Рэмбо под солнцем Кевира
Шрифт:
— Знаешь, Фуад, — раздумчиво продолжал Абдолла-хан, — я думаю, этот американец не имеет никакого отношения к шпионскому гнезду. Фамилия Пери слишком известна во всем мире, чтобы Том мог рисковать ее авторитетом. А когда все уляжется, мы не должны остаться в изоляции. Какие-то связи нужно сохранить, поэтому беспокоиться о будущем нужно уже сейчас. Ты меня понял, Фуад?
Фуад вовсе не был обязан понимать своего господина, он должен был слушать и выполнять его желания. Абдолле-хану же хотелось сейчас, чтобы Фуад именно понял, что он думает лишь о будущем своей страны и не помышляет ни о каких личных интересах. И он повторил:
— Мы должны думать о будущем страны, Фуад. Спроси американца, как он себя чувствует, нет ли в чем нужды.
— Я все сделаю, как вы велите, саркар, — Фуад поклонился и вышел.
Он ненавидел Абдоллу-хана так, как только может ненавидеть раб своего господина. Да, он спас ему жизнь в те страшные февральские дни. Но спас лишь для того, чтобы пожертвовать им тогда, когда это будет нужно ему, Абдолле-хану. В этом Фуад ничуть не сомневался. И сразу же насторожился, как только речь зашла об американце. Абдолла-хан явно что-то задумал, и в его планах ему, Фуаду, отводилась не лучшая роль. Все эти разговоры о будущем страны — пустая болтовня. Единственное, что могло сейчас беспокоить Абдоллу-хана, это его собственное будущее, потому что настоящее не было таким прочным и основательным, как могло бы показаться кому-то со стороны. Жизнь аятоллы не вечна, а дальнейшее — непредсказуемо. В одном можно твердо быть уверенным — рано или поздно Фуаду и его господину придется держать ответ перед собственным народом. А очень хотелось бы избежать этого. И Фуад решил, если к тому представится случай, поменяться ролями со своим господином.
Глава 10
— Али, — попросил Рэмбо, — расскажи мне еще о своем отце.
Он лежал на кровати Ральфа Пери и смотрел в темноту широко раскрытыми глазами. Походная кровать Али стояла у противоположной стены, так что стол и стулья приходилось сдвигать на ночь к холодильнику. Рэмбо сразу же решил, что будет намного удобнее, если они будут жить вместе. И эти пять месяцев, что они провели под одной крышей, пролетели, как один день.
Рэмбо уже довольно сносно говорил с Али по-персидски, мог с закрытыми глазами совершить путешествие по улицам Тегерана, Кума и Тебеса, не обращаясь к помощи прохожих; приготовить, если случится нужда, отличный челоу-кебаб — жареную баранину с отварным рисом. Он мог перечислить по порядку всех двенадцать праведных имамов, знал шиитские святыни, праздники и траурные дни. Он настолько проникся идеями исламской революции, что Али стал опасаться, не возникнут ли между ним и его способным учеником идейные разногласия, которые могут помешать общему делу. Но успокоился, как только понял отношение Рэмбо к политике. Ему нужно было помочь Ральфу Пери найти и спасти его сына, и он готов был спасать его хоть от шахской охранки, хоть от исламской революции — это уже не имело для него никакого значения.
— Неужели революция, — пояснил свою мысль Рэмбо, — преследует своих бизнесменов? Мне этого не понять.
— Мой отец, Мохаммед Барати, работал с американскими фирмами и, значит, был связан с американским империализмом — в этом вся его вина. Неужели это не понятно? Ему покровительствовал сам шах Реза Пехлеви. И об этом, конечно же, никто не забыл, — Али беспокойно заворочался на своей постели. — Если он еще жив, об этом должен знать Абдолла-хан. Когда-то они вместе учились в Тегеранском университете и считались лучшими друзьями. Потом их пути разошлись, но дружбу они сохранили. Абдолла-хан сейчас большой человек — такие люди нужны любому режиму. Я с ним никогда не работал и плохо его знаю. Но я хорошо знаком с Фуадом — его помощником или телохранителем, — понятия не имею, кем он сейчас состоит при своем господине. Мы были с Фуадом в Ливане, в Египте, еще кое-где. И, по правде говоря, не представляю, что может связывать этих двух разных людей.
— Так ты рассчитываешь на Фуада или на Абдоллу-хана? — спросил Рэмбо.
— Там будет видно, Камаль. Я просил полковника, чтобы ЦРУ поддержало нас Тогда и Фуад, и Абдолла-хан будут беспокоиться о нашей безопасности так, как они заботятся о собственной. А это главное. И давай спать, саркар, — Али скрипнул кроватью и затих.
Глава 11
Это утро ничем не отличалось от других. Рэмбо и Али пробежали свой обычный десятимильный маршрут до "посольства" и обратно, приняли душ и только успели позавтракать, как у палатки остановился "джип".
— Разрешите? — Боб откинул полог и вошел, как всегда улыбающийся и розовощекий. — Доброе утро. Если вы позавтракали, господа, я готов отвезти вас к полковнику.
— Мы готовы, Боб, — сказал Рэмбо и не удержался, чтобы не спросить: — Скажи, Боб, у тебя бывают когда-нибудь неприятности?
Боб показал свои белые зубы.
— Нет, господин Камаль, — я их всегда оставляю за дверью. Рэмбо переглянулся с Али, и они засмеялись. Этот Боб был бы незаменим в любой ситуации. А все же интересно, как бы он повел себя при штурме посольства или под солнцем Кевира.
Через десять минут Рэмбо и Али вошли в кабинет полковника, и Траутмэн представил им своего гостя — ничем не примечательного человека лет сорока в штатском костюме и с офицерской выправкой.
— Майор Кэнби из Центрального разведывательного управления. Он хочет познакомиться с вами.
Рэмбо и Али представились сами. Задержав ладонь Рэмбо в своей руке, Кэнби спросил его на фарси, как он себя чувствует и каково его настроение. Рэмбо с честью вышел из этого испытания, и майор, кажется, остался доволен. Траутмэн пригласил всех садиться и занял место на стуле в стороне, давая этим понять, что уступает майору свое кресло за столом.
— Я только что из Ирана, господа, — начал Кэнби бесцветным, обыденным тоном, будто сообщил, что он вернулся из гарнизонного буфета. — Обстановка очень сложная, и ничто не предвещает, что она может измениться в ближайшее время к лучшему. Поэтому совет национальной безопасности и принял решение о рейде. Но это уже относится к компетенции полковника, — Кэнби посмотрел на Траутмэна и слегка кивнул ему. Я присутствую здесь лишь как консультант. Хочу засвидетельствовать, что американское посольство в Тегеране блокировано и проникнуть в него нет ни малейшей возможности. Когда вы сами убедитесь в этом, — он посмотрел на Рэмбо и Али, — думаю, попытаетесь найти верное решение. Аятолла находится в Куме. Впрочем, это известно из газет. Наши люди в Куме испытывают неуверенность и поэтому чрезмерно осторожны, но не думаю, что они откажутся помочь нам. В противном случае мне придется лишь сожалеть об их судьбе. Я передал полковнику имена и пароли, он сообщит вам их, когда сочтет нужным, — он снова кивнул Траутмэну и поднялся. — Где мы встречались в последний раз, Али?
— В Маклине, штат Виргиния, сэр, — Али не проявил никакого удивления, что майор узнал его.
— Да-да, — задумчиво покачал головой майор. — Тебе надо быть особенно осторожным, Али. Ты понимаешь, о чем я?
— Понимаю, сэр.
— Если возникнут сложности с нашими общими друзьями там, в Куме, напомни им обо мне. Это придаст им решительности, — Кэнби чуть заметно улыбнулся. — Прошу простить, но у меня время связи. Буду готов ответить позже на все ваши вопросы.
Майор раскланялся и вышел. Рэмбо посмотрел ему вслед и повернулся к Траутмэну.
— Он за штурм, сэр?
— Он не видит другого выхода.
— Но мне показалось, что он не исключает и успех нашей операции, — недоумевал Рэмбо. — Зачем тогда все эти имена, пароли?
— А это для того, Камаль, — сказал жестко полковник, — чтобы ты не чувствовал себя ни в Куме, ни в Тебесе слепым котенком.
— Значит, мы скоро отправляемся в путь, сэр?
— Завтра утром.
ЧАСТЬ II
Глава 1