительной паузы.
– Да, грында… Бывает, что клан, кочуя от одного Знака Справедливости, кажется, он так называется, до другого, вдруг возвращается к пню, у которого он уже побывал когда-то. Это Подлый, Плохой или Несправедливый Знак. Его пытаются уничтожить, только не огнём и не оружием, а одними руками, с помощью коры от самого пня. Но у давних пней коры, как правило, не бывает. Она уже давно истлела. Такой пень, по представлениям ослучьямов, нельзя оставлять без надзора. Его надо бдительно сторожить…
– От кого? – спросил Камрат.
– Не знаю, – Малион слегка замялся, наконец, сказал, – малыш. Наверное, от него самого или какой-то силы, способной через Подлый Знак навредить клану. И его следует, якобы, сторожить до тех пор, пока клан не наткнётся на пень со Знаком Справедливости. Для охраны выбирают из своей среды сторожа. Грынду. Он должен сидеть на пне или его останках, по крайней мере, до времени нахождения кланом нужного пня. После чего его старейшины соизволят кого-то послать за грындой, снять его с пня и с почётом привести в родной клан… Но, сами понимаете, пока они ищут, а ищут, порой, годами… Всё это время грында, несчастное существо, не имеет права покидать пня.
– Так он же помрёт! – с недоверием проявил свое отношение к рассказанному Малионом Камрат, близко принявший историю клана ослучьямов.
– Так всегда и происходит. Этому П”лияне повезло. Он ещё жив. Впрочем, как сказать. Может быть, и не повезло. Психология ослучьямов не поддаётся осмыслению. Другое дело, что клан П”лияны ушёл отсюда совсем недавно и мог пострадать от наводнения.
– Какие страсти ты тут наговорил, – зябко поведя плечами, промолвила Клоуда. – Бедняга. Что его могло ожидать?
– Почему бедняга? – поднял дугообразные брови Малион. – Говоря о несчастном существе, я имел в виду совсем иное. П”лияна не бедняга. Стать грындой почётно. Появление Проклятого Знака – не рядовое событие в жизни членов клана. Оно случается, быть может, раз в сто-двести лет, а то и реже. Сменяются два-три поколения. Так что о П”лияне клан будет долго вспоминать, как о приникшем к щедрой груди Матери Пути и Исхода. Так сказать, не каждому дано такое, а вот он – сподобился.
– Я никогда не согласилась бы на это… На такую смерть. Такая жестокость!
Малион в ответ на эмоциональное высказывание Клоуды невесело, совсем как умел это делать Харан, улыбнулся.
– Для этого надо быть ослучьямом…
Малион подождал вопросов от других слушателей. Они промолчали, и новоиспеченный член команды выразил на лице удовлетворение.
– Прекрасно, Малион! – похвалил Свим рассказчика. – Но поговорили о П”лияне и хватит. Но я заметил, что он мало что понял из твоего рассказа. Говорит ли он на сироче или хромене?
– Это ты его спроси. Ho, думаю, сироче он знает понаслышке. Его надо бы напоить и накормить. Он вот-вот упадёт в обморок, – посоветовал Малион, хотя старался, как было заметно, своего мнения не навязывать.
– И то, – быстро согласился Свим, – К”ньюша, займись.
Хопс даже простонал от распоряжения Свима.
– Зачем? Ну, зачем он нам?! – воскликнул он в отчаянии. – Сидел он себе на пне, вот бы и сидел!
– Можно я его?.. – вызвался Камрат. – Напою и накормлю?
Мальчику П”лияна понравился, как нравится детям необычная игрушка. Ослучьям походил на неё. Ножки миниатюрные и совсем как у К”ньюши – с копытцами, зато лапины похожи на маленькие руки человека. Личина круглая, глаза круглые и навыкате, нос – и тот как будто круглый, приплюснутый. За рожками и ушами жиденькая гривка, заплетенная тонкими косичками. Нелепо, смешно, а всё вместе – располагающее к себе существо.
– Давай, малыш, – согласился Свим. – Тогда, К”ньюша, готовь костёр, и будем есть… У нас осталась только бренда, – сказал он Малиону, – так что не разгонишься, к сожалению. Надо бы…
– У меня в лодке еда есть. Мой напарник… Тот, что был со мной до нападения монстров, поесть любил, так что запасся на год.
– Я там у тебя ничего не видел, – сказал Свим.
– Значит, плохо смотрел, – парировал Малион.
– Да, лодочник, – въедливо проговорил Ольдим, – ты запаслив во всём, как я погляжу.
– А как же, – в тон ему ответил Малион, показав в улыбке ровные зубы. – Налегке ходить – зависимым быть.
– И разговорчивый…
Заинтригованная заявлением Малиона и внезапной перепалкой между дурбами команда, за исключением Тринера и ослучьяма, направилась к разбитой лодке. В ней, под вторым планширем, был оборудован тайник, вместивший еды, достаточной накормить крин в течение месяца. Создавалось впечатление, что лодка состояла из двух, вставленных друг в друга корпусов, а между ним – запасники.
– Вот это да, – присвистнул Свим.
– Да, напарник, и вправду, любил поесть, – продолжал язвить Ольдим. – А напарник его напарника, тоже поесть не дурак, думаю.
– Не он, а те, кто об этом не думают, бросаясь невесть куда безо всего, – не остался в долгу Малион, вынимая и подавая пищевые пакеты.
Мешки набили до отказа, оставшееся взяли в руки, и, тяжело гружёные, вернулись ко всё ещё не разведённому костру.
– К”ньюша, быстрее! – подгонял хопса Свим, повеселевший от вида горы еды. – Есть хочется, – как присказку повторял он и гладил себя руками по животу. – От бренды там скоро совершенная пустота образуется. Как там Тринер?