Решающий шаг
Шрифт:
— Беда обрушилась на мою голову!
— Какая беда?
— Девушка сбежала!
Ходжамурад облегченно вздохнул. Бабахан спросил:
— Твоя дочь?
— Моей дочери я бы раньше голову снес.
— Так чья же?
— Мереда Макула.
— Меред... Макул... — пробормотал Ходжамурад. — Кто такой?
Старшина пояснил:
— Сбежала будущая невестка бая.
Халназар опустил голову:
— Да, вот так бывает... Не знаешь, где тебя беда подстерегает.
Волостной, отделавшись от испуга, стал успокаивать Халназара:
— Господин бай, ты не горюй. Горе пришло не к тебе, а к другому. Пошли вдогонку всадников, заставь найти, привести. А я... Кто бы ни был человек, опозоривший твой дом, он ответит за все. В Сибирь загоню негодяя!
Грозные слова волостного несколько ободрили упавшего духом Халназара, и он с благодарностью произнес:
— Пошли тебе бог здоровья, хан-волостной!
— Бай-ага, куда дойдет дыхание волостного, там не спасется и крылатая птица, — добавил Бабахан. — А справиться с испорченной девчонкой не труднее, чем снять седло с осла. Ты сегодня приведи ее в дом, а завтра снова устраивай той — почему не женить Баллы в третий раз? А беглянка пусть на всю жизнь останется на черной работе, на побегушках.
— Правильно, арчин-хан... — заговорил волостной, но, не закончив, схватился рукою за грудь и закашлялся.
Халназар угодливо залебезил:
— Ах, мой хан, Ходжамурад! Выскочили без халатов на холод — ведь так и простудиться недолго. Войдите в дом, согрейтесь!
У Мереда не было родни, которая могла бы помочь ему, а сам он был тихим человеком. Поэтому все заботы о розыске беглецов Халназар взял на себя.
Когда он вышел от старшины и волостного, к нему подбежала Мама. Босая, растрепанная, она не переставая плакала, размазывая слезы ладонью. Халназар знал, что Меред все время был против того, чтобы выдать дочь в его дом, но в искренности Мамы не сомневался. Всем своим видом она говорила: «У меня нет заступника, кроме тебя, приложи старания!»
Халназар стал расспрашивать Маму, не замечала ли она чего-либо подозрительного. Мама никого не могла заподозрить. Артык не часто показывался возле их кибитки, вместе с Айной она никогда его не видала, да вообще ей и в голову не приходило, что Айна может сбежать. Из всего, что хоть в малейшей степени могло навести подозрение, она припомнила только неожиданный приход Ашира перед вечером. Об этом она и сказала баю.
Имя Ашира сразу насторожило Халназара. Вспомнив, как резко выступал Ашир при народе и волостном, он чуть было не сказал: «Обязательно он!» — но вдруг сообразил, что тот был женат. Правда, жена у Ашира была хворая, но как можно заподозрить в таком деле женатого человека, да еще бедняка, у которого в семье не часто едят досыта? Что ему — не хватает лишнего рта? И все-таки в голову Халназара настойчиво лезла мысль: «Хворая жена все равно что мертвая, а такая, как Айна, сбившаяся с пути девушка, может не посчитаться ни с чем» Он поделился этой мыслью с Мамой, а та сейчас же подхватила ее:
— Никто, как он!
Было ясно, что укравший девушку не повезет ее в свою кибитку Поэтому Халназар решил разослать всадников в те места, где, по его предположению, мог находиться Ашир. Всадники, вооружившись чем попало, по двое, по трое разъехались в разные стороны.
Мама вернулась в свою кибитку и, колотя себя кулаками по голове, причитала:
— Ах, глупая, глупая моя голова!.. Приходит под вечер за каким-то пустяком, а я и не поняла!
Боссан вытаращила на нее глаза:
— Кто приходит? Ты о ком это?
— Да об этом проклятом, о сыне Сахата Голака. Он увез Айну, чтоб ему околеть, беспутному!
— Ой, что она говорит! Ведь у Ашира жена!
— Разве таких сбившихся с пути это удержит? — ответила Мама словами бая.
Меред сидел в глубокой задумчивости. Всю горечь, всю тоску он затаил в себе и, слушая ругань жены, не проронил ни слова.
Глава тридцать третья
Люди Халназара объехали всех родственников Ашира, но его нигде не нашли. Двое поскакали на бахчи, к шалашу Сахата Голака.
У Нурджахан в глазах потемнело, когда она увидела скачущих во весь опор всадников. Она не спала всю ночь, думая об Артыке, о Шекер, и призывала на помощь бога. О намерениях сына она догадалась в тот день, когда он отвез Шекер к дяде. «Сумеет ли он сам скрыться? Что будет, если его нагонят люди бая? Артык скорее расстанется с жизнью, чем со своей возлюбленной!» — думала она и молилась: «О боже, спаси его, сохрани! Я жертвую целую выпечку хлеба!» И тут же новая, страшная тревога закрадывалась в душу: «А что, если, не найдя Артыка, насильники набросятся на меня?» — Эта мысль прожигала мозг и снегом ложилась на сердце.
Завидев всадников, Нурджахан заметалась в страхе, то вбегая, то выбегая из шалаша. Тем временем верховые подскакали к ней с поднятыми плетьми. Не успели они еще о чем-либо спросить, как она, защищая голову руками, закричала:
— Я не знаю!... Я ничего не знаю!
Сахат Голак сидел у своего шалаша и скручивал высушенные полоски дыни. Один из всадников подъехал к нему. Горячее дыхание коня ударило в лицо Сахату. Конь фыркнул, обдав его пеной. Всадник поднялся на стременах и спросил:
— Где Ашир?
Сахат взглянул на бритого молодца и вспомнил таких же джигитов Махтумкули-хана. Он понял, что всадники приехали не с добром, но не думал, что они ищут Ашира. Ничего не зная, он спросил в свою очередь:
— Ашир? На что он вам?
Бритый молодец рассердился:
— Я спрашиваю: где твой сын?
— А я хочу знать, зачем он вам нужен.
Всадник пришпорил коня и ударил плетью Сахата:
— Вот зачем!
Плеть больно ожгла плечо Голака. Рассвирепев, он выдернул из-под дынь липкую от сока решетку, и, прежде чем всадник успел нанести второй удар, хватил его по спине. Решетка соскользнула на круп коня и с грохотом развалилась. Конь взвился на дыбы. Сахат схватил обломок решетки и снова бросился на всадника. Тот еще раз ударил Сахата плетью и получил ответный удар палкой.
Другой всадник в это время поднял нагайку над головой матери Ашира. Защищаясь рукой, старуха испуганно крикнула:
— Ашир у племянников!
— Зачем он там?
— Пошел просить лошадь.
— Зачем она понадобилась ему?
— Молотить пшеницу.
— Когда он ушел?
— Рано утром...
Нурджахан неотрывно смотрела на всадника, говорившего с матерью Ашира. Казалось, она совсем потеряла рассудок. С широко раскрытыми глазами она вдруг протянула руки и пошла к всаднику.