Ремесло древней Руси
Шрифт:
Накануне татарского нашествия было построено много церквей [1411] . За три первых десятилетия XIII в. в Новгороде было построено 8 церквей, из них 6 каменных.
За шесть последующих десятилетий не было построено ни одной каменной церкви, а деревянных всего три [1412] . Статистика показывает, что прекращение каменного строительства нужно связывать с первым, наиболее тяжелым периодом татарщины.
В 1292 г. построена каменная церковь Николы на Липне, открывающая собой серию зданий XIV–XV вв. [1413]
1411
Наиболее полный список их дает Новгородская III летопись 1206–1228 гг.
1412
1262 г. — «Постави чернець Василiй церковь святого Василья, а Богъ его в?сть — своим ли [серебром] или Борисовымъ Гавшиничя» — Новгородская I летопись 1271 г. — «…Постави церковь святого Савы Федоръ Хотовичь; поставиша же и другую церковь Козмы и Демьяна, на Холопьи улици». — Новгородская I летопись 1271 г. — Каменная церковь Кузьмы и Демьяна была поставлена лишь в 1350 г. См. также под 1303 г.
1413
Только
1292 Николы на Липне (каменная)
1292 Федора
1296 Воскресения (каменная) в честь победы над немцами
1297 Преображения (каменная)
1300 Михаила (каменная)
1300 в Зверине монастыре
1300 Лазаря
1300 Бориса и Глеба на Подоле
1302 «Заложила город камен Новугороду»
1302 Бориса и Глеба (каменная)
1303 Георгия на Торгу
1303 Ивана
1303 Кузьмы и Демьяна на Холопьей улице
1303 Георгия на Борковой улице (Новгородская I летопись)
Строительство 1300–1303 гг. нужно связывать с пожаром 1299 г., во время которого на обеих сторонах города сгорело 22 церкви (Новгородская III летопись).
Второй период новгородской архитектуры обнимает время от последних лет XIII в. до конца XV в. и насчитывает десятки сохранившихся каменных зданий.
Шестидесятилетний перерыв в каменном строительстве совершенно видоизменил облик новгородских зданий. Старые формы были прочно забыты, к ним больше не возвращались; все новые постройки резко отличаются от построек первого, домонгольского периода. Меняется план церкви — исчезают две апсиды и остается лишь одна центральная. Этот признак второго периода удерживается вплоть до XVI и., когда в Новгороде стали строить москвичи (гость Д.И. Сырков). Существенно меняется внешняя форма здания; исчезают закомары, вместо ровной волны позакомарного покрытия появляются устремляющиеся вверх треугольные в основе фронтоны и восьмискатные кровли. В связи с устранением трехчленности покрытия временно исчезают (до середины XIV в.) пилястры и появляются вновь лишь в связи с рядом новых декоративных элементов, покрывающих фасад здания ковром геометрических узоров. Откуда же появились эти новые формы, создавшие особый новгородский стиль в архитектуре?
Ответ на этот вопрос нам дает народная деревянная стройка с ее двускатными кровлями, треугольными фронтонами и стремлением к остроконечным завершениям [1414] .
За два с половиной столетия до того, как один из вариантов деревянного зодчества дал увековеченную в камне церковь Вознесения в Коломенском, другой вариант деревянной стройки овеществился в каменной кладке таких новгородских церквей, как церковь Николы на Липне, Спаса на Ильине улице, церковь Федора Стратилата и т. п. Новый стиль сложился как-то сразу, выбрав такую форму, которая удержалась в своей основе два столетия. Законченность и сформированность нового типа здания могут быть объяснены тем, что за долгий промежуток между первым и вторым строительными периодами Новгорода были утрачены все навыки, все традиции старой стройки.
1414
Вопрос о влиянии деревянной архитектуры на каменную неоднократно ставился исследователями истории русского искусства, но чаще всего сопоставлялись деревянные восьмерики с шатровыми зданиями типа Вознесения в Коломенском. См., напр.: И.Е. Забелин. Черты самобытности в древнерусском зодчестве, М., 1900. — В последнее время взгляды Забелина (вызывавшие ранее возражения) нашли блестящее подтверждение в опубликованном М.Н. Тихомировым летописном отрывке XVI в.: «Князь великий Василей постави церковь камену Взнесение господа нашего Исуса Христа вверхъ на деревяное дело [курсив наш. — Б.Р.] в своем селе Коломенском» (М.Н. Тихомиров. Малоизвестные летописные памятники XVI в. — «Исторические записки», 1941, вып. 10, стр. 88). Реже касались исследователи вопроса о связи новгородских храмов с деревянным зодчеством. См., напр.: Игорь Грабарь. История русского искусства, т. I, вып. 2, стр. 230. А.И. Некрасов («Древнерусское зодчество») без всяких оснований видит в Новгороде примитивное подражание немецким провинциальным памятникам Балтийского побережья (стр. 151).
Первый период отражал тесное вхождение Новгорода в систему остальных русских земель, общность культурной жизни Новгорода, Киева, Владимира, Смоленска. Второй период говорит о сложении самостоятельной обособленной культуры.
Эпоха депрессии, наступившая после татарских походов, порвала старые связи и уничтожила традиции. Длительное время новгородцы должны были довольствоваться только деревянными постройками. Вот этот промежуточный «деревянный» период в истории новгородского зодчества и совершил важный переворот в стиле.
Когда в конце XIII в. вновь приступили к каменной стройке (и приступили жадно, торопливо, как показывают приведенные выше выборки из летописей), зодчие, воспитанные на легких и остроконечных деревянных конструкциях прославленных новгородских плотников, перенесли эти принципы и на камень, заставив закомары вытянуться вверх, устранив необычное для деревянных построек вертикальное членение (пилястры). Каждый фасад нового здания напоминал фронтон деревянной избы высокой добротной северной стройки. Мастера не порвали совершенно с полу византийской традицией (образцы старой стройки существовали перед глазами новых зодчих), они заставили старую схему подчиниться новому построению. Конструктивные элементы XII в. превратились в XIV в. в декоративные [1415] .
1415
Деревянный прототип новгородских церквей XIV–XV вв. можно представить по новгородской деревянной церкви, зарисованной в 1661 г. спутниками Мейерберга близ Вышнего Волочка (Альбом Мейерберга. Виды и бытовые картины России XVII в., СПб., 1903, рис. 34).
Церковь («крещатая») имеет четыре фронтона, восьмигранный сруб наверху, связывающий воедино четыре нижних сруба и шатровый верх. Основная схема здания чрезвычайно близка к каменному зодчеству XIV–XV вв.
Погост Коломно находился в новгородских владениях.
Зодчество второго периода, получившее от деревянных форм готовую схему, не оставалось неподвижным на протяжении двух столетий: в 60-е, 70-е годы XIV в. в Новгороде создается несколько зданий (церковь Федора Стратилата 1361–1362 гг., Спасо-Преображенский собор на Ильине улице — 1374 г.), дающих ряд новых декоративных деталей и представляющих «роскошный стиль» новгородского зодчества, говорящий о расцвете стиля, но не о его изменении.
В середине XV в. при архиепископе Евфимии строится несколько зданий гражданского
1416
Предложенная нами периодизация новгородской архитектуры не совпадает с существующими мнениями по этому вопросу. Так, напр., И.Э. Грабарь («История русского искусства», вып. 2) делит новгородское зодчество на такие периоды: 1) древнейшие храмы Новгорода (1045–1345 гг.), 2) расцвет новгородского зодчества (1360–1374 гг.), 3) позднейшие новгородские церкви (1381 г. — XVI в.).
Особенно спорным здесь представляется первый период, объединяющий совершенно различные типы зданий.
А.И. Некрасовым («Древнее русское зодчество») предложено следующее деление: 1) живописный стиль XI в., 2) развитие репрезентатизма в XI–XII вв., 3) пластический примитивизм XII в., 4) развитие и судьба пластического стиля XIV в.
Положительная сторона этой схемы в разграничении XII–XIV вв., но неприемлемым является объяснение стиля XIV в. заимствованиями с Запада (стр. 93, 142, 144, 151, 152). См. убедительные возражения Грабаря против увлечения Западом («История русского искусства», стр. 234).
Самой последней по времени опубликования является периодизация А.А. Строкова и В. Богусевича («Новгород Великий»): 1) княжеские сооружения (1045–1198), 2) памятники эпохи феодальной раздробленности (1179–1467), 3) памятники Новгорода XVI–XVII вв.
Схема грешит социологизаторским подходом и не считается с реальной характеристикой стиля; поэтому совершенно одинаковые по форме и возникшие в одно время постройки причисляются к различным эпохам.
Во всех трех приведенных схемах отсутствуют указания на период затишья строительства (1228–1292), попытки объяснения этого «пустого» времени и указания на различия архитектурного стиля до и после шестидесятилетнего перерыва.
В итоге этого крайне беглого обзора общих вопросов новгородского строительного мастерства мы можем сделать несколько выводов, совпадающих с результатами рассмотрения других элементов русской культуры:
1) новгородское зодчество домонгольского времени отражало культурные связи Новгорода с остальной Русью;
2) в XIII в., в эпоху монгольского нашествия и агрессии западных соседей, каменное строительство в Новгороде совершенно прекратилось;
3) возобновившееся в конце XIII в. каменное зодчество основывалось на новых принципах, совершенно отличных от домонгольских;
4) расцвет новгородской архитектуры происходит во второй половине XIV в.
Строительная техника новгородских каменщиков была не особенно высокой. Характерной чертой являлась смешанная кладка из кирпича, известковых плит и булыжника. Такая кладка могла быть прочной только при условии хорошего цементирующего раствора. Бывали случаи быстрого разрушения зданий вскоре после постройки [1417] .
Непрочность отдельных строек не может быть истолкована как показатель низкого уровня строительной техники вообще. Многие здания стройки XIV в. выдержали шестисотлетнее испытание и стоят до сих пор без всяких подпор и починок. Конструктивной особенностью новгородских церквей второй половины XIV–XV вв. является наличие подклетов — вместительных полуподвальных помещений, служивших складами боярского имущества [1418] .
1417
В 1382 г. церковь Дмитрия Солунского, поставленная, очевидно, в ознаменование Куликовской битвы, «за мало днiй разсыпася» (Новгородская I летопись 1382 г.).
В 1435 г., когда еще работали, по всей вероятности, немецкие мастера, у владыки Евфимия была построена каменная церковь; «только мастеры съвръшивъ съшли съ церкви и томъ час? церковь падеся» (Новгородская I летопись 1436 г.).
1418
Почти при каждом новгородском пожаре упоминаются погоревшие товары, «злые человеки» — грабители, сторожа и попы, защищающие эти товары. См., напр., грандиозный пожар 1340 г. («тако бо бяше великъ и лють пожарь…, яко мн?ти уже кончина»).
В церковь «Сорока мучеников» проникли грабители, заперлись там и «товар весь чи бы ни был, то все разграбиша», а затем, убив двух сторожей, убежали. В другой церкви на торгу «попъ сгор?, а инiи глаголють — убиша его надъ товаромъ» (Новгородская I летопись 1340 г.).
Второй, более мелкой, особенностью новгородского зодчества было применение голосников, широко употреблявшихся московскими мастерами [1419] .
Псковская архитектура, так же как и новгородская, не знает построек второй половины XIII в. и также переживает свой расцвет в 60-е — 80-е годы XIV в. [1420] .
Планировка церквей сохранила старую домонгольскую схему (трехапсидность), но в XIV в. этот архаичный план совмещается с восьмискатной крышей и треугольными фронтонами новгородского типа. В XV в. под влиянием московского зодчества появляются ступенчатые арки в сочетании с архаичным позакомарным покрытием [1421] .
1419
До сих пор историками архитектуры не разрешен вопрос о назначении голосников. Вероятнее всего им нужно приписывать и акустическое и конструктивное значение.
1420
Псковские летописи, вып. 1, М.-Л., 1940. — С 1365 по 1385 г. построено во Пскове 13 каменных церквей.
1421
Н.И. Брунов. К вопросу о раннемосковском зодчестве. — «Труды ТСА РАНИОН», 1928, вып. IV, стр. 99. — Указывается московское влияние на церковь Василия на Горке 1413 г.
Псковское строительное мастерство стоит несколько особняком от остальной архитектуры русских областей; не оказав влияния на соседей, оно восприняло элементы новгородского и московского зодчества.
В XV в. псковские архитекторы, внимательно приглядывавшиеся к строительным новинкам Москвы, Новгорода и Западной Европы, пользовались славой хороших зодчих: Иван III, задумав строить в новь Успенский собор (после того, как недостроенное Мышкиным и Кривцовым здание погибло от «труса»), посылает за мастерами одновременно в Рим и во Псков, так как псковичи «навыкше каменнос?чной хитрости» [1422] .
1422
Воскресенская летопись 1474 г.