Решающие войны в истории
Шрифт:
Вторая операция Уэлсли, однако, не была ни такой же успешной, ни такой же продуманной в своем согласовании целей и средств. Виктор, остававшийся бездеятельным близ Мериды (Эстремадура), после «исчезновения» Сульта был послан в Талаверу, прикрывая прямые подступы на Мадрид. Месяц спустя Уэлсли решил пойти этим маршрутом на Мадрид, рванувшись в сердце Испании и одновременно в львиную пасть. Потому что он представлял собой цель, на которой все французские армии в Испании могли сосредоточиться, используя самые легкие дороги. Кроме того, собравшись у своего опорного пункта, они имели возможность сплести воедино все коммуникации между собой, которые, когда эти войска были разбросаны, являли собой чуть ли не наибольший источник слабости. Уэлсли продвигался с 23 тысячами человек, к которым были добавлены столько же испанцев (34 тысячи. — Ред.) под командой слабого Куэста, в то время как Виктор отступил к Мадриду, где наткнулся на две другие французские группировки, которые могли оказать ему поддержку. Противник, похоже, сосредоточил всего свыше 100 тысяч человек (вдвое меньше. — Ред.), потому что «скорее по воле случая, чем намеренно», говорит Фортескью, войска Нея, Сульта и Мортье подошли с севера к Мадриду. Если фортуна благоволит смелым расчетам, она иногда оборачивается против поспешности. Задерживаемый нерешительностью Куэста и своим собственным снабжением, Уэлсли не смог втянуть Виктора в бой, пока
1809 года и дала понять Уэлсли бесполезность испанских регулярных войск — этот урок он мог бы извлечь и из опыта Мура. В награду ему был присвоен титул виконта Веллингтона. В следующем году он должен будет еще оправдать эту награду.
Принудив к миру в 1810 году (11 июля 1809 г. — Ред.) Австрию, Наполеон развязал себе руки и мог сосредоточить свое внимание на Испании и Португалии вплоть до 1812 года. Эти два года стали критическими в войне на полуострове, и неспособность французов достичь своей цели имеет гораздо большее историческое значение, чем их последующие поражения и победы Веллингтона в 1812 и 1813 годах. Основой британского успеха был умный расчет Веллингтона на экономический фактор — ограниченные французские источники продовольствия — и его создание оборонительной линии Торриш-Ведраш (к северу от Лиссабона. — Ред.). Стратегия его в основном представляла собой непрямое действие на военноэкономические объекты и цели. Вначале ему помогали испанские регулярные войска в своем обычном стиле. Они вступили в зимнюю кампанию и были так ошеломляюще разбиты и разогнаны, что французы, лишившись каких-либо целей для атаки, были вынуждены сами растянуться еще шире, чем когда-либо, по Испании, вторгнувшись в речную провинцию Андалусию на юге.
Теперь Наполеон взял ситуацию под контроль, хотя управляя с расстояния, и к концу февраля 1810 года он сосредоточил в Испании почти 300 тысяч человек, да еще должны были прибыть и другие. Из них 65 тысяч были отданы Массене с задачей выбить англичан из Португалии. Если численность была огромная, превосходившая Веллингтона, то, что она была относительно небольшой частью всех сил французов (все силы Наполеона к 1812 г. насчитывали 1 млн 200 тысяч солдат), является блестящим доказательством огромной нагрузки, создаваемой французам партизанской войной в Испании. А Веллингтон вместе с португальцами, обученными британцами, имел в своих руках в общей сложности 50 тысяч человек.
Вторжение Массены происходило на севере, мимо Сьюдад-Родриго (Саламанка), и это дало Веллингтону очень много времени и места для реализации его стратегических планов. Принимаемые им меры (он изымал продовольствие в сельской местности) сыграли роль торможения на путях продвижения Массены, в то время как сопротивление, оказанное его войсками, стало торможением, эффект которого усилился из-за глупости Массены, бросившего свои войска в бесполезную прямую атаку. Потом Веллингтон отошел на линию Торриш-Ведраш, которую он построил поперек холмистого полуострова, образованного между рекой Тежу (Тахо) и морем, для прикрытия Лиссабона с севера. 14 октября, через четыре месяца с начала наступления и пройдя едва ли 320 километров, Массена показался в пределах видимости с оборонительных позиций, вид которых, в свою очередь, привел его в состояние полного шока. (Массена и не такое видел, например, воюя с 1799 г. с Римским-Корсаковым и Суворовым в Швейцарии, в том числе в теснинах и на перевалах Альп. — Ред.) Не будучи в состоянии преодолеть их, он месяц стоял перед ними, пока из-за голода не был вынужден отойти на 50 км к Сантарсну на берегу реки Тежу (Тахо). Веллингтон мудро не предпринимал никаких попыток ускорить отход противника или вступить в сражение, но решил запереть Массену внутри минимально возможной территории, чтобы тот столкнулся с максимально возможными трудностями в добыче провианта для своих людей. Веллингтон решительно придерживался своего плана, несмотря на непрямую опасность — возможность изменения политики в Англии — и прямую угрозу, созданную наступлением Сульта на юге через Бадахос с целью облегчить положение войск Массены. Веллингтон устоял перед всеми попытками Массены втянуть себя в бой. Он был и оправдан в мнении общества, и вознагражден, потому что, в конце концов, в марте Массене пришлось уйти, а когда изголодавшиеся остатки его армии на обратном пути вновь пересекли границу Португалии, он потерял к этому времени 25 тысяч человек, из которых лишь 2 тысячи пали в бою.
Тем временем испанские герильясы (партизаны) становились все активнее и многочисленнее. Только в Арагоне и Каталонии два французских корпуса, насчитывавшие в общей сложности почти 60 тысяч человек, вместо того чтобы помочь действовавшей в Португалии армии Массены, были практически парализованы в течение ряда месяцев несколькими тысячами партизан и войск, использовавших партизанскую тактику. На юге, где французы осаждали Кадис, сама неудача союзников в попытке снять осаду была своего рода достижением, потому что здесь удерживались войска неприятеля, занятые бесполезным делом. Еще одним отвлекающим влиянием в эти годы была постоянная угроза и частые высадки британских десантов в различных местах побережья, что было вполне по силам морской державе.
С этого времени воздействие сил Веллингтона стало осуществляться скорее через угрозы, чем через его удары по противнику, потому что, когда он угрожал какому-то пункту, французы были вынуждены оттягивать свои войска в это место и тем самым предоставлять партизанам большее поле для действий в других регионах. Однако Веллингтон не удовлетворялся одними угрозами, но, преследуя Массену при его отступлении на Саламанку, использовал свою армию для блокады пограничной крепости Алмейды на севере, в то же время приказав Бересфорду (английский генерал, фактический правитель Португалии в 1811–1820 гг. — Ред.) захватить Бадахос на юге. Тем самым он лишался подвижности и делил свои войска на две почти равные части. Но фортуна благоволила ему. Массена, собрав и слегка усилив свою армию, вернулся для спасения Атшейды, но при Фуэнтес-дель-Оноро Веллингтон, хотя и уступая в численности (38 тысяч против свыше 46 тысяч) и серьезно рискуя, сумел 3–5 мая отбить его атаки (англичане потеряли 241 человека убитыми, а с ранеными и пропавшими без вести 1800, французы, соответственно, 343 и свыше 2500). Возле Бадахоса Бересфорд также вывел войска, чтобы встретить идущие на выручку войска Сульта; из-за плохого управления боем он фактически потерпел поражение при Альбуэре, ситуацию спасли подчиненные офицеры и войска, хотя и огромной ценой (англо-испано-португальская армия (35 400 человек, в том числе 7 тысяч англичан), отразила натиск Сульта. Из англичан уцелело только 1800. Французы потеряли 8 тысяч). Теперь Веллингтон сосредоточился на осаде Бадахоса, не имея при себе осадной артиллерии, пока ему не пришлось снять ее, так как в южном направлении беспрепятственно двигался на соединение с Сультом сменивший Массену Мармон. Эти двое теперь запланировали совместное наступление на Веллингтона, но, к счастью, их воссоединение породило трения между ними, и Сульт, встревоженный новой вспышкой партизанской войны в Андалусии, вернулся туда с частью своей армии, оставив командование за Мармоном. И благодаря исключительной осторожности Мармона кампания 1811 года тихо увяла.
В этих боях Веллингтон рисковал многим, то есть практически всем, и трудно утверждать, что они принесли большое преимущество, помимо уже добытого и обещанного его ранней стратегией. Нельзя сказать, что из-за незначительной разницы в силах в сравнении с французами эти победы были ценны материально, потому что его потери в этих сражениях были чуть меньше, чем у французов, а в пропорции много выше. Но он продержался в самый критический период, а теперь, в 1812 году, сам Наполеон и испанцы пришли к нему на помощь, чтобы закрепить его преимущество. Потому что Наполеон готовился к своему вторжению в Россию, и именно в ту сторону было обращено его внимание и сосредоточены силы. Это обстоятельство и изнурительная партизанская война вызвали изменения в плане действий в Испании, где главная линия французской стратегии была изменена; теперь французы пытались полностью покорить Валенсию и Андалусию — перед тем как вновь сосредоточить силы против Португалии. По сравнению с 1810 годом французские войска уменьшились на 70 тысяч, а оставшиеся не менее 90 тысяч человек от Таррагоны на средиземноморском побережье до Овьедо на берегу Атлантики, были заняты практически ничем, кроме защиты от партизан своих коммуникаций с Францией.
Таким образом, имея свободу действий и ослабленное сопротивление противника, Веллингтон внезапно напал на Сьюдад-Родриго и захватил его, а в это время отряды под командой Хилла охраняли его стратегический фланг и тыл. Мармон был беспомощен и не мог вмешаться, не мог отбить крепость, потому что его осадная артиллерия была здесь захвачена противником, и также не мог преследовать Веллингтона по местности, лишенной продовольствия. Под прикрытием этой «голодной завесы» Веллингтон проскользнул на юг и в следующую очередь атаковал Бадахос, хотя и более дорогой ценой и за более короткое время. В Бадахосе он захватил французский понтонный парк, и поскольку он оперативно воспользовался этим приобретением, уничтожив французский мост на лодках через Тежу (Тахо) у Альмараца, он тем самым добился определенного стратегического разделения двух армий Мармона и Сульта, чьи самые линии сообщения теперь проходили по мосту у Толедо, что более чем в 500 километрах от устья Тежу (Тахо). Однако, помимо всего этого, Сульт был накрепко привязан к Андалусии нехваткой провианта и избытком партизан, а Веллингтон, способный сейчас проводить операции, не опасаясь вмешательства, сосредоточил две трети своих войск для наступления на Мармона у Саламанки. Но прямота его действий подталкивала Мармона назад к его источникам подкреплений, и, когда равновесие сил было восстановлено, Мармон стал маневрировать вдоль коммуникаций Веллингтона со все большим преимуществом, потому что у него не было ничего своего, о чем следовало заботиться. Но самоуверенность привела его к промаху, который моментально нарушил порядок в его войсках, а Веллингтон (52 тысячи) быстро воспользовался этим и усугубил его тактическим непрямым действием, в результате чего французская армия (50 тысяч) потерпела поражение до того, как к ней могли подойти свежие подкрепления (французы потеряли 6 тысяч убитыми и ранеными и 7 тысяч пленными, англичане с португ альцами и испанцами — свыше 5 тысяч убитыми и ранеными). Тем не менее Веллингтону не удалось добиться решающего разгрома французов, и он все еще значительно уступал французам на полуострове в целом. Его укоряли за то, что он не стал преследовать разгромленных французов, которыми сейчас командовал Клозель, но, утратив немедленный шанс рассеять их, вряд ли он смог бы вернуть успех на свою сторону до того, как французы достигли бы своего убежища в Бургосе, и в результате такой операции он рисковал тем, что король Жозеф мог обрушиться в любой момент из Мадрида на его тыл и коммуникации.
Поэтому Веллингтон решил двинуться на Мадрид для достижения морального и политического эффекта. Его вступление в столицу было символом и вдохновляющим средством для испанцев, а Жозеф бежал из города. Но недостаток этого удара заключался в том, что Веллингтону пришлось бы просто бежать, если бы французы собрали силы, и никакой другой стимул не смог бы способствовать сосредоточению их разбросанных по периферии сил, чем потеря Мадрида. Веллингтон сократил свое пребывание в столице без сожаления и двинулся на Бургос. Но французская система «выживания за счет провинции» лишила какой-либо результативности английский удар по коммуникациям французских армий. И даже ограниченное влияние английских действий было утрачено из-за неэффективности методов и средств осады, применявшихся Веллингтоном, а при этом уходило время, которого он не мог терять. Его успехи в сражении при Саламанке и после этого боя все же вынудили французов отказаться от своих целей на территории в Испании для того, чтобы стянуть силы и сосредоточить их на борьбе с Веллингтоном. В результате Веллингтон оказался в более опасном положении, чем Мур, но он отступил как раз вовремя, и, как только к нему присоединился Хилл, почувствовал себя в достаточной безопасности, чтобы снова дать бой объединившимся французским армиям у Саламанки. Однако Веллингтон все же продолжил свой отход к Сьюдад-Родриго, и с его приходом в этот город кампания 1812 года в Испании закончилась.
Хотя он опять очутился на португальской границе, а поэтому объективно не продвинулся вперед, фактически война на полуострове была закончена. Потому что, бросая большую часть Испании и сосредоточившись против него, французы оставили ее партизанам и отказались от какой-либо возможности избавиться от их хватки. В довершение к этому несчастью приходит весть о бегстве Наполеона из Москвы и происходит последующий вывод еще большей части французских войск из Испании. (Наполеон потерял в России почти всю свою Великую армию — из 600 с лишним тысяч, введенных в Россию, уцелели только прусский и австрийский корпуса на севере и юге фронта вторжения и около 10 тысяч отступавших по Старой Смоленской дороге. Всего в России остались (лежать в земле и в плену) 570 тысяч. В результате Наполеону пришлось стягивать войска отовсюду, защищая уже собственно Францию. — Ред.) Так что, когда началась новая кампания, ситуация полностью изменилась. Веллингтон, укрепивший свои войска до 100 тысяч человек, из которых менее половины были британцами, стал нападающей стороной и хозяином положения, а французы, более деморализованные тяготами непрекращающейся партизанской войны, чем военными поражениями, были почти сразу же вынуждены отступить за Эбро, и их роль свелась к попытке удержать северную окраину Испании. И даже здесь чаша весов склонилась не в их пользу из-за ударов партизан в тыл французам в Бискайе и на Пиренеях, что вынудило французов выделить четыре дивизии из своих и так скромных рядов, чтобы отразить эти удары в спину. Постепенное продвижение Веллингтона к Пиренеям и самой Франции, хоть и помеченное отдельными неудачами (успешно преодоленными), — это всего лишь стратегический эпилог истории войны на полуострове.