Репит

Скотт Кайли

Я вбираю член глубже, чувствуя, как он медленно, но уверенно двигается внутри, и не останавливаюсь, пока он полностью не оказывается во мне. Он такой твердый, такой большой… Потрясающие ощущения!

— Ты в порядке? — спрашивает Эд.

Я киваю, упираюсь руками в его грудь и начинаю, не торопясь, раскачиваться. Медленное скольжение вверх-вниз зажигает какие-то совершенно особенные нервные окончания внутри. Я неторопливо набираю темп, позволяя своему телу направлять меня и выбирать, какое положение и скорость лучше всего. По мне словно пробегает электрический ток, и его заряд все нарастает и нарастает.

Этому способствует и лицо Эда: требовательная линия его рта и бесконечная глубина глаз. Его грудная клетка поднимается и опускается, ноздри слегка раздуваются, когда он борется с необходимостью оставаться неподвижным. Я предполагаю, что он обычно не лежит пассивно в постели. Почти уверена, что он из тех, кто отдает приказы. Но для меня это работает.

Мы вместе достигаем вершины удовольствия, и когда это происходит мои внутренние мышцы цепляются за него одновременно в агонии и блаженстве. Это так хорошо, что даже больно. Каждая частичка меня напрягается, прежде чем взорвется экстазом.

Эд приподнимает бедра, снова и снова толкая в меня член, затем издает звук, нечто среднее между ворчанием и рычанием. Что-то громко трескается. Может быть, дерево? Но я слишком поглощена тем, что происходит со мной, чтобы беспокоиться.

Обмякнув, я падаю на грудь Эда. Сейчас мы просто два человека, перепачканные потом и другими телесными жидкостями. Тем временем мой разум продолжает плыть, не желая возвращаться.

— Эй, — в конце концов, шепчет Эд. Его сердце бьется сильно и уверенно под моим ухом, а руки по-прежнему сжимают изголовье, вернее то, что от него осталось. — Клем, ты в порядке? О чем ты думаешь?

— Ты сломал спинку кровати, — я медленно поднимаюсь, все еще переводя дыхание, и улыбаюсь. — Круто. Давай сделаем это снова.

Глава 12

Оказывается, мы с Эдом ненасытны в постели, и каковы бы ни были проблемы в наших отношениях - прошлых или нынешних - секс не входит в их число.

Я просыпаюсь от того, что Эд ласкает меня между ног. Он лежит на боку позади, прижимаясь членом к моей заднице.

– Неудивительно, что я так хорошо спала, - бормочу я.

– Что тебе снилось?
– Эд прикусывает чувствительную кожу моей шеи, прежде чем пососать затем лизнуть укус, и я извиваюсь в его объятиях.
– Скажи мне, Клем.

– Ты.

– Хороший ответ, - Эд закидывает мою ногу на свое бедро, открывая меня для себя.

Это потрясающий способ проснуться. Я могу с удовольствием делать так каждое утро до конца жизни.

– Так хорошо?
– спрашивает он, покусывая меня за скулу.
– Скажи мне, если тебе слишком больно или что-то в этом роде.

– Все в порядке. Просто давай чуть полегче в этот раз.

– Я могу быть нежным, детка.

Он достает из ящика очередной презерватив, слегка отодвигается, чтобы его надеть, потом занимает прежнее место и медленно толкает в меня член.

Да, черт возьми! Я сжимаю в кулаках подушку.

Я не могу насытиться Эдом. Никогда не хочу им насытиться. Он так чертовски хорош в этом и неудивительно, что я слетела с катушек, думая, что он дарит такое удовольствие другой женщине.

– Мы должны бросить нашу работу и просто заниматься этим днями напролет, - стону я.

Я дрожу, слыша восхитительный низкий смех Эда и чувствуя, как он не спеша проникает в меня своим чудесным членом.

Эд накрывает рукой мою грудь, теребит большим пальцем сосок, и одновременно страстно целует. Мои губы, вероятно, уже никогда не будут прежними. Кажется, мы не можем перестать целоваться. Затем он облизывает мою шею, прежде чем слегка прикусить мочку уха.

Мы продолжаем заниматься любовью. Именно любовью, потому что это слишком сладко и прекрасно, чтобы зваться просто сексом. Когда Эд опускает руку, находит клитор и кружит по нему, сводя меня с ума, я знаю, что осталось недолго. Он начинает толкаться сильнее, сломанная спинка кровати скрипит. Внутри меня все на пределе, стянуто так туго, что вот-вот лопнет. Поэтому, когда Эд уделяет полное внимание клитору, поигрывая на нем пальцами, я кончаю жестко и быстро. Волна чистого удовольствия накрывает меня и несет, несет… Эд крепко прижимает меня к себе и тоже кончает.

Это все, что мне когда-либо понадобится. Хороший секс позволяет легко забыть о невзгодах и сложностях в жизни. Когда тело поет, переполненное гормонами счастья, почти невозможно волноваться о чем-то другом.

Вот бы всегда так.

*** *** ***

– Хороший засос, Клем, - Лейф улыбается мне через стол.

– Черт, я думала, что прикрыла его, - я откусываю кусочек тоста с маслом и черничным джемом.
– Придется позавязать платок.

– А я говорю тебе: гордись, не прячь.

– Спасибо, Лейф.

– Дай посмотреть, - Эд оттягивает ворот футболки, осматривает свою работу и смачно ругается.

– Что?

– Если, по-вашему, это значит не спешить, то я хотел бы посмотреть, что значит торопиться, - Лейф ухмыляется, встает из-за стола и ставит кружку в раковину.
– И вообще, я не хочу знать, что там между вами происходит. А вот новая девушка в салоне довольно симпатичная.

– Я слышала, что ты пошел выпить с Шеннон, - я улыбаюсь, на мгновение отвлекшись от реакции Эда на любовный укус.

– Мы хорошо провели время, - говорит Лейф.
– Не так хорошо, как вы двое, но ведь не все могут так не спешить, как вы.

– Ха-ха.

– Я иду в душ, - Лейф исчезает в коридоре, напевая себе под нос. Он, кажется, в прекрасном настроении. Думаю, у них с Шеннон действительно было приятное свидание.

Тем временем Эд все еще смотрит на отметину на моей шее, и это начинает меня беспокоить.

– Эй, что не так?

Эд слегка качает головой.

– Я никогда раньше не был так груб с тобой… чтобы оставить следы.

– Правда?
– я вздергиваю бровь.
– Хм.

– Что?

– Ничего, просто, когда мы только начали дурачиться на столе, ты казался немного дерзким и доминирующий. Не в плохом смысле. Мне понравилось.

По шкале от одного до десяти хмурость Эда - девять с половиной.

Горди заканчивает жадно поглощать свой сухой корм и кладет голову мне на колено. Я не уверена ластится он ко мне или выпрашивает тост. Вероятно, второе.

– После всего, через что ты прошла: подверглась нападению и все прочие… - Эд опускает голову. Теперь его хмурость тянет на одиннадцать баллов.
– Мне следовало быть с тобой помягче. Черт!