Репортаж не для печати
Шрифт:
Но внезапно, когда Чарли отчаивался наладить связь, нитка попадала в игольное ушко. За четверть секунды сигнал из Багдада поступал на спутник, а затем он устремлялся на наземную станцию в Лондоне. Оттуда его переправляли на другой спутник, над Атлантикой. Цепь замыкалась в Атланте, где в помещении службы новостей появлялся характерный звуковой сигнал – связь налажена.
Как по мановению волшебной палочки, оживали телевизионные мониторы, на экранах появлялись цветные полосы и текст: «Прямой эфир Си-Эн-Эн из Багдада!».
Чарльз не мог скрыть радости
– Здорово. Слышно, как будто они находятся в соседнем здании. Видимость тоже четкая. Посмотрите, какие потрясающие цвета!
Оживление перерастало в шум: сам факт спутниковой передачи из Багдада был беспрецедентным: никогда еще ни одна американская служба новостей не вела прямого репортажа из города, который беспрерывно бомбили американские военнослужащие.
Из святая святых – кабины управления – появлялся весь взмокший от напряжения Боб Фурнад, главный технический продюсер.
– Ты здесь в самый раз, Боб! Сегодня ты – Господь Бог! – кричал ему Чарльз, не отрываясь от экранов.
Фурнад, смеясь, парировал.
– Это моя война.
– И мы в ней – победители, – поддерживал его Чарльз.
После томительных минут ожидания на экранах мониторов наконец-то появлялись Саддам Хуссейн и Питер Арнетт. Помещение Си-Эн-Эн взрывалось бурными аплодисментами. Они, разумеется, предназначались не иракскому тирану, а нашему коллеге и отделу спутниковой связи.
Насколько мне было известно, репортажи Арнетта давали военным обильный разведывательный материал. Хотя он сообщал и показывал то, что было согласовано с иракскими официальными властями, его репортажи несли крупицы сведений, полезных разведке союзников. Я был готов поставить пятьдесят к одному, что каждый дюйм его репортажей, кадр за кадром изучали в Пентагоне, чтобы опознать пресловутую фабрику детского молочного питания, определить место ее расположения, какой ущерб ей причинен, точно ли сброшены бомбы и не следует ли прибегнуть к более мощной взрывчатке.
После покушения, которое будет совершено пять лет спустя на старшего сына диктатора – Удэя, американская разведка с такой же тщательностью будет изучать видеозапись иракского телевидения. Уверения иракских средств массовой информации о легкой контузии Удэя Хуссейна будут опровергнуты в результате этого анализа. На видеозаписи нижняя часть Удэя находилась под одеялом, а камера не опускалась ниже пояса; специалисты из ЦРУ придут к выводу, что в результате обстрела автомобиля Удэя из автомата несколько пуль застряли у него в позвоночнике, что у него гангрена, грозящая ему ампутацией ноги, и что он к тому же наполовину парализован.
Питер Арнетт, бравший интервью во время войны в Заливе, не подозревал даже, насколько близок был Ирак к тому, чтобы нанести ядерный удар по войскам союзников или по Израилю.
3
В середине семидесятых годов стало понятно, что Ирак может стать первой в арабском мире страной-обладательницей мощного ядерного потенциала. Саддам Хуссейн
Заказ на строительство ядерных реакторов поступил во Францию. Ее президент Жискар д'Эстен не уставал повторять, что он лично несет ответственность за то, чтобы ядерное оружие не появилось на Среднем Востоке. Французский лидер хотел войти в историю дипломатии как взвешенный и искушенный политик, способствующий сохранению мира на востоке планеты. Он восхищался президентом Египта Саддатом, не учитывая тот факт, что Хуссейн переносил эти хорошие франко-египетские отношения весьма и весьма болезненно. «Я всегда чувствовал,- писал Жискар д'Эстен в своих мемуарах, – что Саддат кое-что держит при себе и не раскрывает мне. Его метод состоял в том, чтобы постепенно добиваться решения отдельных краткосрочных задач, не выдавая своей конечной цели. В этом уроженце Нила было что-то от де Голля! Я вспоминал тактику, которой придерживался генерал де Голль при решении алжирского вопроса: на всем протяжении событий он никогда не говорил о том, какую цель в конечном счете преследовал».
В борьбе за сохранение мира на Среднем Востоке Франция оказалась непоследовательной. Жискар д'Эстен продал «багдадскому мяснику» семидесятимегаваттный реактор, который Хуссейн назвал именем бога Осириса.
Реактор был построен с учетом последних достижений мировых технологий. В пару ему предназначался второй реактор, по имени «Изиз», сооружавшийся на укромной территории поблизости Багдада. Общая стоимость реакторов превышала двести семьдесят пять миллионов долларов и включала в себя расходы на производство дюжины килограммов девяностотрехпроцентного обогащенного урана. По прикидкам Саддама такого количества должно было вполне хватить на производство трех-четырех атомных бомб или снарядов.
Весной семьдесят девятого года французская компания, работавшая на секретном заводе возле Тулона, завершила работы над составными частями оборудования для реакторов. Мстительный Хуссейн, озлобленный египетско-израильским мирным диалогом, изменил названия своих смертоносных «игрушек». Вместо имен древних египетских богов, он дал реакторам кодовые обозначения «Тамуз-один» и «Тамуз-два». Оборудование для Ирака французские техники загрузили в контейнеры и приготовили для морской транспортировки на восток.
Тот факт, что контейнеры ожидают отправки в порту в доке номер три, был известен лишь считанному числу техников и физиков, работавших в Тулоне. Но, как оказалось, израильская разведка Моссад обладала информаторами внутри фабрики. Неизвестные источники сообщили разведчикам, что в ночь на восьмое апреля снаряжение для реакторов будет вначале перевезено в Марсель, а уже оттуда – в Ирак.
За двое суток до отправления, несколько человек, одетых в черное как ниндзя, тайком проникли на завод и, используя пластиковую взрывчатку, разнесли контейнеры в клочья.