Рельсы жизни моей. Книга 1. Предуралье и Урал, 1932-1969
Шрифт:
После мытья нас голышом направили на второй этаж получать обмундирование. Оно было сложено стопками по размерам. Опытные «банщики» каждого направляли к определённым стопкам и просили примерить не торопясь. Вначале надевали нижнее бельё: кальсоны и рубашку из белого ситца. Затем брюки-галифе и гимнастёрку с зелёными погонами, ремень, шапку, кирзовые сапоги с фланелевыми портянками. Тех, кто не умел наматывать портянки, тут же учили. Затем каждому выдали вещмешок с куском мыла и полотенце.
Надев военную форму, мы очень изменились. Рассматривали себя в зеркало, глядели друг на друга и, «не узнавая», смеялись. Теперь все стали друг на друга похожими. По команде пошли вниз. На первом этаже постригали очередных голеньких
На улице нас построили в три колонны, каждую из которых возглавлял младший сержант. Общее руководство осуществлял сержант старший. Двинулись. Когда подошли к мосту, поступила команда «Вольно!», поскольку нельзя ходить по мосту «в ногу». Когда проходили мост, я смотрел не только в бурлящую воду, но и обозревал окрестности. Был уже вечер, около девяти часов. На берегу реки возвышалась огромная скала. Высотой она была, наверное, метров под сорок и тянулась влево от дороги на добрую сотню метров. На вершине этой скалы светили огнями какие-то строения, и выделялось одно высокое, огромное, тёмное, неосвещённое здание. Тут сержант снова начал отсчёт: «Раз, раз, раз-два-три!» – и мы снова стали подниматься по извилистой дороге к штабу. Навстречу нам попался ещё один строй только отправляющихся в баню новобранцев.
Мы дошли до ворот штаба. В этот раз нам их открыли, и мы строем вошли на территорию уже своей воинской части. Нас подвели к казарме, которая станет нашим домом на три учебных месяца. В казарму заводили по десять человек. Она представляла собой очень большое одноэтажное помещение, посередине в два ряда – двухэтажные нары. Казарма была рассчитана на роту солдат – около 120 человек. На нарах были уже заправлены постели. Каждому отделению (12 человек) были уже заранее определены места, среди них можно было выбрать то, которое тебе больше нравилось. Я облюбовал место на втором этаже нар. А когда я оглянулся назад, в большом окне увидел как на ладони светящийся огнями город и поблескивающую внизу реку. Получается, что мы попали в одно из тех зданий, которые светили на скале, когда мы проходили по мосту.
Перед сном нас сводили в столовую, которая находилась почти рядом с казармой. Столы были рассчитаны на шесть человек, на каждом стояла кастрюля с гречневой кашей, алюминиевые чашки стопкой, ложки – тоже алюминиевые, эмалированные кружки и металлический чайник с чаем. Каждому строго по кусочку хлеба. Мы расселись за столы в ожидании, когда нас обслужат. Подошедший сержант сказал:
– Накладывайте, наливайте сами в чашки и стаканы.
Кто-то спросил:
– А вдруг кому-нибудь не достанется?
– Тогда завтра он сам будет раздавать и себя, надеюсь, не обидит, – ответил сержант. Все засмеялись. У нас за столом нашёлся смельчак, который раздал всем практически поровну, всем хватило.
Наутро было первое пробуждение по армейской команде:
– Рота, подъём!
Поднимались по-разному: кто-то быстро, другие кое-как, а третьи вообще не проснулись. Командиру отделения пришлось будить их персонально. Засонь предупредили: в случае повторения они будут наказаны. Для меня утреннее пробуждение никогда не было проблемой, я встал одним из первых. Поступила команда строиться на физзарядку без шапки и ремня, но в гимнастёрке с расстёгнутым воротом. Зарядка оказалась довольно интенсивной: бег по кругу и общеразвивающие упражнения. Занятия вёл помощник командира взвода по фамилии Серин – красивый молодой старший сержант, взрослее нас, наверное, года на три, с приятным, звонким и певучим голосом. Команды он отдавал с весёлым настроением и улыбкой.
На улице стало светло, и я рассмотрел, где мы находимся. Оказались мы на территории средневековой, а может, и более древней военной крепости. По периметру высились полуразрушенные, но местами по-прежнему высокие крепостные стены с круглыми башнями, темнеющими бойницами на нескольких уровнях по кругу. Самая большая башня – высокая и широкая, квадратная внизу – имела большую арку, располагавшуюся над входом на территорию крепости. Скорее всего, здесь когда-то находились крепостные ворота. Эта башня тоже имела бойницы, но кроме них были и обычные окна. Все крепостные постройки были выполнены из камня.
Сам город Ахалцихе (в переводе на русский «Новая крепость») и бастион были заложены армянами ещё в двенадцатом веке. Ахалцихе хоть и находился на территории Грузии, но основным его населением были армяне. Город и крепость строились для защиты от внешних врагов, главным образом – от Османской империи. Турки были основными врагами армян и не давали им спокойно жить. В шестнадцатом веке город всё-таки был захвачен турками, и они владели им в течение двухсот пятидесяти лет. В 1829 году по итогам Адрианопольского мирного договора между Россией и Турцией Ахалцихе был присоединён к Грузии, находившейся в составе Российской империи. Крепость к тому времени была частично разрушена, и всерьёз её восстановлением никто не занимался. После Гражданской войны на территории крепости стал базироваться пограничный отряд, в котором мне и предстояло служить в течение трёх лет.
Пожалуй, хватит истории, теперь снова о прозе жизни. После физзарядки нас ввели в казарму и стали учить заправлять постели. Дело оказалось непростым, но вполне выполнимым. Тридцать постелей, находящихся в одном ряду, должны были быть заправлены одинаково и выровнены по шнуру.
После завтрака нашу роту выстроили на крепостной площади. Началось окончательное формирование отделений и взводов. Пришло ещё пополнение из грузин, примерно по пятнадцать человек на каждую роту. Их распределили по одному-два в каждое отделение. Затем стали вызывать новобранцев по фамилии и строить в одну шеренгу. В моё отделение попали двенадцать человек из Свердловского призыва и один грузин по фамилии Гелашвили. Это был маленький крепыш. Казалось, что рукава его гимнастёрки и штанины галифе вот-вот лопнут – настолько его мышцы были рельефны и накачаны. Нам представили командира отделения – младшего сержанта Петрунина. Мы его уже знали, он водил нас в баню и столовую вместе со всем взводом. Мне он сразу не понравился: неприятный взгляд выпученных глаз, на лице постоянная пренебрежительная ухмылка. Командир построил нас по ранжиру. Самым высоким из нас оказался Якушев, вторым – Максимов из Красноуральска, за ним Карманов из города Полевского. Я был четвёртым, а за мной стоял Иван Панин из Дегтярска и так далее до Ячменева – самого маленького по росту из уральцев, но единственного, как впоследствии выяснилось, женатого. Замыкал же строй грузинский крепыш.
В таком порядке мы в течение трёх месяцев ходили друг за другом «цугом». Таким же образом были сформированы ещё два отделения, которые вместе с нашим образовали один взвод. Тут я заметил в строю первого отделения своих Талицких земляков. Они стояли на разных «полюсах» – Молодцов первый, а Мосин – последний. Но я был доволен, что мы попали в один взвод.
Помкомвзвода дал команду:
– Смирно!
К вытянувшимся в струнку отделениям подошёл лейтенант и приветствовал:
– Здравствуйте, товарищи солдаты!
– Здравия желаем, товарищ лейтенант! – нестройно ответил хор голосов. Тем не менее командир браниться не стал, а представился:
– Лейтенант Иванов, ваш командир взвода, прошу любить и жаловать. – Он обошёл наш строй кругом, осмотрел своё «войско». Был он не богатырского телосложения, среднего роста, 25–27 лет от роду. Лицом симпатичен, но стремился придать ему суровость.
Все три взвода перестроили в одну колонну и дали команду: «Нале-во!» Ротой командовал старший лейтенант, и он предупредил: