Республика Святой Софии
Шрифт:
Официальная церковь обвиняла стригольников в том, что, уклоняясь от церковных обрядов, они возрождают старые языческие ритуалы и представления. Источники, в частности, упоминают о поклонении стригольников земле, которой они приписывали способность прощать и отпускать грехи. Константинопольский патриарх, обличая стригольников, писал: «Еще же и сию ересь прилагаете, стригольницы, велите земли каятися человеку, а не к попу. Не слышите ли Господа глаголюща: исповедайте грехы своя, молитеся друг за друга, да исцелеете? Яко же бо болный человек объявить врачу вред свой, и врач приложит ему зелие, по достоянию вреда того, и исцелеет: такоже и духовному отцу исповедает грехы свое человек, и духовный отец от греха того престати повелит, и противу греха того вздаст ему епитимью понести; того деля ему Бог отдаст греха того. А кто исповедаестя к земли, то исповедание несть ему в исповедание: земля бо бездушная тварь есть, и не слышит и
Следовательно, поклонение земле было естественным для души русского человека, гораздо более естественным, чем исповедь священнику. В этнографических записях есть запрет на битье земли палками: «Бьют саму Мать Пресвятую Богородицу». В исследуемый период земля воспринималась новгородцами как нечто живое и разумное — землю даже призывали в свидетели поземельных сделок. Так, при купле-продаже земельных участков «одерень», то есть в полную и вечную собственность, кусок дерна передавался из рук в руки от продавца покупателю, как знак перехода права владения от одного лица к другому.
Кроме земли стригольники обожествляли небо: «Тие стригольницы, отпадающей от бога и на небо взирающе беху, тамо отца собе наричают» [588] . То есть в учении стригольников сплетались воедино христианство и язычество. В «Слове святого Кирилла» (XIV в.) говорится: «А не нарицайте собе бога на земли, ни в реках, ни в студенцах, ни на воздусе, ни солнци». В список средневековых исповедальных вопросов входят и такие: «Не называл ли тварь божию за святыни: солнце, месяц, звезды, птицы, рыбы, звери, скоты, сада, древо, камение, источники, кладезя и озера?»
588
Там же. С. 241.
Главным же в учении стригольников была критика симонии — поставления в священнический сан за плату. Карп учил, что весь духовный чин, от священника до патриарха, «не по достоянию поставляеми», а потому не следует у них ни причащаться, ни каяться, ни принимать крещение. Согласно канонам, всякий, поставленный в священнический сан «на мзде», является отлученным от церкви вместе с поставившим его и находившимся с ним в церковном общении.
Официально симония была осуждена еще в 1274 г. на церковном соборе во Владимире, когда было постановлено, что за посвящение в духовный сан епископу можно брать только семигривенный, а все сверх этого провозгласили симонией. Запрет ни к чему не привел. Через сорок лет состоялся новый собор, посвященный симонии — в Переславле. Мнение большинства священнослужителей, собравшихся на собор, было выражено в «Правиле о обидящих церкви божия и священыя власти их». В нем, в частности, провозглашалось, что если «кто явиться неиствьствуя на святыя божия церкви… незаконно отымая селы и винограды», тех следует «огнемь сжещи, домы же их святым божьим церквам вдати…» Официального осуждения церковного стяжательства не произошло.
Участники собора, отстаивавшие противоположную точку зрения, направили некоего Акиндина, приближенного тверского князя Михаила Ярославича, в Константинополь для изучения церковного законодательства, относящегося к поставлению священнослужителей. Итогом его трудов явилось «Написание», в котором открыто было заявлено, что церковь на Руси вся поражена симонической ересью — «от старейших святитель наших и до меньших», от «первых и до последних».
Таким образом, идеологические корни движения стригольников следует искать в Твери. Заметим, что отличные от общепринятых взгляды церковнослужителей этого княжества доставляли немало беспокойства соседней новгородской епархии. Еще Василий Калика беспокоился о том, что в Твери случаются «распри» на церковные темы «по совету дьяволю». Возможно, что идеи тверских священнослужителей распространились в Новгороде и породили стригольничество.
Казнь на мосту новгородских стригольников не была санкционирована владыкой Алексием, тем более что сам вид казни был сугубо светский и в своей основе языческий. Сбрасывание с Великого моста в Волхов обычно совершалось по решению новгородского вече. Вероятно, проповеди Карпа и его сторонников слишком уж затронули интересы состоятельных горожан. Бояре Новгорода были заинтересованы в поставлении нужных им людей на должности попов и игуменов в городских церквях и монастырях. Кроме того, церковные земли по большей части являлись дарениями состоятельных новгородцев на помин души. Лишить монастыри и церкви этой земли означало, в представлении новгородцев, лишиться загробного покровительства святых и лишить своих умерших родственников возможности попасть в рай. Вспомним, что в ктиторских монастырях в то время монахи содержали себя за счет собственных вкладов. Отказаться от этого означало обречь себя на нищенское существование, на что монахи из бояр и состоятельных житьих людей, а также их родственники «в миру» пойти никак не могли.
Таким образом, казнь стригольников в 1375 г. была обоснована не только религиозными, но в большей степени экономическими и социальными причинами. Однако, по верному замечанию М. В. Печникова, «события на волховском мосту не были частью целенаправленных и согласованных репрессий церковных и светских властей Новгорода против стригольников» [589] . Владыка Алексий не мог не осознавать глубинную правоту стригольников, но и поддержать их он не мог. Это означало бы коренную перестройку всей церковной системы Новгородской епархии и всего новгородского общества. Вероятно, поэтому зимой того же года «съиде владыка Алексеи со владычества, по своей воли, на Деревяницу; и бысть Новгород в то время в скорби велице; гадав много, послаша к митрополиту Саву анхимандрита, Максима Онцифоровица с бояры, чтобы благословил сына своего владыку Алексея в дом святей Софеи, на свои ему святительскыи степень. И митрополит благослови сына своего владыку Алексея, а Саву анхимандрита и бояр отпусти с великою честью; и привезоша благословение митрополице владыце Алексею и всему Новуграду» [590] .
589
Печников М. В. Новгородско-Псковское движение стригольников… С. 11.
590
НПЛ. С. 373.
Видимо, архиепископ Алексий после 1370 г. ни в чем «не противоречил» митрополиту, раз тот удовлетворил просьбу новгородцев. «И новгородци сташа вецем на Ярославли дворе и послаша с челобитьем ко владыце на Деревяницю с веца наместника князя великаго Ивана Прокшинича, посадника Юрья и тысячного Олисея и иных многых бояр и добрых муж; и владыка прия челобитье, възведоша владыку Алексея в дом святыя Софея, на свои архиепископьскыи степень, месяца марта в 9, на память святых мученик 40; и ради быша новгородци своему владыце» [591] .
591
Там же. С. 373.
Логично предположить, что на вече было принято какое-то решение, связанное с причинами ухода архиепископа, возможно, решение это касалось стригольников. Вновь рядом с архиепископом оказываются бояре Мишиничи-Онцифоровичи. Один из влиятельнейших родов Новгорода, фактические владельцы нескольких церквей Неревского конца, ктиторы монастыря, именно они могли убедить вече принять какие-то меры против стригольников. По крайней мере, после казни руководителей движения нет упоминания о деятельности стригольников в Новгороде. Ересь перекинулась в Псков. В 1382 г. суздальский архиепископ Дионисий, по просьбе владыки Алексия, отправился для борьбы со стригольничеством именно в этот город: «Иде во Пьсков по повелению владыце Алексея, и поучая закону божию, а утвержая правовернии вере истиннии крестияньстеи, негли бы бог в последняя лета утвердил несмущено от злых человек, дияволом наущеным, правоверная вера» [592] .
592
Там же. С. 379.
Летопись Авраамки уточняет, что цель миссии Дионисия была борьба с ересью, дабы «Бог укрепил бы от соблазн в последняя лета несмущенно от ересей» [593] . Сам Дионисий определил цели своей поездки так: «Пришедъшю же ми посланием всесвятаго патриарха вселеньскаго в богохранимый град Псков о исправлении отлучьшихся съборныя апостольскыя Христовы церкви и на утвержение священником и честным монастырем и всем христоименитым людем» [594] .
593
Летопись Авраамки. С. 119.
594
РИБ. Т. 6. № 24. Стб. 205–206.