Решающий шаг
Шрифт:
Айна узнала проезжавших и шепнула Артыку:
— Это отец и его сестра!
Артык придавил ногой тростниковый стебель, стоявший между ним и Айной, и усмехнулся:
— Пускай их едут, моя Айна-джан! Ведь они спешат на свадьбу!
— Да, как бы Маме не пришлось на такой «свадьбе» поплакать! — засмеялся Ашир.
Глава тридцать вторая
На рассвете Меред, всполошив собак, подъехал к кибитке и, не слезая с лошади, крикнул:
— Айна! Айна!
Айна не отзывалась.
Меред слез с кобылы и снял сестру. Затем он подошел к двери кибитки и, просунув голову внутрь, еще раз крикнул:
— Эй, слышишь!
Это было уже обращение к жене, так как жен называть по имени не полагалось. Но Мама не слышала.
Тогда Меред пропустил сестру в кибитку, а сам пошел привязать кобылу.
Сестра перешагнула порог, позвала:
— Душенька Мама! Мама!
Ей ответил густой храп. Не видя ничего в кибитке, сестра Мереда стала звать Айну:
— Айна-джан! Дочка!
Но и на этот раз ей никто не откликнулся.
Тетка Айны ожидала, что ее радостно встретят, выйдут к ней, помогут слезть с лошади, поздороваются, обнимут. Она уже заранее видела, как прижмет к груди невесту, станет ее уговаривать, давать советы. Обманувшись в своих ожиданиях, она растерянно стояла в темной кибитке, наполненной храпом Мамы.
Вошел Меред, бросил в посудный угол торбу с праздничными лепешками и громко спросил:
— Не встают?
— Нет.
Мереда удивило, что Айна так крепко спит. Мелькнула тревожная мысль, но он тотчас успокоил себя, подумав: «Она, должно быть, в тоске не сомкнула глаз всю ночь, а теперь уснула тяжелым сном». Ощупью подошел он к постели Мамы и принялся расталкивать ее. Мама пробормотала что-то и повернулась на другой бок. Меред схватил ее за плечи и начал трясти:
— Да вставай же!
Мама, наконец, очнулась и удивленно сказала:
— Аю, ты уже приехал!
Глаза Мереда стали различать в темноте. Взглянув па постель Айны, он встревожился: «Где же она? Может, спит у соседки?».
— А где Айна? — спросил он.
Не совсем еще проснувшись, Мама забормотала:
— Айна... Айна... вышла подоить верблюдицу.
В это время сестра Мереда подошла к полусонной чесавшейся Маме и, поздоровавшись, хлопнула ее ладонями по плечам. Мама вздрогнула и широко раскрыла глаза:
— А, Боссан, это ты? Здравствуй.
Меред встревожился еще больше. Он только что видел верблюдицу, спокойно лежавшую на земле.
— Слышишь, тебе говорю! — закричал он жене. — Где Айна?
Мама вскочила с постели.
— Айна, Айна... — Она заметалась по кибитке, ощупала пустую постель. Вдруг она вспомнила, как просыпалась ночью, и пришла в неописуемое волнение.
— Ой, горе мне! — воскликнула она и бросилась к двери. Споткнувшись, упала, но тотчас вскочила на ноги. С криками: «Айна! Эй, Айна!» — она обежала вокруг верблюдицы, вокруг кибитки и, остановившись, повела безумным взглядом, — Айны нигде не было. Тогда она рванула ворот рубашки, и дикие вопли понеслись по аулу:
— Помогите!.. Аю, горе мне, девушка убежала! Помогите, помогите! Сбежала девушка!
Вопли Мамы донеслись и до халназаровского ряда. Услышав их, Садап-бай выбежала из кибитки, послушала и бросилась будить Халназара.
— Аю, отец! Слышишь, тебе говорю! — принялась она расталкивать мужа. — Вставай скорее!
— Что?.. В чем дело? — пробормотал Халназар, приподняв голову.
— Мама кричит...
— Э, скверная баба! — выругался Халназар. — Разве едут за невестой в такую рань? — И уронил голову на подушку.
— Отец, мы осрамились!
— Что? Что ты болтаешь?
— Мама кричит — сбежала девушка! Айна сбежала!
Халназара точно подбросило. В одной рубашке, босиком, с непокрытой головой он выбежал за дверь и даже не почувствовал, как его потное тело обдало утренним холодом. Он прислушался. Отчаянные вопли Мамы, казалось, раздавались совсем рядом:
— Аю-у-у, Халназар-баю-у-у! Помоги-и-те-е! Пропало де-е-ло-о-о.
Бай, обезумев от ярости, заорал страшным голосом:
— Э-э-эй! Вставайте! Все на коней!..
Волостной сел на постели, кулаками протер глаза. Первой его мыслью было: «Дейхане напали на Халназара!» Дрожащими руками он растолкал старшину. Баба-хан поднялся и ничего не понимающими глазами уставился на волостного. Оба прислушивались к переполоху, поднявшемуся в байских кибитках, к истошным воплям женщин и ржанью коней и от страха не могли вымолвить и слова. Волостной первый трясущимися руками стал надевать штаны. Через минуту оба, схватив халаты и набросив на голову папахи, выскочили за дверь.
Халназар успел поднять всех сыновей и родственников, съехавшихся на той, и сам спешил к волостному и старшине, уже одетый, с плетью в руке. Увидев его, перепуганные насмерть начальники бросились к нему:
— Бай, что случилось? Где наши кони?
Халназар понял, что перепугал гостей, но от волнения сразу не мог объяснить, в чем дело:
— Волостной-хан, арчин-хан, не гневайтесь, — я не вам кричал.
— А кому же?
— Будил своих людей.
— Зачем? Тебя спрашивают: что случилось?