Рене по прозвищу Резвый
Шрифт:
— Честно говоря, — сам от себя не ожидая, выдал Рене, — я и сейчас поступил бы точно так же. Это подло — так оскорблять женщину.
— Как — так? — Лесопилка уставился на него с искренним интересом.
— А вот так! — отрезал Рене. — Называть ее шлюхой, сукой, б…ю. Это все равно что унижать ее не за то, что она сделала, а за то, что женщина! — Рене запнулся. — Черт, не знаю, как объяснить! Понимаешь, мы все вышли из женского чрева, и сказать такое — это все равно что плюнуть в лицо своей матери. На первый взгляд круто, а на самом деле подло.
— Хм… теперь я, кажется, понимаю, почему твоя команда скачет перед тобой на задних лапках, — задумчиво произнес Лесопилка, разглядывая Рене, как будто впервые увидел. — Ты из тех, кто отдаст жизнь за принципы. Такие ведут за собой, даже если не хотят.
— Да не за мной они идут, а за золотом! — поморщился Рене. К тем, кто готов сгореть на костре за убеждения, он себя не причислял ни в коей мере. Он уже жалел, что у него вырвались эти слова насчет женщин. Это все из-за смерти Лулу и из-за проклятой головной боли. Не болела бы, может, сказал бы что-нибудь умное. — Если бы у меня не получалось добывать презренный металл, хрен бы они за мной пошли!
— Ну не скажи, — возразил тот. — Золото золотом, а характер — характером. Только, парень, неужели ты действительно думаешь, что женщины — это ангелы во плоти? Я тебе по-дружески советую, выкинь это из головы, иначе влипнешь в такое!.. — Лесопилка наклонился к Рене и прошептал ему в лицо: — Скажу тебе по секрету, иногда среди них попадаются настоящие ведьмы!
У Рене от раздражения заходили желваки на скулах.
— Ты меня за дурака держишь, Хьюго? Я не говорил, что они ангелы! Бывают и дуры, и ведьмы, — Рене вспомнил мадам Тульон, растрепанную, злобную, визжащую, как свинья на бойне, — и убийцы, и шлюхи тоже бывают. Но всех-то зачем унижать? — По контрасту он теперь вспомнил покойную мать, Лулу, кузину Селесту. — Есть и те, которые этого не заслуживают!
— Ладно, — Лесопилка решительным жестом опустил ладонь на обшивку борта, — вижу, что тебя не переубедишь. Бог с ними, с женщинами, с Белтропом и с Беатрис Шарп. Давай лучше обсудим, что нам теперь делать.
Рене облегченно выдохнул. Выстраивать словесные конструкции становилось чем дальше, тем труднее. На женщинах он окончательно иссяк и совершенно не представлял, чем ему дальше загружать Лесопилку. Однако плохо ли, хорошо ли, но у него получилось отвлечь старого пирата, и тот не задал самого важного вопроса. Из-за чего конкретно гоняется за «Афиной» Белтроп? Этого Рене очень не хотел. Во-первых, опять пришлось бы врать и увиливать, а во-вторых, этот вопрос означал бы, что Лесопилка кое-что знает про индейскую карту. А такая осведомленность могла очень дорого обойтись Рене и его команде. Поэтому он с готовностью согласился на предложение сменить тему разговора.
— Мы ведь сейчас идем на Омори, так? — зачем-то уточнил Лесопилка.
— Так, — кивнул Рене, недоумевая, зачем Лесопилке понадобилось спрашивать о том, что и так знали все пираты на их трех кораблях.
— А потом до Коста-Синистры, и там расходимся в разные стороны?
— Ну да, — снова кивнул Рене. Маршрут был нарочно составлен им так, чтобы к концу оказаться как можно ближе к Чактча и лишний раз не таскаться туда-сюда.
— И нас почему-то преследует Белтроп? — хитро ухмыльнулся Лесопилка, наблюдая за реакцией своего молодого коллеги.
Тот, для которого любое упоминание о Белтропе было как серпом по одному месту, ожидаемо напрягся.
— Да, преследует.
— Да и пусть преследует, — великодушно разрешил Лесопилка. — Нападать сразу на три корабля он не дурак. Хоть мановар у него и хорош, а сразу трое и ему ввалить могут так, что мама не горюй. Больно накладно получится, даже ради мести. Да и не поймут его ребята. Мстить такому, как ты, это себя не уважать. Ты уж не сердись, Резвый, но как есть, так и говорю.
— Да ладно, — кисло улыбнулся Рене.
Ему уже давно надоело, что как капитана его ни во что не ставят. Да, молодой, да, делает глупости, но интересно было бы узнать, где эти критики сами находились, когда были в таком же возрасте? Хорошо, если служили юнгами и им доверяли драить палубу. А скорее всего даже и моря-то не нюхали. Так что нечего тут… Хотя, надо признать, в некоторых случаях такое пренебрежительное отношение бывало даже выгодно. Как, например, сейчас.
Рассуждения Лесопилки тем не менее несколько успокоили Рене тем, что заронили в голову здравую мысль, что Белтропу и впрямь не с руки нападать на него, когда рядом идут два корабля сопровождения. Потому что Рене нужен ему живым и относительно здоровым, чтобы забрать карту. А это означало, что Белтропу был выгоден быстрый абордаж, но никак не полноценное сражение с тремя кораблями, чреватое риском потопить «Афину» и потерять ценную карту. То, что карта действительно ценная, Рене теперь нисколько не сомневался. Поперся бы Белтроп за никчемным куском пергамента, ага.
— Так вот, что я хочу сказать, — продолжил Лесопилка, — даже если мои рассуждения не верны и Белтроп набросится на тебя, как собака на кость, то все равно, я считаю, что этот момент он выберет не раньше, чем мы уйдем с Омори.
— Почему? — не понял Рене. — Какая разница, что сейчас, что потом?
— Для нас — никакой, мы как шли втроем, так и пойдем. А ему есть. Вдруг у тебя денег не хватит дальше нас за собой тащить?
— Да, логично, — вынужден был согласиться Рене. — Значит, до Омори спим спокойно?
— Да, можно и поспать, но лучше бы этого не делать, — как-то неопределенно заметил Лесопилка.
— То есть?
— То есть в нашей цепи есть слабое звено. Ты уверен, что Ансервилль тебя не бросит, как только мы подойдем к Омори? Я понимаю, ты его плохо знаешь, но поверь мне, это не тот человек, на которого стоит полагаться в трудную минуту.
— Наверное, ты прав, — согласился Рене.
Ансервилль сразу ему не понравился, да и Грешник отзывался о нем не слишком уважительно, хотя о предательстве с его стороны Рене как-то не задумывался.
Он вспомнил о предложении Марка сковырнуть Ансервилля и захватить его корабль. Похоже, с его стороны предательство уже налицо. Интересно, Грешник уже начал над этим работать?
— Так вот, у меня такое предложение — продолжил Лесопилка, — этой ночью я беру «Одиссей» на абордаж, провожу Ансервилля по доске, и мы можем не опасаться удара в спину! От тебя потребуется только сотня парней, у меня народу для такого дела маловато. В результате ты получаешь надежный конвой, а я — хороший корабль.