Решающий шаг
Шрифт:
— Скажи, джигит, это эшелон Эзиз-хана? — спросил человек на марыйском наречии.
— Да. Тебе нужен Эзиз-хан?
— Нет, мне нужен другой. Может быть, ты его знаешь?
— Если он в этом эшелоне, то наверняка знаю.
— Я... хотел видеть Артыка Бабалы.
Артык с удивлением посмотрел на незнакомца, который как будто опасался расспрашивать о нем.
— А зачем тебе нужен Артык Бабалы?
— Мне надо передать ему кое-что.
— Артык Бабалы — я.
Чернобородый приблизил к лицу Артыка внимательные глаза, словно желая убедиться, что его не обманывают.
—
Артык, забыв про всякую осторожность, не задумываясь, ответил:
— Знаю Ивана Чернышева.
— Иван передает тебе привет и...
Артык так порывисто схватил чернобородого за плечи, что тот испуганно вздрогнул. Артык успокоил его:
— Не опасайся меня. Кто ты?
— Меня зовут Карагез-ишан.
— Где ты видел Ивана?
Карагез-ишан еще раз осмотрелся кругом, потянул Артыка в тень и рассказал все, что произошло в Мары и Байрам-Али. Упомянул он и о том, что Куллыхан находится в поезде Ивана под арестом и будет отдан под суд. На вопрос Артыка, что же просил передать Иван, Карагез-ишан ответил:
— Иван все время с сожалением вспоминает о тебе. Он говорит, что пора тебе обдумать и понять, кто же защищает власть народа. Твой друг Алеша Тыжденко тоже считает, что ты не враг советской власти. Они требуют, чтобы ты вернулся к народу...
Артык молчал, словно прислушиваясь к голосу своей совести. Вдруг он спросил:
— А что говорит Ашир?
— Ашир?
— Ты что, не видел его?
— Нет.
— Почему же?
— Иван Чернышов оставил его в Теджене. Аширу поручено вести агитацию среди дейхан, поднимать их на защиту советской власти. Он должен был повидать и тебя.
— Эх, жаль, я не знал об этом... Если бы я встретился с Аширом, мне удалось бы остаться со своей сотней в Теджене. Ты передай Ивану: против советской власти я воевать не буду. Перейду на его сторону вместе со всеми своими джигитами, как только найду для этого подходящее время и место...
Артыку вдруг показалось, что из-за соседнего эшелона кто-то наблюдает за ними. Взяв за руку, он отвел Карагеза на другое место, и все же его не оставляло ощущение, что следившие за ними глаза не упускают их из виду. Он поторопился закончить разговор и предложил проводить Карагеза между эшелонами. Но Карагез отказался от его помощи, заявив, что одному легче проскользнуть незаметно. Распрощавшись с Артыком, он нырнул под вагон и исчез.
Было уже за полночь. Артыку не хотелось встречаться с Эзизом, который еще гулял в городе с баями. Пройдясь еще раз по перрону, он направился спать в вагон, где помещались его джигиты.
А тем временем Карагез-ишан неподалеку от вокзала был захвачен белогвардейцами. При нем нашли копии письма Полторацкого. Уже одного этого для них было достаточно, чтобы расстрелять туркмена как агента большевиков. Однако им важно было узнать, кто связан с большевиками в эшелоне Эзиз-хана, и начальник контрразведки решил передать арестованного в распоряжение Эзиза, чтобы тот сам произвел суд и расправу.
В штабной вагон Карагез-ишана привели около двух часов ночи. Эзиз в сопровождении марыйских баев только что вернулся с праздника. Баи сейчас же узнали мусульманского депутата в совете.
Эзиз отпустил марыйских баев и принял арестованного от контрразведчиков. Советники, старейшины и адъютанты уже спали. С Эзизом оставались лишь два нукера его личной охраны и его слуга Пеленг.
Мягко поговорив с Карагез-ишаном, Эзиз приказал Пеленгу:
— Проводи его от собак.
Карагез был невероятно удивлен таким благополучным исходом дела. Когда его вели к Эзизу, он с ужасом думал о том, что его ждет. Но все же ему не понравились слова: «Проводи от собак». Какие же собаки тут, вокруг эшелонов? «Или Эзиз назвал собаками белогвардейцев?.. А может быть, меня хо--тят...» - подумал было Карагез, но так и не решился додумать до конца. Его большие глаза с беспокойством остановились на красноватом, непроницаемо-равнодушном лице Эзиза.
— Хан-ага, спасибо, я сам дойду, — глухо проговорил он.
Эзиз многозначительно улыбнулся:
— Ишан-ага, время военное, тревожное, всего можно ожидать... Лучше всего джигит проводит... и от собак проводит.
Опять это «от собак проводит». Что за странные слова? Как их понять?
— Хан-ага, я... я не боюсь собак.
— Ишан, собаки бывают опасны. Не вредно их поостеречься. — Эзиз посмотрел на Пеленга, ожидавшего приказаний. — Отведите!
Слово «отведите» показалось Карагезу еще более страшным, чем «проводи от собак». Он продолжал стоять перед Эзизом, не в силах двинуться с места. Пеленг подтолкнул его:
— Ну, шагай вперед!
Карагез хотел еще что-то сказать Эзизу, но тот гневно рявкнул:
— Пеленг!
Огромный верзила схватил Карагеза за плечи своими ручищами и вытолкал в коридор, а вслед за тем прикладом ударил его в бок...
Карагез-ишана больше никто не видел.
Когда на следующую ночь войско Эзиз-хана прибыло на разъезд Барханы под Чарджоу, там уже стояло более десяти эшелонов. Конницу и пехоту выгрузили из вагонов. Остывшие к утру барханы покрылись двигающимися во всех направлениях черными точками. Все кругом было полно движения и суеты.
«Зачем столько войска? — подумал Эзиз, оглядывая невиданное для песков Кара-Кумов скопление людей. — Если бы поручили мне одному, неужели я сегодня же не взял бы Чарджоу?» Ему не терпелось поскорее достичь Бухары, и он не прочь был сейчас же послать гонцов к эмиру, если бы не боялся испортить отношений с белыми союзниками.
Перед рассветом белогвардейские части двинулись на Чарджоу. Эзиз, его помощник Мадыр-Ишан и адъютанты сели на коней. Эшелоны опустели. На разъезде остались только старейшины, повара и караул.
Едва стало светать, как над Чарджоу загремели орудийные выстрелы с бронепоезда белых. Ему ответила пулеметная и ружейная пальба. Жители города в испуге заметались по улицам. Майса с растрепанными волосами выбежала из дому, закричала:
— Мавы! Мавы!..
В грохоте пальбы голос Майсы почти не был слышен. Только Анна Петровна, выйдя за ней, откликнулась на ее крик:
— Майса, что ты? Разве в такое время Мавы будет сидеть дома!
— А что мне делать без Мавы?
— А что мне делать без Ивана? Не теряй головы, может, и нам придется помогать, если, не дай бог...