Реликтовая популяция. Книга 2
Шрифт:
До рассвета, как показалось ему, но без уверенности, оставалось праузы две. Жариста спала, уткнув лицо в его ладонь.
Содрогаясь от каждого неуверенного движения непослушного тела, Сестерций несколько минтов побродил вокруг лагеря, прежде чем направиться к Свиму и Малиону.
Оба проснулись мгновенно и стали поднимать остальных. Разбудить женщин Клоуда наотрез отказалась, и это неблагодарное дело взял на себя Ольдим.
Сколько было вскриков и возгласов ужаса, когда, открыв глаза, женщины видели перед собой страшную маску! Зато никому из них не пришлось повторять дважды – женщины спохватывались, сразу же позабыв о сне.
Невлоя такими методами разбудить Ольдим не рискнул. Он его просто ткнул ногой в бок и отпрянул в сторону.
– Можно было бы обойтись и без этого, – тут же миролюбиво отозвался засоня. – Я же всегда готов. Ко всему. Пока вы тут без дела мыкаться будете…
– Мыкаться не будем. Выходим! – Свим тронул под локоть Клоуду. – Поедим на ходу. Малыш?.. Тринер?.. К”ньюша, пойдёшь впереди… И… Всё, как будто. Малион, ты нас ведёшь?
– Куда в такую рань?
Вопрос Невлоя повис без ответа.
– Молчал бы уж, – отозвался Ольдим и повернулся, чтобы ещё сказать этому увальню парочку едких слов, но того на месте не оказалось – Невлой уже шёл впереди него.
Ольдим покачал головой. Этот укоризненный жест он относил к самому себе.
Сегодняшнее утро для него выдалось каким-то странным. Он проснулся задолго до решения торна сделать общую побудку. Лежал, прислушивался к округе и к себе и удивлялся своему состоянию – выспался, во всех членах готовность двигаться. И сейчас, идя со всеми, он ощущал удивительную лёгкость, окрылённость, если говорить высоким стилем. Оттого щемило в левой стороне груди, а каждый вздох будто вливал в лёгкие давно позабытую с годами юношескую восторженность: утро, тепло весны, друзья и… тревога.
– Скажи К”ньюше, пусть посмотрит там, – Малион указал Свиму на смазанное сумерками тёмное пятно слева по ходу их движения.
Свим издал звук, больше похожий на выдох, чем на свист, подзывая выродка.
– Я уже там смотрел, – мяукнул К”ньец. – Никого там нет. Сейчас нет, а вчера до позднего вечера был. – Он фыркнул. – Из собак кто-то.
– Хорошо. Тогда нам сюда, – Малион круто свернул, оставляя подозрительное место слева. – Там, – сказал он неопределённо, – пройдём по кромке, скрытно.
В это время позади него упал Ольдим. Поминая збун в пустыне Снов, он с помощью Невлоя поднялся.
Великан злорадно посоветовал:
– При ходьбе ноги поднимать надо.
– Безо всяких обойдемся… – огрызнулся Ольдим и захрюкал от смеха. – Ты своей силы не соизмеряешь. Чуть руку не оторвал.
Стало значительно светлее, запищали и защебетали птицы, перебрасывались короткими репликами дурбы, женщины живо обсуждали ночное похождение своей предводительницы – звуки сливались в неразборчивое бормотание.
Под ногами запружинил подмокший слой земли и травы, веток и листьев, занесённых сюда ветрами. Могло показаться, что Малион ведёт команду по тропе, но Свим пока что ничего определённого не видел, дабы точнее определяться, куда ступать; рядом, под рукой, учащённо дышала Клоуда, ладонь её повлажнела…
– Спят, – доложил К”ньец и облизнул узкие губы, – но прямо у нас на дороге. Путры. Много. Мимо не пройти, учуют сразу. Пока что ветер на нас, потом от нас на них понесет.
Свим с надеждой посмотрел на Малиона. Тот задумчиво теребил кожу на шее.
– По самому берегу… Там ведь, К”ньюша, небольшой такой приступок, в виде карниза? – Малион в упор смотрел в круглые жёлтые глаза выродка, как бы ища в них ответ.
К”ньец недовольно фыркнул и отвел взгляд в сторону. Он мог бы поклясться, что человек заглянул ему в мозг и напомнил ему об увиденном.
– Да, – отозвался он охотно, – там узкий карниз. Мне как раз там удалось… С него я увидел путров. Но вы? Там трава, кусты… Если только ползком.
Женщины от его предложения нервно захихикали.
– Кто бы мне раньше об этом сказал, что я буду ползать в такой грязи, поссорилась бы на всю жизнь, – заявила одна из них.
– Этого у нас ещё не было…
– Ну и видок у нас с вами будет, если смотреть на нас сзади…
– Это можно, даже ползком, – сообщил о себе Невлой, так как большая часть команды с сомнением посмотрела на его могучую фигуру. Трудно было представить дурба таких габаритов ползущим. Невлой тут же озаботился торном. – А ты, Сестерций, ползать умеешь?
– Почему я? Мне не надо, – солидно ответил потомок Акарака и сверху вниз посмотрел на Жаристу.
Она не отходила от него ни на шаг, вызывающе демонстрируя своё к нему отношение.
– Почему это? – заинтересовался Невлой.
– Я не человек.
– Ну-у, – протянул Невлой. – Некоторые, как я вижу, – он стрельнул взглядом на Жаристу, – думают по-другому, но это не важно. Почему не надо-то!
Сестерций отвернулся от Жаристы.
– Я могу пройти мимо путров без запаха. И я умею не шуметь, как люди. Они всегда шумят.
– Верится с трудом, – засомневался Невлой, однако с почтением осмотрел торна с ног до головы, как бы высматривая, где у него таятся подобные способности.
Торн не уступал человеку в росте, но выглядел жиже – тоньше в талии, уже в плечах. Лишь чалма придавала ему увесистости, что ли, оттого голова его с восседающим на ней дремлющим ослучьямом стоила трём головам Невлоя.
Первым за К”ньецем пополз Свим, за ним следом Клоуда.
Малион жестами распоряжался очередностью.
Вода почти подступала к узкому карнизу, а травяной навес был предельно скуден, он едва прикрывал ползущих от спящих путров. Ползти пришлось не меньше двух канторов. Поэтому каждый старался, как можно сильнее вжаться в карниз, ведя носом по земле. Когда, наконец, ползущего останавливали и помогали подняться на ноги, он задыхался, с его одежд, рук и даже лица скатывались комья грязи, и сочилась мутная вода.