Реликтовая популяция. Книга 2
Шрифт:
Первыми дрогнули выродки. Они взвыли высокими голосами всякий на свой лад. Вторя им, заухал диким хохотом Невлой.
И вдруг жуткое затишье наступило над местом схватки. В нём как приговор надо всем случившимся раздался прежний, но теперь со зловещим для опритов подтекстом, голос Малиона:
– Нам надо пройти!
– Пошли они все к обитателям Края! – крючком согнулся Кривой Палец, грубо оттолкнул оприта-человека, чтобы не загораживал дорогу, и, призывая своих бандитов, быстро стал уходить вглубь острова.
Другие оприты уже не слышали призывов своих вождей. Их охватила паника. Никогда ещё они не попадали в такую переделку, в которой подавляющая численность – ничто, а противник неуязвим и даже не скрывает своего пренебрежения к привычным ко всему опритам. В таком сражении победитель известен и нет смысла продолжать наскоки, и знать при этом, что тебя ожидает.
Монжор, готовый со всеми как можно быстрее уйти отсюда, упрямо согнул шею, посторонился, отступив задом на несколько слепых шагов, и пропустил мимо невозмутимого дурба.
Сухой и невзрачный, он умел владеть мечом безупречно, о таких бойцах можно услышать разве что в сказках. Меч он уже вернул в ножны. На Монжора бросил короткий равнодушный взгляд, однако успел холодно предупредить:
– За нами крин тескомовцев…
Монжор хотел ответить, что уже знает о погоне, что сожалеет о немирном исходе встречи, что… что он благодарен за предупреждение…
Малион не слушал его и не смотрел в его сторону, удалялся неторопливой лёгкой походкой: недосягаемый и чужой, как трава и камни, небо и вода…
В поле зрения оказался мальчик: правильные, привлекательные черты лица, большие глаза, сбитая фигура, ещё не лишённая мальчишеской угловатости. Серьезный, сосредоточенный…
Монжор не успел до конца составить для себя портрет мальчика. Мимо него между мальчиком и дурбом, замыкавшим шествие, с рычанием ворвался Тарпун – к обидчику, дурбу с изуродованным лицом.
– Куда ты, дурак? – успел крикнуть Монжор и сделал шаг за подручным, хотел придержать его, остановить от безумного поступка, ведь он кинулся на верную смерть.
Невлой в два гигантских прыжка оказался почти рядом с Ольдимом.
Занятый своими поэтическими изысканиями фундаренец со страшной гримасой на лице повернулся к оприту, рука его потянулась к оружию. Нападавшего он не знал, но запомнил его с того самого момента, когда тот что-то кричал о нём сквозь гвалт, поднятый бандитами в начале встречи. Тогда упоминание своей персоны его несколько удивило, а теперь открытое нападение именно на него – вызывало недоумение.
Прежде чем Невлой достиг Ольдима, Камрат сделал отмашку мечом с поворотом на сто восемьдесят градусов и отсёк Тарпуну вооруженную руку вместе с оружием. Раненый в горячке продолжал бежать, но уже не на Ольдима, а забирая вправо, на Сестерция. Жариста взвизгнула и встретила бандита кинжалом в грудь. Тарпун, ещё живой, с маху налетел на неё. Они вместе упали на землю,
О том, что впереди, не далее как в четверти свиджа, идёт сражение неизвестно кого и с кем, принесли Степ и Калек.
– От ваших донесений одна головная боль, – недовольно заметил Тлуман, когда разведчики выдохлись, рассказывая об увиденном, – Кто-то… С кем-то… Но кто? С кем?
Степ и Калек растерянно переглянулись, по их мнению, они доложили всё, что могло заинтересовать думера.
– Бандиты там, – неуверенно определил Калек,
– Не все, – дополнил Степ.
– Кто эти – не все?
На чересчур широком лице Степа появилась плотоядная ухмылка, рот его пополз до ушей.
– Там были женщины.
Думерт долго подозрительно вглядывался в разведчика,
– Какие ещё женщины? – недовольно спросил Присмет. – Мало нам бандитов, так ещё и женщины.
– Ты, Степ, брось свои штучки! – не на шутку взъярился Тлуман. – О твоих похождениях я знаю… они тебе, женщины, что, мерещатся? Ты в закалочной на проверке давно был?.. Представляешь себе, этот урод, – Тлуман повернулся к Присмету. – Ты посмотри на него! Только посмотри!.. И он-то пользуется диким успехом у женщин. Они его, видишь ли…
– Там были женщины, шейн, – втиснулся в словесный поток думера Калек.
– Ага! – загадочно отозвался Тлуман и смолк.
Присмет с досадой передернул могучими плечами.
– Женщины сражались с бандитами? Возможно ли?
– Женщины кричали, шейн…
– Ага! – опять произнёс думер.
– …а сражались с бандитами дурбы.
Тлуман пошевелил губами, боднул перед собой воздух.
– Ничего не понимаю… Осинапс!
– Да, – отозвался кринейтор.
– Иди-ка сюда! Этим, – Тлуман указал пальцем на разведчиков, – коввды больше не давать. А сейчас собери крин в кулак и бегом вперёд. Ты, Калек, покажешь дорогу, а ты… Чтоб ты мне на глаза не попадался! Хотя бы сегодня.
– Я тут при чём? – обиделся Степ.
– А, – отмахнулся Тлуман. – Осинапс, скомандуй – бегом!
Бойцы без удовольствия перешли на бег – тяжёлый и беспорядочный. Пересечённая местность не способствовала ни лёгкости, ни порядку. Люди оступались, обегали препятствия, кое-кто откровенно резвился – обгонял товарищей, петлял, забавно подпрыгивал.
Присмет рядом с Тлуманом как никогда оправдывал прозвище – Гора Мяса. Она, эта гора, пёрла напролом, уступая только непреодолимым препятствиям в виде стволов деревьев. Ничто иное не могло её сдержать.
Бег, желанный или нет, веселит здоровых тренированных людей, быстрее заставляет течь кровь, учащает дыхание, слегка кружит голову…
Но то, что предстало перед глазами тескомовцев, заставило их позабыть обо всём. На протяжении ста берметов лежали убитые люди и выродки, всего двадцать семь трупов. И не просто убитые, а практически рассечённые надвое, где поперёк туловища, где наискось. Будто не разумные, в плоти и с костями, попали под меч, а жалкие хворостины.
– Кто же их так смог? – Тлуман присел перед молодым человеком, разваленным буквально на две половины от плеча до ног. – Ты посмотри только… – Он встал, поднял голову, чтобы видеть лицо Присмета. – Какую же силу надо иметь, чтобы так вот рубануть мечом? Думаю, что даже тебе такое не под силу.