Рептилия
Шрифт:
Я с удивлением посмотрел на себя. Вокруг моей шеи болталась сдутая подушка. Я не имел ни малейшего представления, как она там очутилась. Сдувая оставшийся воздух, я посмотрел в иллюминатор. То, что я там увидел, перехватило дух. Очень тонкая белая полоска образовывала переходную зону от бесконечных цветовых пятен — голубого и зеленого. Мы были слишком высоко, чтобы рассмотреть все в мельчайших подробностях. Тем не менее, даже отсюда было понятно, что под нами — море и джунгли. Бесконечные, захватывающие дух джунгли.
Я не видел ни дорог, ни полей, ни поселений — только деревья. Тысячи деревьев, куда ни кинь взгляд.
— C'est formidable, n'est-ce pas? — сказал низкий
Я удивленно поднял голову и встретился взглядом с темнокожим человеком приятной внешности. Он тоже наклонился к иллюминатору, чтобы посмотреть сверху на зеленую бесконечность.
— Это моя родина, — продолжил мужчина. — Там, внизу, я появился на свет, — он пробормотал какое-то имя и протянул мне руку.
Я улыбнулся ему в ответ и, пожимая его руку, с трудом припоминал, как делал пересадку в Париже. Неужели может быть, чтобы у вполне здорового человека случился такой провал в памяти? А может, моя амнезия напрямую связана с переутомлением и двойной порцией абсента?
Я пробежал глазами по головам пассажиров. Кроме меня, в самолете сидела еще пара белокожих людей. Из кабины пилота послышалось долгожданное бормотание, а в воздухе повис теплый и сладковатый запах пота.
— Что привело вас в Париж? — поддержал я разговор, потому что видел — человек жаждет продолжения беседы.
— Дела, — отчеканил он. — Я — антиквар, — добавил африканец и поднял вверх руку, чтобы уверить меня в правдивости своих слов.
Его запястье украшали многочисленные, красиво выполненные ленты, на которых висели металлические диски, смахивающие на золотые, деревянные фигурки и изображения из слоновой кости. Все они были украшены великолепной абстрактной резьбой, смотрящейся в лучах заходящего солнца вполне живой.
— Красиво, — сказал я. — Мне всегда нравилось африканское искусство, но то, что вы держите в руке — поистине великолепно. Из какого это племени? — спросил я в надежде не показаться полным невеждой.
Кажется, мое незнание даже польстило моему собеседнику. Заговорщицки наклонившись ближе ко мне, он ответил:
— Ни за что не угадаете. Это пигмеи. Вы могли предположить, что они на такое способны?
Я не знал, как отреагировать на такой вопрос, поэтому предпочел держать язык за зубами. Судя по моим данным, у пигмеев вообще не было никаких прав. С ними обращались хуже, чем с землей. Но сейчас я не хотел разворачивать дискуссию об угнетении.
— Красиво, разве нет? К тому же, очень дешево, — продолжал африканец, совершенно не замечая того, что моя симпатия к нему начала потихоньку рассеиваться. — В Париже все просто помешаны на этом. Не так давно появилось даже новое течение в искусстве, опирающееся на мотивы пигмеев. На этом можно заработать большие бабки.
Я ткнул пальцем на слоновую кость.
— А разве экспорт слоновой кости не запрещен? Я думал, что слоны находятся под охраной.
— Эти выращиваются специально, — поспешил ответить мужчина.
Я где-то читал, что поголовье лесных слонов за последние десять лет сократилось почти вдвое. Виной тому были дельцы из Судана и Центральноафриканской Республики, которые и по сей день безнаказанно занимаются браконьерством. Способны ли антиквары или торговцы на такие уловки — я не мог сказать.
— Сегодня на каждую вещь из питомника выдается специальный сертификат, — не унимался мой собеседник. — Мой сейф до краев забит ими. Охота на слонов давно закончилась, — он ненамного замолчал, но потом ткнул пальцем на кусок плексигласа. — Вы знаете, как до недавнего времени называлось побережье под нами?.. Золотой Берег, Берег Слоновой Кости, — он многозначительно
6
Золотой Берег — ныне Гана, название государства Берег Слоновой Кости не менялось, но ныне пишется исключительно по-французски — Кот-д’Ивуар. Если верить словам главного героя, он должен был проспать полет над этими странами.
Я начал чувствовать себя некомфортно. Сосед, подбадривая, похлопал меня по плечу.
— Оставьте, те времена уже прошли. Сейчас все по-другому, — он повысил голос, как мне показалось, только для того, чтобы его услышали остальные пассажиры самолета. — Сейчас мы — республика. Добропорядочная, равноправная и марксистская. С правительством, которое заботится о благосостоянии каждого отдельно взятого гражданина.
Я наморщил лоб. Интересно, почему конголезец так громко произнес это? Он действительно верит в правдивость своих слов или же думает, что в самолете могут находиться люди, которые донесут на него?
В этот момент снова раздался голос командира.
— Уважаемые дамы и господа! Говорит капитан. Мы заходим на посадку в Браззавиль. Приземление — через пятнадцать минут. С правой стороны от вас — река Конго. В низовьях река проходит через территорию Демократической Республики Конго. Это самая крупная река Африки, которая впадает со скоростью пятнадцать тысяч кубометров воды в секунду в Атлантический океан.
Я повернул голову и, когда посмотрел на реку, то мое сердце екнуло. Вот она — окутанная легендами Конго — самый мощный водный поток Африки. Река была похожа на блестящую серебряную змею, ползущую по тропическому лесу, которая, извиваясь, подбиралась к океану. Вид представлялся очень внушительным. Даже здесь, на высоте семи тысяч метров, она внушала глубокое уважение. Родная Темза казалась убогим ручейком, зажатым прямо у самого устья в тиски промышленных предприятий и заканчивающимся грязными доками непосредственно у моря. По сравнению с ней, Конго символизировала собой грубую, неотесанную силу, дикую и непобедимую. При взгляде на нее я осознал, что покинул безопасность и спокойствие своей родины и теперь стоял на пороге приключений, которые могли полностью изменить всю мою жизнь.
— Вот она, — сказал мой сосед с каким-то дьявольским блеском в глазах, — река, которая проглотила все реки. Могила белых людей. Так ее назвали, когда только открыли. Вы знаете, что весь регион так поздно исследовали только потому, что река не судоходна? На протяжении трехсот километров течение кишит водоворотами, порогами, водопадами и быстринами, что в те времена создавало серьезные трудности для прохождения. Только нескольким матерым миссионерам и исследователям удалось проникнуть внутрь, но и там их ждали бесчисленные трудности. Единицам удалось вернуться невредимыми. И в наши дни Конго хорошо известна далеко за пределами страны из-за своего коварства. Несмотря на это, мы любим нашу реку. Это — главная аорта нашего континента, она поддерживает жизнь всего региона. Без нее здесь ничего не было бы. — Он с любопытством посмотрел на меня. — А вы еще не рассказывали, что вас привело к нам в гости. Только не говорите, что вы турист. В Конго туристы не ездят.