Республика Святой Софии
Шрифт:
Таким образом, митрополит Феогност, даровав владыке Василию право носить полиставрий, выделил Новгородскую епархию среди других русских епархий и фактически признал новгородского архиепископа равным себе. По крайней мере, владыка Василий, а за ним и последующие архиепископы, восприняли дар Феогноста именно так. Легендарные и летописные сведения о жизни Калики сообщают нам весьма характерные подробности из его церковной деятельности, доказывающие, что владыка всю жизнь утверждал особое положение новгородской церкви. К примеру, именно Василий Калика первым из новгородских архиепископов начал носить белый клобук, который ему якобы прислали из Цареграда. О происхождении этой реликвии доподлинно ничего не известно. В Новгородской второй летописи под 1424 г. записано: «Клобук белой дал патриарх иерусалимский владыки Василию, а патриарху дал папа римский и с тех мест клобук белой в Новегороде» [518] . А в Новгородской третьей летописи под 1335 г. сказано: «При архиепископе Василии принесен быст белый клобук от царя Константина и папы Сильвестра, в Великий Новград иже и доныне новгородские митрополиты на главах своих тем подобием носят» [519] .
518
НВЛ. С. 140.
519
НТЛ. С. 225.
Оба сообщения о реликвии сделаны уже в XVI в., чтобы объяснить обычай новгородских архиепископов, а позднее митрополитов, носить белый клобук. С этой же целью была написана и «Повесть о Новгородском белом клобуке», которая, по всей вероятности, была создана в конце XV — начале XVI в. при дворе новгородского архиепископа. И «Повесть» и сообщения летописей производят впечатление легендарных, однако упоминание именно Василия Калики как первого новгородского архиепископа, который стал носить белый клобук, можно расценивать как достоверное. Основанием для Василия Калики надеть белый клобук могла послужить древняя греческая традиция носить такой головной убор теми святителями, которые поставлялись из белого духовенства. Василий Калика мог узнать об этом во время своего путешествия в Царьград. Об этом же мог рассказать владыке приехавший в то время в Новгород из Кесарии священноинок Лазарь с посланием от Кесарийского епископа Василия. Впоследствии Лазарь основал в Новгородской земле монастырь, многое сделал для прославления Василия Калики, причисления его к лику святых [520] . Но так или иначе, для Новгорода в XIV в. белый клобук владыки явился весьма значимым символом.
520
Житие преподобного отца нашего, игумена Лазаря Мурманского, Олонецкого // Святые Новгородской земли X–XV вв. С. 372–373.
Судя по иконописным изображениям, белый клобук в то время носили русские митрополиты, а белое головное покрывало — константинопольский патриарх. Таким образом, белый клобук, в отличие от черных, которые носили все остальные русские епископы, должен был, по замыслу Василия Калики, еще раз подчеркнуть богоизбранность новгородской епархии, обосновать ее право на особое положение в Русской православной церкви.
В той же «Повести о белом клобуке» упоминается еще один обычай, введенный архиепископом Василием: на Пасху он отправлялся к храму Святого Иерусалима верхом на жеребенке или осле. Явственно видна параллель этого действа с библейским сюжетом въезда Христа в Иерусалим. Действительно, в 1337 г. в Новгороде «свершена бысть церковь Вход в Иерусалим Господа нашего Исуса Христа, и священа бысть пресвященным архиепископом Васильем месяца септября 21, святого мученика Кондрата, и бысть крестияном прибежище; а поставлена бысть в 9 недель» [521] . Театрализованное представление, имитирующее въезд Христа в Иерусалим, владыка мог видеть во время своего паломничества. На Западе в Средние века весьма популярны были такого рода представления на библейские сюжеты. Новшество прижилось в Новгороде; известно, что и в конце XV в. архиепископы совершали этот обряд.
521
НПЛ. С. 347.
Возможно, Василий Калика поддерживал связь с Константинопольским патриархом в обход митрополита. В 1348–1349 гг. некий Стефан Новгородец «с своими другы осмью» отправился в паломничество по святым местам [522] . Некоторые исследователи считают, что Стефан с товарищами выполняли какую-то неофициальную церковно-политическую миссию [523] . Действительно, из текста хождения, написанного Стефаном, следует, что Новгородец был не простым паломником — у него нашлось достаточно денег, чтобы нанять гида, который показал русским путешественникам все достопримечательности Константинополя. Кроме того, в цареградском храме Святой Софии новгородцы были представлены патриарху.
522
Хождение Стефана Новгородца // Сперанский. М. Н. Из старинной новгородской литературы XIV в. Л., 1934. С. 5–82.
523
Будовниц И. У. Общественно-политическая мысль Древней Руси. М., 1960. С. 408; Majeska G. P. Russian Travelers to Constantinopole in the Fourteenth and Fifteenth Centuries. Washington, 1984. Р.17–29; Matsuki E. Novgorodian Travelers to the Mediterranean World / Past and Present (Tokyo). 1988. 11. P. 9–12, 15.
В 1342–1343 гг. внутренние дела причинили владыке Василию немало забот. Сначала страшные пожары опустошили Новгород. «Людие же, боящеся, не смеяху в городе жити, но по полю, а инии по рли живяху, друзии же по брегу в учанех; и бе видети весь град движащеся, и бегаша по неделю и боле, и много пакости бысть людем и убытка от лихых людии, иже бога не боятся» [524] . Мы опять видим действия «крамольников» — пожарных грабителей. Для того чтобы остановить разгул огненной стихии и преступности, административных мер было недостаточно. Многие новгородцы просто боялись жить в собственном городе, и для того чтобы вернуть жизнь в нормальное русло, потребовались неординарные меры. Архиепископ «с игумены и с попы замысли пост, и хожаху с кресты по манастырем и по иным церквам весь град, молящеся богу и пречистеи его матери, дабы отвратил от нас праведный гнев свои» [525] . То есть владыка Василий «замыслил» новый, не предусмотренный православным календарем пост, а также связанные с ними молебны и крестный ход. В первую очередь эти действия были направлены на то, чтобы успокоить горожан, дать им надежду.
524
НПЛ. С. 355.
525
Там же.
Вскоре после пожаров Василий Калика с почетом похоронил посадника Варфоломея Юрьевича Мишинича «и положиша тело его в отне гробе» [526] у церкви Сорока Мучеников в Неревском конце. Сын боярина, Лука Варфоломеевич сразу после смерти отца, «не послушав Новаграда, митрополица благословенна и владычня, скопив с собою холопов збоев, и поеха за Волок на Двину, и постави городок Орлиц; и скопивши Емцан, и взя землю Заволочкую по Двине, все погосты на щит. В то же время сын его Онцифор отходил на Волгу, Лука же в двусту выиха воевать, и убиша его заволочане» [527] .
526
Там же.
527
Там же.
В Новгороде весть о гибели популярного боярина вызвала смуту: «Въсташа чорныи люди на Ондрешка, на Федора на посадника Данилова, а ркуци, яко те заслаша на Луку убити; и пограбиша их домы и села. А Федор и Ондрешко побегоша в Копорью в городок, и тамо седеша зиму всю и до великого говениа. И в то время прииха Онцифор, би чолом Новуграду на Федора и на Ондрешка: „те заслаша моего отца убити“; и владыка и Новгород послаша анхимандрита Есифа с бояры в Копорью по Федора и по Ондрешка, и оне приихаша и ркоша: „не думале есме на брата своего на Луку, что его убити, ни засылати на его“» [528] .
528
Там же.
Однако их оправдания не показались убедительными для Онцифора Лукинича и его сторонников. «Онцифор с Матфеем созвони веце у святей Софеи, а Федор и Ондрешко другое созвониша на Ярославли дворе. И посла Онцифор с Матфеем владыку на веце и, не дождавше владыце с того веца, и удариша на Ярослаль двор, и яша ту Матфея Козку и сына его Игната, и всадиша в церковь, а Онцифор убежа с своими пособникы; то же бысть в утре, а по обеде доспеша весь город, сия страна собе, а сиа собе; и владыка Василии с наместником Борисом доконцаша мир межи ими; и възвеличан бысть крест, а диавол посрамлен бысть» [529] .
529
Там же.
В этом конфликте явно проявились тесные связи владыки с боярским родом Мишиничей. Во-первых, владыка лично хоронил старшего в роду Мишиничей — Ворфоломея Юрьевича, что было большой честью.
Во-вторых, Калика возглавил разбирательство дела по убийству Луки Ворфоломеевича, несмотря на то, что Лука действовал вопреки воле владыки и всего Новгорода. Архиепископ отправил своих посланцев за обвиняемыми боярами Федором и Андреем. Отметим, что владыка послал не просто «софиян», а весьма представительных людей — архимандрита и бояр, то есть давал беглецам возможность вернуться и оправдаться, не потеряв лица.
В-третьих, сын убитого, Онцифор Лукинич, со своими сторонниками собрал вече у Софии, а затем «посла… владыку на веце» на Ярославов двор, где собрались их противники. То есть Онцифор Лукинич обращался с архиепископом запросто, как с родственником или даже как с подчиненным. Вспомним, что Василий Калика был попом в церкви Кузьмы и Демьяна. Стояла эта церковь на той же улице, на которой жили и бояре Мишиничи. Возможно, Калика был многим обязан этому боярскому роду или же действительно приходился им родственником.