Ренессанс. У истоков современности
Шрифт:
Островок Прочида был слишком мал для реализации талантов Бальдассаре. Энергичный и пронырливый, он рано проявил интерес к деятельности, которую мы назвали бы высшей формой пиратства. Бальдассаре изучал юриспруденцию в университете Болоньи – в Италии, и эта наука, а не теология, подготовила его для карьеры в церковной иерархии: он стал доктором и гражданского и канонического права. Во время выпускной церемонии, торжественного и нарядного мероприятия, в ходе которого кандидата триумфально проводят по улицам города, Бальдассаре спросили: «Теперь что ты намерен делать?» Косса ответил: «Буду папой»5.
Косса начинал свою карьеру, как и Поджо,
Первоначально юбилейное мероприятие предполагалось проводить раз в сто лет, но спрос на индульгенции оказался настолько велик, а доходность настолько соблазнительной, что периодичность сократили сперва до пятидесяти, затем до тридцати трех, а потом и до двадцати пяти лет. В 1400 году, незадолго до того, как в Риме появился Поджо, в город в связи с наступлением нового века съехалось столь много паломников, что папе пришлось объявить очередную индульгенцию, хотя со времени предыдущего юбилея прошло всего лишь десять лет. Церковь изобретала самые разные способы увеличения доходности, в чем особенно пригодился практический ум Коссы. К примеру, человеку, желавшему получить индульгенцию в Риме и избавить себя от тысячелетних страданий в чистилище, но пугавшемуся дальнего и тяжелого перехода через Альпы, предлагалось внести сумму, равную затратам, которые он понес бы в путешествии, и обратиться за отпущением грехов в определенный храм в Германии6.
Таланты Коссы не ограничивались сферой коммерции. В роли правителя Болоньи он проявил себя как успешный гражданский и военный руководитель и оратор. Он обладал многими качествами – острым умом, красноречием, смелостью, честолюбием, эмоциональностью и неуемной энергией, – отличавшими человека Ренессанса. Но даже и для эпохи кричащих расхождений между религиозной и практической деятельностью Косса, кардинал-диакон Болоньи, был слишком оригинален для того, чтобы носить церковные одеяния. Хотя он и был, как отмечал Бруни, друг Поджо, чрезвычайно одаренным человеком, в нем отсутствовало духовное призвание.
Это противоречие, содержавшееся в его натуре, и объясняет то, что люди относились к нему со смешанным чувством восхищения, страха и подозрительности. Когда 4 мая 1410 года папа Александр V скончался сразу же после встречи с кардиналом-диаконом за обедом в Болонье, в народе поговаривали, будто друг его отравил. Несмотря на подозрения, фракция кардиналов, тяготевшая к нему, избрала его папой взамен усопшего Александра. Возможно, они поступили так из-за боязни. Либо им показалось, что сорокалетний Косса способен покончить с постыдным церковным расколом и нанести поражение соперникам, претендовавшим на престол: настырному испанцу Педро де Луне, провозгласившему себя папой Бенедиктом XIII, и не менее настырному венецианцу Анджело Коррере, наименовавшемуся папой Григорием XII.
Если
Пятнадцать лет назад богословы Парижского университета поставили в монастыре Матюрен большой сундук, призвав всех, у кого есть идеи насчет прекращения схизмы, написать об этом и опустить свои предложения в прорезь, проделанную в крышке. Поступило более десяти тысяч предложений. Проанализировать их поручили пятидесяти пяти профессорам. Ученые мужи свели все идеи к трем основным методам. Первый из них предусматривал одновременное отречение всех «пап» и избрание одного-единственного понтифика. Другой способ был компромиссный, предполагавший арбитраж, в результате которого папой должен остаться один из претендентов. По третьему методу проблему предстояло решать епископам всего католического мира на соборе простым голосованием.
Первые два варианта казались несложными и не требовавшими больших затрат, но они страдали общим недостатком: как и военный захват власти, они были нереальны. Призывы к одновременному отречению имели вполне предсказуемый результат, попытки определить предварительные условия для арбитража привели к бесконечным пререканиям. Оставался последний вариант – соборный. Его поддержал и король Венгрии Сигизмунд, избранный императором Священной Римской империи и, хотя бы условно, склонявшийся на сторону фракции Коссы в Риме.
У коварного понтифика, засевшего в окружении кардиналов и секретарей в языческом мавзолее, перестроенном в неприступный замок Сант-Анджело, не было никакого желания созывать вселенскую ассамблею. Такое собрание только распалит давнюю враждебность к Риму и подорвет его положение. Косса тянул время, приманивая союзников, пополняя казну и строя козни против амбициозного противника на юге, неаполитанского короля Владислава. В конце концов, ему надо же было заниматься неотложными делами, рассматривать ходатайства, выпускать буллы, заботиться о защите папских владений, собирать подати, раздавать должности и индульгенции. Поджо и другие секретари, писцы, аббревиаторы и прочие чиновники двора трудились не покладая рук.
Тупиковая ситуация могла сохраняться неопределенно долго, на что и рассчитывал понтифик, если бы не случилось нечто непредвиденное. В июне 1413 года армия Владислава прорвалась в Рим, грабя дома, храмы и дворцы. Косса со своим двором бежал во Флоренцию, где за него могли заступиться: Флоренция и Неаполь враждовали. Понтифик теперь крайне нуждался в поддержке Сигизмунда, находившегося тогда в Комо, а переговоры показали, что ему помогут только в том случае, если он согласится созвать Вселенский церковный собор.