Ремесло древней Руси
Шрифт:
Денежник всегда работает перед небольшой имеющей вид столбика наковальней, укрепленной на горизонтальной подставке. На наковальне находится верхняя матрица. Иногда она изображена отдельно, приподнятой над наковальней. В правой руке мастер держит двусторонний молот, а левой придерживает верхнюю матрицу. Вокруг наковальни изображены монеты в виде небольших кружков.
Весь процесс изготовления монет можно представить так: нижняя матрица прочно вставлялась в наковальню, верхняя была съемной. На наковальне первоначально ударом молота расплющивали проволоку, а затем получившийся щиток укладывали на нижнюю матрицу, прижимали верхней и с силой ударяли по верхней матрице [1462] .
1462
В том, что проволока предварительно расплющивалась, убеждают монеты с широкими гладкими полями. — А.В. Орешников. Ук. соч., табл. X–XXI.
Рисунки матриц обычно изящны и чрезвычайно разнообразны; они свидетельствуют о значительном художественном вкусе и фантазии древнерусских резчиков. Среди изображений на монетах мы встречаем всадников с копьем, всадников в плаще, всадников, рубящих
1463
Изображение вооруженного дьявола на тверских монетах князя Ивана Ивановича Молодого, сына Ивана III (А.В. Орешников. Ук. соч., табл. IV, рис. 185), не связано ли с теми еретическими настроениями, которыми была охвачена в 1480–1490 гг. значительная часть великокняжеского двора и, между прочим, жена Ивана Ивановича Елена Степановна Волошанка?
Интересно отметить, с одной стороны, полное отсутствие христианских сюжетов в рисунках монет (за исключением новгородской эмблемы), с другой, — знакомство русских художников с образцами античной и средневековой мифологии.
Введение собственной монетной системы в вольных торговых городах проходило торжественно: и в Новгороде, и во Пскове летописцы отметили это событие в летописях, а псковские денежники даже выбили в честь него специальную медаль с изображением, аналогичным изображению на монетах, с точной датой (единственный случай в русской средневековой нумизматике) и с описанием другого события, совпадавшего с началом чеканки монет — окончания постройки кремлевской стены [1464] .
1464
Медаль опубликована и объяснена И.И. Толстым («Русская допетровская нумизматика», вып. 2. Монеты псковские, СПб., 1886, стр. 1, 14–18).
Введение новых денег скоро привело к злоупотреблениям со стороны мастеров-денежников, чеканивших монету по частным заказам новгородских бояр. Уже в 1447 г. «начата людiе денги хулиты сребряныя… и бысть межи ими голка и мятежь и нелюбовь; и посадникъ, и тысяцкий, и весь Новгородъ уставиша 5 денежниковъ и начаша переливати старыя деньги, а новыя ковати въ ту же м?ру на 4 почки таковы же, а отъ д?ла: отъ гривны по полуденг?. И бысть крестьяномъ скорбь велика и убытокъ въ городи и по волостемъ» [1465] .
1465
Новгородская летопись 1447 г.
Судя по тому, что тип денег и размер монетных кружков был оставлен без изменений, можно думать, что порча монет денежниками выражалась в уменьшении веса, так как в отношении новых денег специально оговорен их вес — 4 почки (18 долей). Очень скоро, в этом же году, «новгородци охулиша сребро рубли старыи и новыи; бо денежникамъ прибытокъ, а сребро перед?лаша на денги, а у денежниковъ посулы» [1466] .
«Скорбь и убыток» новгородцев и прибыток денежников объяснялись, во-первых, тем, что монетные мастера получали за свою работу по полуденьге с гривны, т. е. около 4 % веса серебра, а, во-вторых, практиковавшимися тогда частными заказами чеканки монет [1467] .
1466
Там же, стр. 26.
1467
«В Московии почти все золотых дел мастера чеканили монету и если кто-нибудь приносит слитки чистого серебра и желает обменить на монету, тогда они кладут на одну чашку весов серебро, на другую монету и уравнивают их весовую тяжесть» (С. Герберштейн. Записки о Московии, СПб., 1866, стр. 88).
Злоупотребления денежных мастеров привели к крупным событиям в Новгороде.
Посадник Сокира вывел на вече «ливца и в?сца серебряного» Федора Жеребца, предварительно напоив его допьяна. На вече Жеребец оговорил 18 человек, заявив, что он лил для них рубли. «И по его р?чемъ иныхъ съ мосту сметаша, а иныхъ домы разграбиша и изъ церквей вывозиша животы ихъ (а преже того по церквамъ не искивали)». Затем «безъправдивые бояре» заставляли мастера Федора указывать других участников манипуляций с деньгами. «Онъ же, протрезвився рече: „На вс?хъ есмь лилъ и на всю землю, и весилъ со своею братьею ливцы“» [1468] .
1468
Новгородская IV летопись 1447 г.
Конфискация имущества продолжалась. Инициатор выявления беззаконий, посадник Сокира «оттоле разболеся и умре».
Приведенные факты говорят нам о существовании корпорации ливцов-серебряников, старшиной которой был, очевидно, Федор Жеребец. После «денежного бунта» 1447 г. монетные мастера подписывали деньги своими инициалами или только одной буквой [1469] .
На псковских и тверских деньгах встречаются даже имена денежников: Заманин и Иван — на псковских деньгах [1470] , Орефьев — на тверских монетах [1471] .
1469
И.И. Толстой. Ук. соч., стр. 124–132. — Буквы ВЛ, ЕИ, НЕ, ОД, ОО, ОС, СД, СО; А.В. Орешников добавляет БП, НС (Ук. соч., стр. 12). Отдельные буквы: Б, В, Д, И, Л, Н, О, П, С, Ф — см. И.И. Толстой. Ук. соч., стр. 101, 124.
1470
А.В. Орешников. Ук. соч., стр. 19–20.
1471
Там же, стр. 45. — На тверских монетах есть буква Д.
На монетах Ивана Михайловича Тверского имеется надпись, которую расшифровывают так: «сторожа на безумного человека», понимая под этим охрану монет от покушений со стороны злоумышленников [1472] .
Если ювелиры, наряду с иконниками и зодчими, были наиболее привилегированными среди русских мастеров, то денежные мастера были самой зажиточной частью ювелиров [1473] .
Одним из видов городского ремесла, известным лучше многих других, является ремесло писцов, «книжных описателей». Их производственная связь с нашими письменными источниками обусловила сохранность большого числа приписок и пометок на древних книгах, автобиографических заметок, даже своеобразных дневников, которые велись в процессе создания книги на ее полях.
1472
В. Уляницкий. О загадочной надписи на монете великого князя тверского Ивана Михайловича. — «Археологические известия и заметки», М., 1894, л. 11. — Ранее эту надпись читали различно: 1) «Ростовка жена безумная»; 2) «Жан Безин с челобитьем»; 3) «Осподаря Жана всей земли русской».
В. Уляницкий приводит надписи на печатях XVII в.: «печать на безумного крепость» (стр. 342), что делает вероятной предлагаемую им расшифровку надписи на монете. Возражения А.Ф. Маркса («Археологические известия и заметки», 1895, № 5, стр. 148) нам представляются совершенно не убедительными.
1473
О прибылях, которые получали денежные мастера в XV в. в связи с постепенным понижением веса монет, см. И.И. Кауфман. Серебряный рубль в России от его возникновения до конца XIX в. («Записки Нумизмат. отд. Русского археол. общ.», СПб., 1910, т. II, вып. 1–2, стр. 39–48).
В писцовом деле мы не наблюдаем отрицательного влияния татарского нашествия. Орудия письма совершенно не изменились по сравнению с домонгольским периодом: изменения произошли лишь в материале — пергамен (харатья, телятина, кожа, мех) частично сменился бумагой.
Появление бумаги на русской почве относится к середине XIV в., но преобладающим материалом она становится с начала XV в. [1474]
Для дорогих рукописей по-прежнему применялся пергамен. Писчий материал разрезался на листы разного формата, разлиновывался, сшивался в тетради. Писали писцы, держа лист на специальном пюпитре.
1474
В.Н. Щепкин. Учебник русской палеографии, М., 1920, стр. 25. — Вопрос о следах происхождения бомбицины (самое выделение которой в особый вид материала подвергалось сомнению) в настоящее время решен путем микроанализа Сирийской рукописи XIII в., произведенного Т.В. Щепкиной в 1935 г. Анализ показал наличие хлопка. — И.Т. Малкин. История бумаги, М., 1940, стр. 67.
В XIV–XV вв. в русских княжествах, как и во всей Европе, применялась итальянская бумага, а восточная бомбицина была неизвестна.
Прекрасные изображения процесса письма нам сохранили миниатюры евангелий, где показаны четыре евангелиста (Иоанн, Матфей, Лука и Марк), они изображены обычно пишущими. Иногда все четыре рисунка дают четыре стадии процесса письма: один из евангелистов готовит бумагу, другой разлиновывает, третий пишет, четвертый посыпает непросохшие чернила песком или складывает написанное [1475] .
Многие рукописные книги имеют послесловия писцов, приписки на полях, диссонирующие с текстом, но чрезвычайно ценные для нас тем, что они раскрывают организацию книжного ремесла. Мы узнаем из таких приписок и стоимость материала, и длительность кропотливой работы писца, и положение ремесленников-писцов. Прежде всего, нас интересует состав писцов. Существует укоренившееся мнение, что церковь была монополистом в деле создания и распространения книг; мнение это усиленно поддерживалось самими церковниками. Верно здесь лишь то, что монастыри и епископские или митрополичьи дворы были организаторами и цензорами книжного списания, выступая нередко в роли посредников между заказчиком и писцом, но выполнителями зачастую оказывались не монахи, а люди, не имевшие никакого отношения к церкви.
1475
Напр., гравирование изображения на окладе евангелия Симеона Гордого 1343 г. (П. Симони. Оклады…, т. I). Техника книжного дела хорошо изучена П.К. Симони в его двух работах: 1) «К истории обихода книгописца, переплетчика и иконного писца», СПб., 1906; 2) «Опыт сборника сведений по истории и технике книгопереплетного художества на Руси с XI по XVIII вв. (тексты, материалы, снимки)», СПб., 1903. Рецепты чернил и красок см.: «Материалы для истории русского иконописания», изданные Н. Покровским («Вестник археологии и истории», СПб., 1904, вып. XVI).
Кроме того, сведения о технике письма есть в курсах палеографии И. Срезневского, А.И. Соболевского, Е.Ф. Карского и В.И. Щепкина. Исследование красок выполнено В.А. Щавинским («Очерк по истории техники живописи и технологии красок в древней Руси», гл. II–III. — Книжное художество, Л., 1935).