Реликтовая популяция. Книга 2
Шрифт:
Присмет постоял ещё, глядя ему вслед, а потом медленно и понуро побрёл за ним, словно там, впереди, его ожидала неприятная встреча с суровыми и непримиримыми членами Круга Человечности.
Оприты с большой неохотой снялись с того быстро обжитого участка, где они стояли лагерем. Согласие самого анахата участвовать в облаве, устраиваемой тескомовцами, было понято не всеми вождями, потому мнения высказывались совершенно противоположные.
Лемпа, никого не перебивая, выслушал каждого, кто пожелал что-либо сказать. Вожди не то что отбрасывали саму мысль сотрудничества с извечными врагами, но и прямо заявить, о нежелании им помогать, никто не осмелился. Когда возмущенные крики и успокаивающие реплики стихли, Лемпа перевёл тяжелый недружелюбный взгляд на Монжора.
– А ты почему молчишь?
Молодой предводитель банды ответил ему таким же взглядом. Ещё месяц назад ему бы и в голову не приходило так открыто выступать на стороне Тескома. Все они тут не без греха: иногда против воли приходилось идти на уступки, вступать в переговоры и даже непроизвольно содействовать тескомовцам – всё это ради развязывания безвыходного положения, когда отступать некуда, а под мечами бойцов умирать не хотелось.
Что было, то было. Ни один вождь не мог сказать, что с ним такого не происходило. Но никто никого и никогда не мог упрекнуть в открытом пособничестве враждебной опритам организации.
Но вот вопреки всему – традициям и негласному договору – анахат, численностью более десятка вождей, всерьёз обсуждает вопрос сотрудничества с теми, кто поклялся искоренять опритов любыми способами в любом месте, где они будут пойманы. У Монжора язык не поворачивался сказать что-либо в пользу предлагаемых Лемпой совместных действий с Тескомом.
Но!..
Это проклятое но висело над ним и всеми глыбой, готовой рухнуть вниз и похоронить его самого и единомышленников в одночасье.
Анахат, так долго собираемый им лично, попал в западню. В душе он даже был рад, что Лемпа взял на себя бремя ответственности руководить опритами и принимать решения в таких непростых условиях. Однако все помнят, кто инициатор сбора банд под стенами Примето.
Благо, если бы всё дело закончилось отсидкой на острове до падения уровня воды в Ренце. Всем понятно, что против природы и капризов погоды не пойдешь. Зато встреча с тескомовцами могла вызвать беспочвенные подозрения, стоит только кому-нибудь ненароком высказать предположение, что Монжор и к этому имеет непосредственное отношение.
Но если бы только это! Выступить против предложения Лемпы он не мог по ясной причине – отказаться, значит противопоставить себя анахату и быть убитым прямо здесь от рук своих, или чуть позже – от тескомовцев. Последнее грозило и всему анахату, откажись вожди помогать бойцам Тескома. Они перебьют их здесь с удовольствием. Не сразу, конечно, но по частям, банду за бандой, ибо раскол между опритами уже намечается.
На острове далеко не убежишь, и тескомовцам не надо будет гоняться за ними потом по всей бандеке.
Сила анахата в единстве.
– Ты хорошо сказал, – хрипло ответил Монжор и прочистил горло, – о том, что нас может ожидать, если мы … гхм… не подчинимся их требованиям…
– Они нас просят, – поправил Лемпа.
– Хорошо, просят. Однако их просьба равносильна требованию. Мы все понимаем это. Но ты уверен, что нам не грозит то же самое после затеянной ими облавы?
– Уверен, иначе… – решительно начал Лемпа и замолк. Он прикрыл тяжелые веки и так посидел несколько долгих мгновений. – Они не хуже нас понимают, что в капкане противостояния оказались не только мы, но и они. – Теперь Лемпа говорил и убеждал не одного Монжора, но и других. – Потому что, хотя большинство наших опритов в целом, конечно, уступают бойцам Тескома, зато нас больше и, значит, напасть на нас с целью уничтожения не так-то просто. Они это прекрасно понимают. К тому же у них здесь свои дела, к нам отношения не имеющие. Выступая с ними в союзе, мы быстрее избавимся от их присутствия на острове… Смотрю, я тебя не убедил?
– Почему же? – Монжор задумался. – Похоже, всё может пойти по твоим словам. И … сомневаюсь, ибо не уверен, что так оно и будет. У меня перед глазами картина утренней бойни. Иначе её не назовешь. Бойня, которую нам учинили всего два дурба и мальчик…
– Не нам, а вам, – назидательно заметил Усхаль и тут же увял под грозным взглядом своего вождя.
– Говори, Монжор.
– Что говорить? Я всё сказал. Бойцы Тескома, может быть, и хороши, но тритундовые мечи и умение их владельцев будет стоить тескомовцам того же, что и нам. Если мы ввяжемся опять в драку, то от нас останется и правда четвёртая часть. Да и то только тех, кто будет от них держаться подальше. Ведь мы не знаем, что могут и чем вооружены ещё два дурба и торн. Во всяком случае, Рваная Рожа мечом владеть умеет совсем неплохо.
– Всё, что ты сказал, правильно, – Лемпа расправил плечи. – Так же думаю и я.
Вожди заволновались.
– Так чего ты нас подбиваешь помогать им?
Лицо Кривого Пальца исказилось злобой. Напоминание Монжора об утренних событиях были ещё свежо в его памяти. Там он, стоя в стороне от странной группы разумных, испытал панический страх, который пытался скрыть под маской неудовольствия к Монжору.
– Пусть они там сами без нас ловят тех, кто им нужен, – предложил молодой вождь, заменивший убитого Сидния, и оглянулся на Палана за поддержкой.
– Нужны они нам?
Лемпа воспринимал возмущенные возгласы соратников с видом покорного слушателя. Пусть покричат.
Вождей его молчание и сонливое выражение лица не обманывало. Они вскоре притихли. Лемпа напрасно слов на ветер не бросает. Если он поддержал Монжора, значит, у него есть что сказать ещё.
– Вот так-то лучше, – усмешка тронула губы старика. – А теперь по делу. Нужны ли тескомовцы нам? Отвечу, нужны. Хотя бы потому, что уберутся отсюда быстрее. Я уже о том говорил. Когда они уйдут, мы сможем спокойнее разобраться со своими делами и найти способ быстрее покинуть остров. Ты, Монжор, говоришь, что от нас останется четверть, если мы нападём еще раз на беглецов? – Задав вопрос, Лемпа вдруг выкрикнул: – А застрянем здесь ещё на несколько дней, подохнем с голода все! – Он опять помолчал и повел речь дальше выдержаннее: – Я же не сказал, что надо бросаться под тритундовые мечи без оглядки. Не сказал. И вам не советую этого делать.
– Ну да, – Палан – Кривой Палец тыльной стороной ладони вытер влажные губы. – Так они нас и обошли стороной. Опять вперёд выступит тот же дурб и вежливо так скажет: «Нам надо пройти». И пройдут, будь уверен. От нас только клочья полетят. Насмотрелся сегодня.
– Пройдут, – опять согласился Лемпа. – Но, как мне кажется, есть способ не только придержать обладателей тритундовых мечей, но и не потерять ни одного из нас.
Монжор мрачно усмехнулся, также мрачно предложил:
– Заставить их за нами побегать. Устанут, попадают от усталости. Тут-то мы их и возьмём голыми руками.
– Зачем им за нами бегать? – не понял иронии Калан. От непонимания у него приоткрылся рот с полоской ровных белых зубов.
– Игра такая…
Это подал голос Никороша, предводитель банды, промышлявшей в районе Кунша и Бофота. На анахат он привёл своих опритов через Дикие Земли между Куншем и Примето. Отличался не многословием, редко вступал в словопрения, считая обсуждения и перепалки вождей ненужной роскошью, тем более, сейчас, когда решалась их общая участь.
– Может быть, и игра, – задумчиво подтвердил Лемпа. Никорош, не первой молодости человек, нравился ему просто так, поскольку особыми способностями не обладал и не прославился чем-либо в среде опритов, хотя вождем банды стал многие годы тому назад. – Суть этой игры такова. Меч, даже тритундовый, хорош в ближнем бою… Конечно, вы все это знаете. И я не хочу вас учить азам мечного боя. Выслушайте вначале меня, потом выскажете своё мнение. Я вас подвожу к идее о возможности обезопасить себя и ваших опритов. Попробуйте рассуждать вместе со мной.