Репит
Шрифт:
— Послушай, Тесса. Здорово, что у Эда есть друзья, которые так заботятся о нем. Но это все равно не твое дело.
Она поджимает губы.
— Ты не видела его после разрыва. Ты разрушила его.
— Ну, видимо, я и себя разрушила.
— Я не шучу. Я никогда не видела Эда таким раньше и не хочу видеть его таким снова.
Я напрягаюсь. Может быть, на меня так действует упоминание о страданиях Эда, или это из-за неприкрытой ненависти Тессы, но, в любом случае, это отличный повод выпить еще вина.
— Как думаешь, почему я собиралась переехать
— И что? Теперь я должна благодарить за то, что ты пару минут вела себя как полу-приличный человек?
— Как насчет того, чтобы просто признать, что Эд взрослый мужчина, который может сделать свой собственный выбор?
Тесса страдальчески закатывает глаза, прежде чем допивает вино, одновременно подавая знак официанту принести еще.
— Взрослые мужчины — идиоты. Ты до сих пор не поняла?
Я смеюсь.
— Серьезно? Тебе смешно?
— Я не собираюсь причинять вред Эду. Я не… я не хочу, чтобы это когда-нибудь повторилось.
Она усмехается и откидывается назад, скрестив на груди руки.
— Не знаю, что еще тебе сказать.
— Ты не уйдешь? — спрашивает Тесса отрывисто и резко.
— Позволь мне кое-что прояснить, — мой голос идеально соответствует ее тону. — Раньше ты ненавидела меня за то, что я порвала с Эдом, считая, что он изменил мне. Теперь злишься, что я поверила, что он не изменял. Ты уж извини, что мой мир не перевернулся в соответствии с твоим нынешним настроением. И, в любом случае, это не тебе решать.
Она качает головой.
— Эд снова начнет гоняться за тобой. Он ничего не сможет поделать. Ты словно зуд под его кожей.
Меня никогда раньше не сравнивали с сыпью, и все же это звучит не так уж плохо.
— Неужели?
— Перестань улыбаться. Это не смешно.
— Прости.
— Боже, посмотри на себя, ведешь себя так мило и глупо. Ты действительно веришь, что это подействует на меня? — спрашивает Тесса, склонив голову набок. — Или это действительно та, кем ты себя сейчас считаешь?
Я допиваю вино.
— Я все еще пытаюсь понять, кто я. Но ты в любом случае будешь ненавидеть меня и считать дерьмом. Сообщение получено громко и ясно. Но в будущем, если у тебя появится желание наставить меня на путь истинный, то не приходи ко мне на работу. Напиши, и мы где-нибудь встретимся. Я не против.
— Ты не против? — повторяет она, не веря.
— Почему бы и нет. У меня не такая уж насыщенная социальная жизнь. — Я пожимаю плечами и поворачиваюсь, чтобы осмотреть бар. — Почему официант так долго?
Тесса допивает вино, оценивающе глядя на меня поверх бокала.
— Занятно.
— Что?
— Я ожидала, что к этому времени ты уже сбежишь, строя из себя обиженную. Эд не просто так всегда обращался с тобой как с фарфоровой куклой.
— С какой стати мне сбегать? Не обижайся, но я тебя не знаю. Твое мнение ничего для меня не значит. Эд говорил, что мы с тобой были подругами, хотя те дни явно прошли.
— Это, черт возьми, точно. Они прошли. Все
— Тогда, у Эда, ты сказала, что я пыталась втянуть тебя в наш разрыв. Мне очень жаль, что так получилось.
— Прибереги это.
— Ладно. Ты действительно думаешь, что Эд все еще хочет меня?
— Мужчины следует туда, куда их ведут члены, а член Эда — как стрелка компаса, когда дело касается тебя.
Я стараюсь не поддаться вспыхнувшей надежде. С одной стороны, мне бы очень хотелось быть истинным севером Эда, однако я знаю, что это плохая идея — наша история слишком сложна. С другой стороны, я бы очень хотела залезть на него голой. Я имею в виду, что мы, должно быть, занимались сексом сотню раз. А может, и больше. Послеобеденный секс. Пьяный секс. Воскресный утренний секс. Злой секс. Ленивый секс. Секс в душе. Примирительный после ссоры. И кто знает, какой еще? Ужасно несправедливо, что у нас с Эдом такая бурная история, а я не могу наслаждаться воспоминаниями.
— Что ты сделала со своими волосами? — спрашивает Тесса, прежде чем кивнуть официанту, который ставит перед нами полные бокалы.
— Подстригла. Мне нравится покороче.
Мы берем бокалы, я протягиваю свой и говорю:
— За то, что мы не друзья.
— За это я выпью, — отвечает Тесса.
Странно, но враждебность Тессы успокаивает. По крайней мере, она говорит, что думает. Других людей бывает трудно читать.
Тесса спрашивает, каково это проснуться в больнице, не зная, кто ты, и о том, как я устроилась на работу в книжный магазин. А я спрашиваю ее о том, как мы познакомились (она отвечает, что через Эда), и о ее жизни в целом. Сначала она колеблется, но потом потихоньку начинает открываться. Настороженный взгляд не пропадает, но она рассказывает о своей жизни и прошлом.
Может из-за вина. А возможно, это просто отголоски нашей давней дружбы. Я не знаю.
Она рассказывает, что они с Невином тоже познакомились через Эда. Они вместе уже четыре года. Сейчас Невин — учитель, но раньше служил в армии и принимал участие в военных действиях. Вероятно, пережитое там, немного его травмировало. Он страдает бессонницей и часто выходит на пробежку по ночам, чтобы измотать себя. Наверное, поэтому он такой накачанный. Тесса говорит, что они хотят завести ребенка. Невин будет вставать к нему по ночам. По крайней мере, его бессонница послужит хорошему делу.
Мы допиваем бутылку вина, и я заказываю вторую. Почему бы и нет? После выписки из больницы я еще ни разу не напивалась, а сейчас хорошо провожу время со свой бывшей подругой.
Спустя некоторое время, в баре появляются братья Ларсоны. Хотя я предпочитаю верить, что Эда привело сюда беспокойство, а не «погоня за моей задницей», как назвала это Тесса.
— Дамы, — приветствует нас явно недовольный Эд.
— Видишь, — говорит Лейф, приставляя к нашему столику два стула, — ты слишком остро отреагировал. Никто не ранен и не истекает кровью.